Кэрол Гудмэн - Водяная ведьма

— Может они просто стесняются, — ответила я. — Все эти годы они были в компании только своих сестер.

Я огляделась в поисках русалок постарше. Сначала не могла найти никакой разницы между девушками на берегу, но потом заметила, что некоторые были бледнее и выглядели уставшими. Одна только что пришла и, хотя и выглядела едва ли старше подростка, держалась она как старуха, а волосы ее были совершенно седыми. На ней было закрытое платье с длинными рукавами, висевшее на костлявом теле как на вешалке. Глаза были болезненного желто-зеленого цвета. Она была явно больна. Я и не думала, что в Фейри можно было чем-то болеть.

— Не болеть, а истончаться, — вырвавшись из лап восхищенной толпы, ко мне подошел Лиам.

— Истончаться? — я вспомнила слова Суэлы о том, что периодически феи должны возвращаться в Царство, иначе они исчезнут. Но она не сказала, что и без мира людей с ними происходит то же самое. Только то, что некоторые виды в Фейри больше не могут размножаться. — Можно ли что-нибудь для нее сделать?

— О, да. Смотри.

Больная (или истончающаяся) русалка приблизилась к новеньким. Они уставились на старшую сестру, пораженные видом, но потом, полные энтузиазма и доверия, подхватили в свой круг, взмахивая своими руками у ее тонкой талии, поглаживая ее длинные белые волосы. Она вяло улыбнулась девочкам, дотрагиваясь до их кожи и волос, как будто припоминая, какой юной она была в их годы. Я как раз открыла рот, чтобы поделиться с Лиамом своей печалью от того, какой грустной была эта сцена, но заметила в истончающейся ундине изменения. Ее кожа посвежела, волосы снова стали золотистыми. Она выпрямилась, даже как будто подросла немного, руки стали полнее. Чтобы лучше соответствовать своему новому облику, русалка сменила наряд на такой же зелено-золотистый, как и у молоденьких ундин. Буквально за минуты она стала неотличима от остальных девочек.

— Она… питалась на них? — спросила я пораженно.

— Да. Через несколько лет жизни в Царстве Фей ундины теряют способность впитывать Эльфийское золото. Что-то сродни авитаминозу в вашем мире. Никто не знает, почему какие-то существа подвержены этому, — вроде ундин, пикси, брауни, гоблинов, а какие-то нет. Вновь прибывшие русалки пока еще могут впитывать Эльфийское золото и даже передавать его старшим. Но этот эффект не продлится долго. Ундины постарше должны отправиться в мир людей, иначе они умрут.

— Но если они пойдут туда сейчас, им придется вернуться буквально через несколько дней. «Гроув» хочет запечатать дверь навсегда.

Едва сказав эти слова, я поняла, что лучше бы мне было промолчать. Веселая болтовня, смех внезапно смолкли. Совершенно синхронно, будто стадо коров на лугу, ундины повернули ко мне свои головы. Вот только в их глазах не было коровьего смирения. Меня как будто пронзило сотнями острых зеленых копий.

— Что значит, запечатать дверь навсегда? — спросила одна из девушек, выходя из толпы.

Я поняла, что это девочка из старшего поколения. Несмотря на золотистые волосы и кожу, ее лицо было восково-бледным.

— Окончательное решение еще не принято, — быстро проговорила я. — Для того, чтобы все обсудить, был созван совет. Может быть, они решат оставить проход открытым. Я точно не знаю. Вообще-то, для меня в новинку все… фейское .

— Но в тебе течет кровь фейри… — девушка подошла ближе и, скривившись, принюхалась ко мне, будто к скисшему молоку, — …вперемешку с человечьей. — Она сделала ко мне еще несколько шагов, но Лиам внезапно преградил ей дорогу.

— Кормись на своих, Лорелей, — потребовал он.

Лорелей? Он знал ее?

Русалка оскалила острые зубы и зашипела: — Как ты, инкуб? Я чувствую на тебе ее запах. Ты защищаешь ее, чтобы осушить самому?

— Я проведу ее до двери, так же, как она провела сюда этих ундин. Тебе стоило бы поблагодарить ее за помощь им.

— Зачем? Она лишь привела их в бесплодные земли, где все исчезнут. Они никогда не познают радости рождения детей…

— Но ведь среди вас есть мужчины, — вмешалась я. — Я видела нескольких.

Лорелей злобно усмехнулась.

— Вот как? Что ж, давай дам тебе взглянуть поближе. Ханс! — русалка щелкнула пальцами. Один из хмурых парней поднял голову и попытался смешаться с толпой. Но девушка повернулась и пригвоздила его к месту тяжелым, поблескивающим взглядом. Ханс поплелся к нам, понурив голову и повесив плечи. Когда парень оказался в пределах досягаемости, Лорелей схватила его за волосы и притянула к себе.

— Ханс, сними с себя одежду ради этой милой леди.

— Пожалуйста, — попросила я, увидев страх в глазах парня. — Кажется, я поняла тебя.

— Поняла меня ? — оскалилась в жутком смехе Лорелей. — Но поняла ли ты Ханса?

Русалка щелкнула пальцами и одежда на парне исчезла. Он сжал свои руки на промежности, но, к несчастью, этим движением привлек мое внимание именно туда и я увидела, что хотела показать Лорелей своей жестокой шуткой. Между ног у него ничего не было, — прямо как у кукольного Кена. Я отвела взгляд, но успела заметить боль в глазах Ханса.

— Все мужские особи из последнего выводка чисты, как евнухи, — сказала Лорелей.

— Евнухи? — хором отозвались новенькие ундины. — Значит ли это?..

— Это значит, что для вас не будет ни веселья, ни детей, — прошипела русалка. — Это значит, что если мы не отправимся в мир людей и не пробудем там сезон, нового выводка не будет. Это значит, что мы все исчезнем. Открой дверь, привратница, или подпишешь нам смертный приговор.

— Но дверь может закрыться через несколько дней, а вам надо возвращаться назад, — возразила я.

— А кто меня заставит? — снова оскалилась она.

Возможно, она была права. Но внезапно мне разонравилась идея впускать Лорелей в мой мир. Она была злая и зубы ее довольно опасны на вид…

Вдруг резкий порыв ветра отбросил Лиама в сторону, и Лорелей оказалась прямо рядом со мной, зубы нацелены в мое горло.

— Злая? Опасная? Привратница, ты еще не видела злого и страшного. Проведи меня через проход, иначе я вырву твое горло.

Ее зубы коснулись моей кожи и я ощутила запах гнилой рыбы в ее дыхании. Как стая бабочек, затрепыхались мысли девочек-ундин:

— Она помогала нам, не делай ей больно.

И тут я почувствовала аромат малины и увидела свою подружку. Та похлопала Лорелей по руке.

— Отпусти Калли, она мой друг.

Лорелей отшвырнула Малину, будто та была назойливой мошкарой. Я услышала крик боли и удивления от того, что кто-то из ее же вида был способен причинять страдания. Но годы в Фейри не оставили в Лорелей ни крупицы добра, которое, возможно, когда-то было в ней. Я ни за что не пущу ее в Фейрвик.

— Нет, — твердо сказала я. — Тебя я не проведу. — Я повернулась к Малине и остальным русалкам. — Но постараюсь сохранить дверь открытой в будущем, для всех ундин, которые пообещают не вредить людям.