Карина Хелле - В пустоте

— Ты можешь еще не ложиться, — сказал он, опускаясь на мой уровень.

Я кивнула.

— Знаю. Вряд ли я смогу уснуть, но я хотя бы буду нас греть.

— Может, посторожишь первой, а потом я?

Это было похоже на план.

Он лег передо мной, спиной к моей груди, я укутала нас в одеяло. Было даже удобно.

Прошло несколько мгновений в темноте, каждая секунда казалась бесконечной, пока я билась с совестью.

Наконец, я прошептала:

— Декс?

Он пошевелился и хмыкнул.

Я выждала немного. А потом сказала:

— Прости.

Тишина. Я уже подумала, что он меня не услышал, и хотела повторить, но он ответил:

— И ты меня прости, малыш.

И все. Он звучал искренне и печально. И хотя мой лоб почти прижимался к его шее, я ощущала вокруг него стены. Расстояние появилось там, где его раньше не было.

Я не хотела терять его. Не могла потерять. Но я не дала ему выбора. Я могла думать лишь об этом, пока минуты превращались в часы, а звуки леса становились громче.

Ночь была долгой.

Декс сдержал слово и после шести часов сна сторожил, пока спала я. Мои тело и разум к тому моменту так устали от дня и постоянного страха монстра, а еще от бури в сердце.

Когда наступил рассвет, очередное серое утро в горах, Декс осторожно потряс меня и разбудил. Не было времени отсыпаться. Нужно было двигаться, пока мы могли.

Мы собрались, бросили бревно и пошли к реке. Я не поспевала за ним, все кости болели от ног и выше, как и синяк на скуле. Я вчера напрягала тело и сегодня платила за это. Без адреналина, отгоняющего боль, это отвлекало.

Декс помогал, когда мог, и вскоре мы добрались до ревущей руки. Я шла изо всех сил, кривясь через каждые пару шагов, говоря себе, что скоро мы вернемся в дом, и я наемся ибупрофена и допью бурбон. У меня в аптечке было все, кроме болеутоляющего.

Мы шли около двух часов, делая больше перерывов, чем стоило, когда тучи сгустились, поднялся ветер. Я допила стакан ледяной воды, посыпался легкий снег. Это было красиво, снежинки изящно танцевали, опускаясь, но я знала, что вскоре он будет нам мешать.

— Нужно идти, — сказал Декс и вытащил одеяла, чтобы мы накинули их на плечи, как плащи. Мы были тепло одеты, но осторожность не мешала.

Он посмотрел на меня, я кривилась, шагая по скользким камням.

— Хочешь, я тебя понесу? — спросил он.

Я отмахнулась, изобразив храбрый вид.

— Не переживай за это.

— Я серьезно. Я могу нести тебя весь путь. Помнишь? Я теперь Халк.

Я закатила глаза.

— И ты будешь все время об этом думать?

Он постарался не улыбаться, но не смог. Он издал смешок.

— О, я уже все время об этом думаю.

— Заметно, — сказала я, выпрямилась и попыталась игнорировать огонь в костях, ботинки скользили на свежем снеге.

Он разглядывал меня, поджав губы. А потом сказал:

— Хорошо, но, если я увижу боль на твоем лице, ты поедешь на моей спине. Ясно?

Я не спорила. Только кивнула, сосредоточившись на пути, следя за выражением своего лица.

Почему он так добр ко мне? Но я знала ответ. И ответ ранил.

Чем больше мы шли, тем лучше я отвлекалась от боли. Ран не было, нужно было взять себя в руки. Но после пары часов мы столкнулись с тем, чего не ожидали.

— Блин, — выругался Декс. Он вытащил карту и посмотрел.

Берега реки медленно, но уверенно уменьшались, река пронзала гору, окруженная скалами. Мы никак не могли идти по прямой, дальше можно было только плыть.

— Что теперь?

— Я думаю, — ответил он. Декс опустил карту и посмотрел на скалы. Мы могли или сойти с пути, или идти по прямой, что было опасно. Декс был сильнее, он мог понести меня, но он не был Человеком-пауком. Или обезьяной-пауком.

— Не переживай, — сказал он, не глядя на меня. — Мы поищем не такой отвесный путь.

Он снова меня слышал? Я решила, что это не важно. Он был прав, когда сказал, что мы похожи. Почти все время мы были на одной волне.

Минут через десять мы продолжили путь по лесу, а потом пошли по склону горы. Было сложно, болели колени и легкие, но у нас получалось, хоть я порой скрипела зубами от боли. Я представляла себя дома в ванне с солями и с бокалом вина в руке.

Забавно, но представляла я ванну в доме родителей. Это ударило, как по животу, я понимала, что не вернусь туда. Я не могла думать о жизни до этого момента без мыслей, как плохо все обернулось.

Я вспомнила ванну, что была у меня сейчас. У Декса. И когда я думала об этом, мне не хотелось уезжать. Не было смысла оставаться, если я не собиралась возвращать наши отношения, будет сложно жить с ним в качестве просто друга, как я его назвала.

Но я сказала ему, что перееду. Этого плана я собиралась придерживаться изначально.

Я обдумывала это напряженно и не сразу заметила, что подъем стал легче, а тропа — ровнее. Мы были теперь выше, и снег пошел сильнее.

Декс замер, переводя дыхание, и огляделся. Я тоже. Все было бело-серым, словно мы попали в облако. Зачеркните. Мы попали в облако. Белый туман окружал нас, почти осязаемый, словно его можно было сжать в руках, вытряхнув снег на наши головы и плечи.

— Все правильно? — спросила я.

Он еще оценивал ситуацию, озираясь.

— Думаю, мы пройдем немного или спустимся снова. Наверное, мы шли по прямой, так что мы должны пересечься с рекой снова. Мы просто в стороне от нужной тропы.

— Думаешь, мы шли по прямой? — фыркнула я.

— Я не вижу реку, у меня нет компаса, а у тебя? — ответил он, все еще разглядывая пейзаж в тумане. — Да, думаю, прямо. Я следил за дорогой, не переживай. Думаю, мы попали на небольшую гору, которой нет на карте.

— Мы вернемся дотемна? — спросила я, подавляя панику в животе.

— Я же обещал это, — сказал он, посмотрев мне в глаза. — Я не врал.

Знаете моменты, когда из-за кого-то вдруг перехватывает дыхание? Когда ты видишь человека каждый день, но в один день видишь другим. Словно сняли слой, открыв ядро. Этот случай был из таких. Не знаю, было ли дело в его хмуром настроении, но я вдруг четко увидела Декса Форея. Он казался выше, хоть не был таким, мерцал решимостью. Она была в его темных бровях, бросала тень на его глаза. Порой было видно темно-карий цвет, изменения показывали, что я смотрела на него, а не на картинку. Его челюсть была шире, была напряжена, может, скулы были острее от стресса, темная щетина подчеркивала все в нужных местах. Все это довершали растрепанные черные волосы и смуглая кожа, он был человеком силы, мужества и, что удивительно, сердца. Не такого Декса я видела раньше. Нет, теперь я видела, каким Декс был.

Странное место для прозрения.

— Что такое? — спросил он, ветер трепал карту в его руках.

Он нахмурился.

— Ты беспокоишься?

Да. Но не о том.

— Нет, — язык ощущался слишком большим во рту.

— Хорошо. Тогда идем.