Розалинда Шторм - Отражение

Элементаль медленно успокаивалась. Она перестала кричать без умолку, но периодически душераздирающе вскрикивала. Все еще иногда подергивалась в руках друзей, хотя и не так активно. К тому времени, когда прибыли лекари, Изольда обмякла в объятьях Коры.

Эскулапы мгновенно оценили положение и без слов переместились в лазарет вместе с элементалью и валькирией, которая категорически отказалась выпускать ту из рук. Мы, потерянные и расстроенные, остались в комнате девушек.

– Вот так дела! – протянул Сонор, поднимаясь с колен. – Почему-то я не так представлял нашу помощь.

– Помогли так помогли, – согласился Диниос, разминая затекшие пальцы. – Ничего не скажешь.

Рядом с ним всхлипнула, а потом и заплакала Лаура. По расстроенной мордашке Дайаны бежали слезы. Честно говоря, мне тоже хотелось разрыдаться от жалости к бедняжке, но я стоически заставляла себя держаться.

– Что будем делать дальше? – глухо спросила у всех вместе и каждого по отдельности.

Народ отвечать не спешил.

– Ждать, – все-таки решился мой близнец. – В любом случае пока Кора не вернется из лазарета и не сообщит новости, предпринимать ничего не нужно.

Друзья закивали.

– Кстати, расскажите, уважаемые, – продолжил Альдамир. – Зачем и о чем разговор затеяли-то? Я не особо понял.

Поведал ему о ситуации Сонор. В красках пересказал последние новости и причину волнения валькирии. Я, естественно, помогала.

– Что ж, понятно, – резюмировал близнец. – Вы решили грязными сапогами залезть в душу девочке и там потоптаться. Молодцы!

Мы переглянулись и покаянно опустили глаза.

– Для таких случаев есть специально обученные существа. Вот уж кому-кому, а тебе, Сонор, это должно быть известно.

– Да я… – начал гном.

– Ты не прав, Сонор, – отрезал Альдамир. – Прими это, смирись и думай, как потом будешь извиняться перед Изольдой. Да вы все должны приготовиться к этому. А сейчас пойдемте. Смысла стоять здесь и ждать я не вижу. Лучше спокойно поужинать, на всякий случай взять порцию Коре и приготовиться к завтрашнему дню. Только от нас будет зависеть, как быстро девушки нагонят программу.

Я подняла глаза и посмотрела на него. Близнец был хмур и с раздражением взирал на всех провинившихся. Точь-в-точь как его отец, когда смотрел на нас с Катариной после боя с тиронами.

Да уж, кровь, как говорится, не водица.

– Пойдемте! – поторопил он.

Народ, конечно же, подчинился и стал выходить из комнаты девушек. Но прежде чем уйти, я быстренько черкнула Коре записку:

«Мы ждем, каждый у себя. Если что, приходи. Накормим».

В столовой мы появились под конец ужина. Быстренько забили животы едой, я почти не ощутила ее вкуса. Взяли тарелки для валькирии и поторопились к себе.

Ждать и надеяться, что все будет хорошо.

Кора вечером так и не вернулась. Не знаю, как другие, я провела эту ночь практически без сна. Периодически проваливалась в дрему, но быстро просыпалась. Вскакивала, оглядывала темную комнату и вновь падала на подушку.

Устав просыпаться вместе со мной, близнец опять лег рядом и, придавив рукой, велел спать. Чувствуя его тепло, я немного расслабилась, но уснуть так и не смогла.

Валькирия зашла под утро. Бледная, уставшая и какая-то неживая. Она уселась на стул возле стола и, вздохнув, положила голову на согнутые руки.

– Кора, что случилось? – как была в короткой ночнушке, так вскочила с кровати и бросилась к ней. – Что-то случилось с Изольдой?!

– Уже все хорошо, – сказала Кора. – Теперь все в порядке. Ее накачали успокоительной магией и травами, она спит.

– Что сказали лекари?

– У нее не выдержали нервы. Обычная реакция на страх и боль.

– И?

– Ее на некоторое время оставят в лазарете, а потом допустят к обучению.

Фух!

Я облегченно выдохнула. Слава всем богам! Теперь главное, чтобы эта истерика прошла без следа.

– Вот и замечательно! – Я улыбнулась валькирии. – Ты почему такая печальная? Все же хорошо!

– Хорошо, – пробормотала подруга. – Это я виновата.

Она подняла голову, а я едва не отпрянула. В глазах Коры плескалось столько боли, что даже мне стало не по себе.

– Это я во всем виновата. Придумала непонятно что. Заставила себя поверить, да еще и вас смутила.

Валькирия говорила глухо. Пусть она не пролила и слезинки, я знала, ей сейчас плохо как никогда.

– Понимаешь, Груша, своими дурными мыслями и подозрениями я предала Изольду. Существо, которое мне дало само Предопределение. И этого я никогда себе не прощу.

Проговорив, она поднялась со стула и, шаркая, пошла к двери.

– Постой, Кора, – пока я судорожно соображала, что ей сказать, Альдамир успел подойти ближе.

Придержав за руку, он насильно усадил ее обратно и сунул тарелку.

– Чему тебя учили, воин? – спросил он.

Валькирия вздрогнула и посмотрела на него.

– Воин должен руководствоваться разумом, а не чувствами, – заученно проговорила она. – Думать о настоящем, а не цепляться за прошлое. Знать, что главный враг – это он сам.

– А теперь скажи, – наклонился он к ней. – То ли ты сейчас делаешь? Соблюдаешь ли завет, данный первой шахиней Мираделлой?

Кора молчала.

– Или же, поддавшись эмоциям, ты забыла обо всем, что постигала долгие годы? Превратилась в жалкую мужланку, годную лишь в прачки для капризных мужчин?

Подруга воинственно подняла подбородок, сжала ладони в кулаки и прошипела:

– Как ты смеешь?!

– Смею, – усмехнулся ей в лицо Альдамир. – Перед собой я не вижу старшей дочери великой Греты, полководца армии шахини Терезиты Четвертой. Передо мной пускает слюни мальчишка-наложник, впервые вошедший на ложе госпожи.

– Ты!!! – Кора со всей силы ударила кулаком стол, аж тарелка подпрыгнула. – Ты… ты прав, наследник!

А потом пододвинула ближе эту самую тарелку и начала есть. Покончив с очень поздним ужином, она поднялась из-за стола. Протянула руку моему близнецу и, дождавшись ответного жеста, пожала запястье.

– Ты станешь отличным Владыкой, мономорф, – проговорила она грозно. – Я верю в это.

И, вновь окинув его взглядом, ушла.

А я без сил села на соседний стул и улыбнулась.

Слава Предопределению, глаза валькирии вновь засияли жизненным светом.

Укладываться спать снова смысла не было. Прошло бы максимум час-полтора, и безжалостная кровать все равно спихнула бы меня на пол. Возможно, стоило сходить принять душ, пока отвыкшие от режима студенты не образовали перед душевыми километровые очереди.

А то, что большинство встанет в самый последний момент, я была уверена. Если бы не происшествие с Изольдой, тоже валялась бы до последнего.

Сказано – сделано.

Вдоволь намывшись, вернулась в комнату к началу завтрака. Быстренько переоделась и, вцепившись в протянутую руку близнеца, отправилась в столовую. Друзья обнаружились за любимым столиком рядом у окна. Даже Максимильяно с Лиопольдиной, по невыясненной причине приехавшие только сегодня, и те расположились за соседним. Лисица привычно скорчила лицо, увидев меня, но проделала это как-то вяло, без огонька. Да и на моего близнеца она стала смотреть проще. Без неприкрытого желания съесть. Привыкла, наверное. И смирилась.