Мира Шторм - Невеста напрокат, или Дарованная судьбой

Аттар с ужасом вдумывался, каково жить так невероятно долго, существуя вне течения жизни. Зная, что все живое и доброе теперь тебя не касается.

— И Мертвые миры станут твоим единственным миром. Ибо носитель хаоса губителен для Живых миров.

Спросил Тангавор и о Бранде. Старик отвечал неохотно. Из скупых фраз бывший аттар наконец осознал, что его дядя причастен к пропаже магов первого и далее второго уровня. Он не стал спрашивать, скольких именно. Все прочел по трясущимся рукам и слезам в глазах Исайи. Мужчины, что не страшились смерти, одинаково оплакивали ошибки прошлого.

— Что он вам пообещал? — лишь спросил Тангавор.

— Освобождение, — прошептал уставший от жизни старик.

А к вечеру Тангавор, все это время простоявший на коленях, склонил голову к ногам старика и произнес давно ожидаемые им слова:

— Примите мою жизнь, заберите мою смерть, позвольте моим рукам помочь нести вашу ношу.

И старик с влажными щеками положил трясущуюся руку на склоненную голову юноши и принял его дар. Тангавор отчетливо понимал, что не ради Варвары он взваливает на себя «нежизнь», а уже ради чего-то гораздо большего.

Владыка — это не власть, это тяжелая обязанность следить, чтобы в бесконечности времени и пространств Мертвые миры сохраняли свою целостность. Чтобы бережно собранная память богов в осколках давно погибших миров неизменно существовала на краю Вселенной. Владыка — это смотритель, следящий за ровным биением сердец внутри каждого маленького мира. Нет у него подданных, нет истории, нет жизни и нет смерти.

На закате покинули белый зал старик в кресле и юноша с седыми висками. Провожаемые тревожными взглядами и перешептываниями, они направились вниз. Не замечая тяжести и ссадин, нес Тангавор по лестницам тяжелую коляску с легким стариком все глубже и глубже к центру цитадели. Туда, где мерно билось сердце самого Хаоса. Длинный узкий коридор из темно-зеленого камня. Они остановились в начале. Дальше дорога Тангавора. Обрести силу хаоса легко и сложно. Всего лишь сделать семьдесят семь шагов по ровному проходу в самый центр нестерпимого синего сияния. Просто дойти.

Вдох-выдох. Шаг и еще. Вперед. Оставляя позади сожаления и страхи. Надежды и мечты. Теряя себя, обретая целые миры. Тангавор не задумывался о том, достоин ли он, сможет ли. Это теперь уже было не важно. В середине пути в собственном теле там, где в Живых мирах он ощущал живительные потоки магии, возникло острое жжение, словно вместо прохладной силы воды по его жилам пустили жидкий металл. От вспышек боли Тангавор шатался и беззвучно кричал. Но… вдох-выдох, шаг и еще. Не ради себя и своей любви. Просто так сложились звезды. Вперед. Шаг, шаг и еще. Больно. Колени подгибаются. Тангавор вспомнил соленый поцелуй Варвары. Там, на перевале. Ей тогда тоже было больно. А она нашла в себе силы справиться. И он найдет. Шаг, шаг и еще. Эгоистичный и самовлюбленный. Он так был занят собой, что ничего не заметил. Лишь брал. Особенно той ночью, когда она сама пришла. Шаг, шаг и еще, вперед. Ради того, чтобы Варвара могла жить. Пусть без него. Но теперь она свободна, а Тангавор проследит, чтобы миры оставались целыми.

Вдох. Выдох.

Исайя боялся дышать. Другие претенденты, присланные слегка озабоченным советом с Аккалона, не могли сделать и двух десятков шагов — падали сломанными куклами и превращались в пепел. Тангавор же давно скрылся в плотном сиянии. Шатался от боли, но молча двигался вперед. И вот теперь, когда его не стало видно, Исайя боялся шевельнуться. Не знал, что выйдет обратно — вихрь пыли или преемник.

Спустя томительное время, когда старик прошел всю дорогу от надежды к отчаянию и обратно, в коридоре показалась фигура. Черный силуэт на фоне синего сияния. Прямая спина, четкая походка. Знакомый металлический запах. Мужчина, возвращающийся из хаоса, был переполнен силой и энергией. И старик снова заплакал, но уже от счастья и облегчения. Пусть он и обещал Тангавору не уходить, пока не передаст все знания. Пусть обещал быть рядом, стать мудрым наставником, но от ощущения близкой свободы щемило сердце. Что такое пара лет по сравнению с вечностью? Не сразу разглядел он, что бывший аттар вышел полностью седой.

Сильной пружинистой походкой он подошел к старику, склонил голову и, ни слова не говоря, подхватил коляску. Легко поднялся по лестницам, прошел по коридорам, добрался до знакомой оранжереи, поставил кресло Исайи на плиты пола и упал без сознания.

Черная и теплая тьма баюкала сознание Тангавора. Он плыл среди звезд, холодных и родных. Спокойно сияющих среди пустоты. Завораживающая красота. Удивительная гармония. Не сразу понял бывший хранитель, что это сердца осколков, а не звезды. И он теперь ощущает их все одновременно. Так вот как это происходит. Идеальная, совершенная система. Власть владыки — поддерживать существование миров. Власть хранителей — управлять населением этих миров. Сознание Тангавора плыло между полупрозрачными сферами, опутанными силовыми линиями, и восхищалось сложностью и мудростью каждой из них. Пока ему не попался мир, чьи линии были нечеткими. Сердце внутри осколка работало с перебоями. Тангавор попытался запомнить, что за мир нуждается в его внимании. А потом нашел и другой, такой же поврежденный. А потом третий. И чем больше вглядывался он, тем больше видел болезненных и раненых осколков, чье существование было под угрозой. Система без надзора и ремонта прохудилась и сбоила. Больно по сердцу резанули обнаруженные мертвые осколки, черными дырами висевшие посреди пустоты. Будущий владыка метался сознанием между мирами и угрюмо взирал на всеобщую картину начавшегося разрушения. Не сразу он вспомнил, что теперь он способен найти Бранда, а значит, и Варвару.

Вот он, умирающий мир с паразитирующим цветком над кристаллом хаоса. Только Бранд мог создать столь отвратительную магию, высасывающую силу из практически уже высушенного насквозь мира.

— Варвара! — выдохнул Тангавор и очнулся.

После очередных суток в странной апатии я сбежала из душных комнат, пропитавшихся кислым запахом, в прохладу мрачных коридоров. Бранд шел мне навстречу, держа свернутый кнут из темно-бурой кожи. Задумчивый отсутствующий взгляд, облако алкогольных паров. Я отвела взгляд, надеясь, что Высший не обратит на меня внимания, как обычно. Несколько недель он лишь издалека буравил меня своим тяжелым взглядом. Заглядывал в комнату, ставшую моим кабинетом, где я пыталась найти свое спасение, молча стоял в проходе и словно ждал. Но я не в силах была дать ему то, чего Бранд жаждал, а он не мог дальше изображать благородство. Я знала, какую грязь даруют эти руки в перчатках.

— Я противен тебе? — Он вдруг пьяно качнулся в мою сторону и навис надо мной.