Нелу Керамати - Резонанс

Детали той ночи заполнили память Нив — громкий стрекот сверчков, холод ночного воздуха… Было за полночь, круглая луна была ярче, чем когда — либо.

— Вода в бассейне была черной, — продолжила она. — И неподвижной. Даже ряби или листика на поверхности не было. Она отражала луну как зеркало.

Она помнила, как подошла к краю бассейна, пытаясь увидеть что-то за блеском. Она помнила, как ей хотелось сесть на корточки и погрузить руку в черную воду, разбить отражающий барьер и увидеть глубины.

Но она не осмелилась.

Потому что, как бы она ни пыталась отогнать сомнения, она была уверена, что что-то — кто-то — лежит под поверхностью.

Воспоминания о той ночи до сих пор терзали ее. У нее перехватило дыхание, сердце колотилось, руки немели.

Потому что в ту ночь круг замкнулся. В ту ночь Нив поняла, что темной фигурой из ее детского сна была она, но старше.

С внезапным треском ножки кресла на двоих сломались под весом Нив. Она съехала и рухнула на пол, мрамор треснул там, где ударились ее локти.

— Вы в порядке? — Гален вскочил с кресла и обошел кофейный столик.

Нив не двигалась, застывшая от ужаса.

— Мне так жаль, — она встала на ноги с помощью Галена, глядя на трещины на полу. — Я заплачу за это. И за кресло…

— Ничего, но… вы в порядке? — он коснулся ладонью плеча Нив.

— О, да, — она подняла голову и встретилась взглядом с Галеном, его яркие глаза были полны тревоги.

— Уверены? — он нахмурился сильнее, морщины на лбу стали глубже.

— Угу, — Нив кивнула слишком бодро. — Такое все время случается. Простите.

Гален отступил на шажок, смотрел на Нив, и она могла описать его выражение только как… горе? Ей стало не по себе. Так смотрели на того, кого любили, а не на незнакомку, разбившую мебель.

— Мне лучше уйти, — Нив вытащила сумочку из — под рухнувшего кресла.

— Следующего пациента не будет до…

— Спасибо, что смогли принять меня так быстро, — она улыбнулась и пошла к двери.

— Стойте… погодите, — Гален прошел мимо и прижал ладонь к двери. Серебряная ручка между его пальцем щелкнула по дереву, и его вмешательство от этого казалось агрессивнее.

Нив отпрянула на шаг.

Заметив ее волнение, Гален сглотнул и сбавил свое напряжение.

— Мисс Найтли, вы открыли мне кое — что беспокоящее вас. Я не могу с чистой совестью отпустить вас, пока мы не обсудим это.

Нив задержалась, пытаясь придумать вежливый способ убрать его с дороги.

Гален воспользовался моментом и потянулся в карман пиджака.

— Вот, — он вытащил свою кредитку, щелкнул ручкой и принялся что-то записывать. — Это мой домашний адрес. А это… телефон, — он вручил визитку Нив. — Боюсь, все сеансы расписаны на месяц вперед, но вы можете прийти ко мне домой на частный сеанс. На дому, конечно. Завтра днем, например?

«Ага! Хотите со мной что-то сделать или привести в комнату с инструментами пыток?».

— Это… очень щедро с вашей стороны, но…

— Мисс Найтли. Нив… — он опустился к ней, отбросив официальность. — Знаю, ты думаешь, что тебе придется жить с этим, но это не так.

Нив нахмурилась, пытаясь прочитать его.

— Что вы имеете в виду под «этим»?

— Я все объясню, — он улыбнулся. — Завтра.

В сорока улицах от офиса Галена Нив прошла на кладбище Маунтин — вью. Она шагала по выцветшей каменной тропе под ветвями с красивыми цветами вишни, их тени скользили по ней черным кружевом.

Порыв ветра, и розовые крохотные лепестки сорвались с ветвей и полетели с ветром, как стайка влюбленных подростков.

Зрелище было чарующим, но Нив обеспокоилась из-за розового цвета лепестков. Казалось, корни деревьев утоляют жажду кровью тех, кто лежит под землей.

Как неуважительно было весне приходить на кладбище, где могли быть только далекие воспоминания о друзьях, врагах, семье и незнакомцах. О людях, которых мы любили или презирали, но окончательно потеряли. О людях, как Элли, чья могила манила ее издалека, одинокая и непримечательная.

Нив сошла с каменной тропы и срезала по полю, усеянному беспорядочно надгробиями.

Она обходила их, скользила взглядом по именам, которые никогда не знала. Надгробия были безжалостно обтрепаны погодой, их спутником стал мох, а новые сияли ярко, не понимая пока, что скоро и их так забудут.

А могила Элли была прямоугольной насыпью земли, все еще слишком мягкой, чтобы короновать ее камнем с клишированной гравировкой.

Она хотела кричать. Хотела проклинать маму Элиота за то, что похоронила его в вычурном костюме, который ему не понравился бы. За то, что заставила Нив стоять рядом, когда они опускали гроб Элиота в землю, против его посмертного желания. За то, что она обращалась с ним, будто это было уже не его тело.

Три месяца назад.

В зале лекции стоял Маркус Холт, один из самых уважаемых профессоров в университете и воплощение сатаны.

— Кто-нибудь? — обратился Холт к толпе. — Может, кто-нибудь хочет высказать догадку?

Никто не повелся, Холт сцепил ладони за собой и принялся расхаживать по платформе в вычурном наряде.

Нив не могла перестать смотреть на его волосы: густые, зачесанные назад. Он словно сошел с обложки журнала.

«Зараза».

— О, он снова медленно разворачивается, — шепнул ей на ухо Элиот. — Ставлю пять баксов, что он споткнется о свой шарф, — он подавил улыбку, глядя в строну Холта.

— Я бы заплатила пятнадцать, только бы это случилось, — сказала она.

— Покажи мне пятнадцать.

— Покажи мне пять.

Они беззвучно засмеялись. Они так думали. Потому что, когда Нив подняла голову, она встретилась с немигающим взглядом Холта.

Ее улыбка пропала с губ.

— Мисс Найтли? — Холт склонил голову, заманивая ее приподнятыми бровями. Но Нив опустила голову и изобразила виноватый вид в тишине.

Такой подавленный вид не был ее стилем, но Холт не любил, когда ему перечили.

— Принцип дежавю, — заявил Холт, повысив голос, он продолжил расхаживать, — довольно прост. Когда вы что-то испытываете, информацию сначала анализирует лобная доля мозга, а потом это помещается в память. Но порой утомленный мозг не может проанализировать информацию должным образом. И тогда вы вспоминаете что-то раньше, чем понимаете, что уже видели это. Потому вы ощущаете, что видели что-то дважды.

Он замер в центре платформы и повернулся к аудитории, но никто не охал от удивления, не хлопал. Разочарование Холта было заметно и с такого расстояния. Ему не хватало только перекати — поле, катящегося по платформе.

Его грудь сжалась от выдоха.

— Какой вывод? Восприятие зависит от обстоятельств, — он сверился с часами. — На эти выходные ваше сочинение по теме «Опыт вне тела»…

Все в классе зашумели.

— Пять страниц плотным шрифтом, — Холт перекрикивал возмущения, — никакой Википедии, я проверю.