Юлия Шолох - Волчий берег [СИ]

Я отворачиваюсь, Малинка вслед за мной.

– Давайте мы вам что-нибудь на память купим. – Вдруг предлагает Гордей. – Нам будет приятно вас порадовать.

– Нет! – В один голос заявляем мы.

Не сомневаюсь, что они купят, не похоже, что в деньгах нуждаются. Наш постоялый двор не из дешёвых. Но нет, это будет неправильно, даже Малинка знает, при всём своём желании получить ленту, молчит.

Мы проходим через торговые ряды к берегу, где прилавки с едой и музыка.

– Ну, от угощения хоть отказываться не станете? – Спрашивает Всеволод.

– Наверное, – Малинка с сомнением смотрит на меня, будто ждёт подсказку, – …нет?

– От угощения не откажемся, – говорю я. Что в угощении такого страшного? – Только если это не спиртное.

– Нет, какое спиртное! – Кривятся они. – Сладости больше подойдут. Какие угощения у местных? Самые вкусные где?

Гордей вдруг берёт меня за руку и ведёт к ближнему прилавку с фигурными пряниками – медовыми и из ягодной муки. Приходится чуть ли не бежать, чтобы за ним успеть.

– Ух ты. – У прилавка он удивлённо качает головой, разглядывая тёмные пряничные фигурки, разукрашенные цветной глазурью – белой и ярко-жёлтой. – Красиво.

– Да. Жаль только не из мяса.

Над моим плечом просовывается голова Ярого, который поводит носом и недовольно морщится. Он отодвигается, его место занимает Малинка, а за ней Всеволод, который закрывает сестру своей широкой спиной и не даёт толпе толкаться.

– Выбирайте быстрее и нам что-нибудь посоветуйте, а то с ног скоро собьют. – Смеётся Гордей. Его тоже толкают, но он не толкается в ответ, терпит, а так скоро и правда с места снесут.

Ну, я ещё с детства одно и то же люблю, как и Малинка.

– Мне этот, в виде солнца, сестре этого, в виде зайца, а вы попробуйте круглые красные – они с перцем делаются на меду. Мужчинам нравятся.

– С перцем? – Над плечом снова высовывается голова Ярого – и откуда взялась? – С перцем мне тоже купи попробовать.

Покупает это всё Всеволод, продавец складывает пряники на маленький поднос из бересты и протягивает Малинке. Гордей держит меня за руку и отпускать не собирается. Я тихонько тяну её, так, чтобы никто не заметил, но он только крепче сжимает. Только когда мы выбираемся из толпы и начинаем разбирать пряники, отпускает.

– Идите на берег, я квасу принесу. – Ярый тут же исчезает, а мы идём к реке. На берегу чудо как хорошо! Духоты нет, народу меньше, ветерок дует.

Выбрав травку погуще, мы садимся и пробуем пряники. Особенно приятно посмотреть на лица Всеволода и Гордея, когда они кусают свои пряники первый раз. У них лица так забавно вытягиваются! Я знаю, первое, чего хочется, когда перчёный пряник пробуешь – немедленно его выплюнуть, но если сдержаться, то потом вкусно становится. Правда, горит всё огнём, но приятным – сладким и терпким.

Гордей начинает жевать. Всеволод за ним.

– А ничего, – признаётся Гордей, разглядывая свой пряник совсем другими глазами. – Даже не ожидал.

– И правда, вкусно.

Когда возвращается Ярый, за квасом тянутся все сразу – мы от сладости, они от жгучести.

Потом Ярый с довольным видом ложится на спину и закрывает глаза. Малинка пододвигается к Всеволоду, тот смотрит вперёд, на реку, будто не замечает.

– Жгучка. – Гордей тут как тут, глядит, как я верчу недоеденный пряник в руках. Растягивается рядом в траве на боку, подпирая голову рукой. – Расскажи что-нибудь о себе. То, что сама хочешь.

Всего и остается, что вздыхать. Рассказывать по большому счёту нечего.

– Ладно. Сам спрошу. К примеру, ты на кого похожа – на папу или на маму?

– Не знаю… На маму немножко, а отца я ни разу не видела.

Он молчит. Я чуть было не открываю рот, чтобы спросить, на кого похож он, но кажется, это глупо.

Тут Ярый натурально захрапел, Гордей, не глядя, толкнул друга ногой в бок – тот перевернулся на живот и затих.

– Почему он дома не остался, если так устал?

– Кто его знает! Чего о нём говорить, пусть спит. Лучше скажи, тебе здесь нравится? В Вишнянках?

Я оглядываюсь.

– Да. Народу бы ещё поменьше.

– Ты хочешь жить в таком месте?

– Не знаю, не думала.

– А путешествовать не хочешь? Поехать в другие земли, посмотреть другие места.

– Нет. Или не знаю… Не думала!

– Вишнянки хороший город, лес и река хороши, но есть места лучше, – с усмешкой говорит он.

– Может, и есть. А может, нет!

– Тогда нужно посмотреть и самой убедиться.

– Нужно будет или нет, сама решу!

Не знаю, до чего бы мы договорили, но тут вскочил Всеволод и как-то нервно сказал:

– Пойду ещё чего-нибудь куплю, тут ждите.

Малинка вздохнула и перебралась ближе к нам. Жутко хотелось её спросить, что такого она натворила, раз Всеволод бежит, словно за ним по пятам волки гонятся, но пришлось молчать.

– А тебе нравится тут жить? Работать у хозяйки? А? – Спрашивает сестру Гордей.

– Ну не то что бы, – она качает головой.

– Хочешь по миру путешествовать?

– Ага!

Глаза Малинки тут же горят, словно мы немедленно пускаемся в путешествие.

– Хватит о пустом! – Меня это всё неожиданно злит. Как будто у нас с Малинкой большой выбор был, куда идти. – От добра добра не ищут! Нам и тут хорошо.

Сестра вздыхает. Так и хочется сказать ей – чего ты уши развесила… уедут они, всё одно уедут рано или поздно! Только раздразнят словами своими да взглядами, вон как пристально смотрит… а сами…

– Жгучка, хозяйка наша! – Вдруг шипит Малинка, пригибаясь. – Вон идёт с Фадеем!

– Где?

Я тоже наклоняюсь, прячусь в траве. Высокие стебли с пушистыми кончиками щекочут нос.

И правда, хозяйка идёт. А нас в наших приметных цветочных платьях издалека видать. Хорошо хоть темнеть начало, но если они в сторону берега завернут, всё, точно застанут – мы сидим недалеко от тропинки.

И самое удивительное – почему я раньше об этом не подумала? Взяли и отправились на праздник с постояльцами, которых Глаша с утра грязью поливала.

– Представляю, какой её удар хватит, если она нас увидит, – шепчет Малинка и хихикает.

– А что не так? – Спрашивает Гордей, переводя удивлённый взгляд с меня на сестру и обратно.

– Как что? Увидит, что мы с вами гулять пошли и выгонит! – Шепчет Малинка. – У неё это просто.

Тут Ярый проснулся, сел, хмуро смотря на нас.

– Чего вы тут шепчетесь?

То есть пока мы нормально говорили, не понижая голоса, ему не мешали, а как зашептались, так он сразу почувствовал?

Малинка тем временем мне на колени почти улеглась, я сверху, прячась в траве, а Гордей так и сидел рядом, с умилением за нами наблюдая.

– Чего смеёшься? – Обиделась я.

– Ничего я не смеюсь.

– А я смеюсь. – Ярый встал и подошёл ближе, сел с другой стороны. – Как будто подростка на свидание позвал, а она мамки боится, чуть что по кустам прячется.