Кира Измайлова - Страж перевала (СИ)

- Может, беглый разбойник? - предположил Чарим.

- Ну и я так подумал. Потом пригляделся - не похож на разбойника-то, больше именно на странника, причем убогого. Такой покажется - половина народа от него разбежится, другая полную плошку подаяния накидает, - ответил Вител. - Хромой на обе ноги, кособокий, а уж рожа... Да и умом скорбный, но это я уж потом понял. Идет, понимаете ли, еле тащится, падает то и дело, на камнях кровавый след остается, потому как босиком идет-то...

- Точно, умалишенный, - уверенно сказал Чарим. - Но ты его, конечно, обогрел и приодел?

- Куда там! Спросил, кто таков, откуда и куда путь держит - молчит, только мычит и головой трясет. Мак ему сухарь дал - не может есть, половины зубов нет и челюсть, - Вител выразительно скосоротился, - как-то вбок уезжает, видно, переломали когда-то. Сыр кое-как сжевал, это да, за овчину поблагодарил, как умел, и дальше рвется. Мы б его отпустили, зачем он нам, да только...

Он помолчал, потом сказал:

- Во-первых, чутконосые, провожатые наши, даже кончиком уха не дернули. Да какое там! Подошли, как к старому знакомому, а он их погладил! А еще... Еще этот убогий, повторяю, только мычал. Ну, это я так подумал, а потом всё-таки разобрал, что именно он мычит.

- И что же? - поторопил Чарим.

- «Ленни», - ответил Вител. - Он только это имя повторял - Ленни, Ленни, как заклинание какое... И шел сюда: когда я спросил, не в Сайтор ли он путь держит, закивал.

- И чутконосые... Думаешь, это кто-то здешний?

- Не знаю. Но решил, что одного его отпускать нельзя, кто знает, что у него на уме? Так вот выйдете прямо на него... И Ленни... откуда он о ней знает?

- Чутконосые же! - не выдержала я. - Они пели на всю округу, что я вернулась, а если это действительно человек из Сайтора или хотя бы из дальних поселений, то он прекрасно понял, о чем их песня! Ты же сам говоришь, они его принял, как старого знакомого, значит... то есть... вдруг он выжил после пожара?

- Да кто разберет, где его так покалечило, - пробормотал он. - Так или иначе, я за главного Бурина оставил, он самый толковый, а сам припасов взял побольше да сюда поехал. Думал, чалый пригодится - убогого посадить, а то своим ходом он долго тащиться будет, - но куда там! Не может он в седле держаться...

- Чего к себе в седло не взял? - подначил Чарим.

- А откуда я знаю, какая у него зараза может оказаться? - буркнул Вител. - Да и воняет от него, как из выгребной ямы. Охота была с ним в обнимку ехать... Словом, доплелся он сюда, а я за ним. Вот, сижу, караулю. Хорошо, чутконосые хворост откуда-то таскают, а то я бы тут околел!

- И где, где он?

- Там, - указал он. - Сидит на одном месте, как еще не примерз... Раскачивается и бормочет «Ленни, Ленни»... Ночью к нему чутконосые приходят, греют, а я ему похлебку ношу, а то помрет, чего доброго, с голодухи-то. К костру он ни в какую не идет, вообще от огня шарахается.

- Ну, если он после пожара таким сделался, то немудрено ему огня бояться, - пробормотал Чарим и встал. - Что, Ленни, сходим, поглядим на этого убогого?

- Конечно, - я тоже встала и подозвала чутконосого. - Друг, ты знаешь человека, который сидит вон там, где прежде был замок?

Зверь ответил.

- Ты не знаешь, но знают старшие, я верно поняла?

- О чем это вы? - поинтересовался Вител.

- Он говорит, - я опустила руку на голову чутконосого, и тот, извернувшись, лизнул меня в ладонь, - что сам этого человека никогда не видел, но старшие его узнали и сообщили, что это свой. Кто-то из Сайтора, как мы и предположили, дядя Вител.

- А имени они не знают?

- Нет, - покачала я головой. - Они же нас по-своему называют, и для каждого с десяток прозваний, на разные случаи жизни, и они меняются со временем. Я не возьмусь отгадать, кого они имеют в виду.

- Тогда пойдем, - кивнул он. - Взглянешь, может, признаешь? Хотя его, поди, мать родная не узнает...

Мне не хотелось идти туда, где раньше были главные ворота - а незнакомец устроился именно там, скорчился подле большого валуна, накрывшись овчиной, - но выбора не было. Мне было тревожно: я не представляла, чего ожидать от этого странного человека... Надеялась лишь на то, что он сумеет пролить хоть какой-то свет на тайну гибели Сайтора!

Правда, при взгляде на него я усомнилась в том, что он себя-то помнит. Мужчина, когда-то, должно быть, рослый и крепкий, сейчас превратился в обтянутый пятнистой кожей скелет. Я не шучу: сквозь прорехи в его рубище прекрасно были видны покрытые старыми шрамами и непонятными пятнами тело. Он был почти лыс, только на висках и надо лбом беспорядочными редкими пучками росли седые волосы, а кожа на голове, странного багрового цвета, казалась неровной, бугристой.

На лицо его я не могла смотреть без содрогания: казалось, его попросту размозжили, потом скатали в шар и вылепили заново как попало, вкривь и вкось. Челюсть отвисала, и видно было, что человек почти беззуб. От носа и ушей остались какой-то бесформенный комок, левый глаз не открывался полностью - кожа на лбу словно расплавилась когда-то, как воск, стекла вниз и так прикипела к щеке.

Он кривился на один бок - должно быть, когда-то переломанные ребра срослись неправильно и не давали ему разогнуться. На правой руке не хватало трех пальцев, и она напоминала скрюченную, обугленную птичью лапу, поджатую к груди. Не уверена, что этот несчастный мог ей пользоваться. Левая осталась более-менее целой, хотя мне показалось, что и она не толком не сгибается.

И Вител не преувеличил: запах от незнакомца исходил такой, что подходить к нему не хотелось. Это было не просто вонью грязной одежды и испражнений, сквозь нее пробивался другой душок, больше всего похожий на... на...

- Да он, похоже, гниет заживо, - едва слышно пробормотал Чарим, делая охранительный знак. - И не первый год. Глянь, какие язвы на ногах... уверен, у него по всему телу такие.

- А ты еще спрашиваешь, почему я его к себе в седло не взял, - буркнул Вител в ответ и, повысив голос, окликнул незнакомца: - Эй! Не околел еще? Вижу, шевелишься... Есть хочешь, поди?

Тот ответил невнятным звуком, с явным трудом приподнялся, чтобы поменять позу... и увидел меня.

Искалеченная трясущаяся рука вытянулась ко мне, будто пытаясь схватить, и я невольно отступила назад, налетев спиной на Чарима.

- Ты... - прохрипел убогий. Теперь он стоял на коленях, не в силах подняться, и всё тянулся ко мне и не мог достать. - Лен...

- Кто ты? - спросила я. - Откуда ты знаешь мое имя?

- Жива... - он зашелся в кашле и сквозь него выдавил: - Я... это я...

- Кто - ты? - нахмурился Чарим. - Назовись хотя бы!

Но тот, похоже, не слышал: он скорчился, уткнувшись шишковатым лбом в стылую землю, и сквозь сотрясающие его рыдания я разобрала еще одно слово, и не я одна.

- Леннар? - удивленно переспросил Вител и взглянул на меня. - Но ты же Альена, ведь так?