Марина Багирова - Город ящеров

Возница посмотрела на него бесстрастно, хоть он и почувствовал её волнение.

— Вы сами дали ей все полномочия, судья, — очень осторожно напомнила женщина. Каждое слово выходило из её горла с усилием. — Мы не могли ослушаться вашего приказа.

— А меня разбудить?! — взревел ящерр. — Кто я в этом доме!?

Он натянул на себя брюки и оглянулся в поисках рубашки. Увидел на спинке кресла лишь камзол парадной униформы да обычный халат. Без колебаний потянулся за вторым.

— Как давно она там? — он завязал лямки халата и направился к выходу.

— Давно… Больше часа.

Возница отшатнулась, словно была готова к тому, что судья её ударит. Руанна эта реакция отрезвила. Он никогда — никогда! — не бил слуг. Он никогда не бил тех людей, к которым испытывал уважение или стоящих значительно ниже по социальной лестнице.

Дорога к купальням превратилась в один сводящий с ума вопрос: «Жива ли?»

Жива ли его Лин?

Руанн знал: Лин — сильная. И он ни в коем случае не допускал мысли, что она покончит с собой. Но…

Выскочив на улицу, он почувствовал холод. На задворках сознания проскользнула несмелая мысль: «Надо же, меня каждый раз удивляет, какие продолжительные у них зимы»…

Он осторожно вошёл в купальни. В лицо дунула жаркая влажная струя — приятное ощущение после уличной слякоти. Руанн огляделся.

Лин сидела спиной к нему у просторного бассейна, свесив одну ногу в горячую воду. От пола и от бассейна поднимался пар. Помещение было заполнено разогретым воздухом. Тело девушки выделялось ярким пятном на сером фоне. Одежда — майка и шорты — промокли. Распущенные волосы вобрали влагу и теперь казались темнее, чем обычно.

Руанн подошёл ближе. Облегчение от того, что она жива, уступило место раздражению.

Клубы пара вились над бассейном. Руанн посмотрел на опущенную в воду ногу Лин. Та была красной как панцирь варёного рака.

— Лин…

Девушка не обернулась, лишь вытащила из воды одну ногу и опустила другую.

— Доброе утро, великий судья, — сказала спокойно. Эта бесстрастность разъярила Руанна.

— Почему ты ушшла?

Ответа не последовало.

— Отвечай на вопрос!

Крик испугал девушку. Она вздрогнула. Руанн очень редко позволял себе повышать голос. Но его властная натура требовала реванша. За те минуты ужаса, что он провёл по пути в купальни. Представляя худшее. Боясь за неё и за себя.

Лин не поднялась. Не пошевелилась. Лишь немного повернула голову в его сторону.

— Ты на мои вопросы не отвечаешь. Почему я должна отвечать на твои? — и сжалась, будто ожидая удара.

Он смотрел на неё сверху вниз. Птичка-невеличка, женщина, без которой он не выживет.

— Хорошшо…

Судья закатал штанины, присел рядом с Лин и опустил обе ноги в воду. По телу сразу же волной разлилось тепло — то самое, в котором он так нуждался.

— Я хочу, чтобы ты меня слышал, — прошептала девушка, глядя куда-то вглубь воды. — У меня есть это право. Ты мне сам его дал, когда заявил, что я тебе ровня. Перестань обвинять меня! Это — не странности. Это — печаль, горечь и скорбь!

— И по кому ты скорбишшшь? Кого оплакиваешшь? — саркастично спросил Руанн.

Он понимал: причин злиться нет — ну ушла она утром, и что с того. Но отголоски пережитого ужаса всё ещё не выветрились.

— И по кому, и по чему. По укладу жизни. По людям, которых любила. По матери, которую потеряла.

Руанн прикоснулся к ноге Лин под водой. Девушка сразу же вытащила её на бортик и обхватила руками.

— Ты хочешшь поговорить о своей скорби? Извини, Венилакриме, но я неподходяшщий собеседник для таких разговоров.

Пауза. Руанну не нравился собственный голос — как будто он с обвиняемым разговаривает, а не со своей Лин.

— Да, об этом я говорить с тобой не буду.

Она впервые повернулась к нему лицом. Всем телом повернулась. Он мог сосчитать количество бликов в её глазах.

— Кто я, Руанн?

Великий судья сразу понял смысл вопроса. Но не знал, как на него ответить. Хотелось схватить Лин на руки и унести в дом. Затащить в постель и не выпускать оттуда, пока не перестанет задавать неудобные вопросы.

— Почему я понимаю ваш язык? У меня изменилось восприятие мира. Я слышу лучше, чувствую физические вещи по-другому, дышу иначе…

По мере того, как она говорила, её голос нарастал. Как будто проговаривая вслух собственные мысли, она постепенно набиралась смелости. Руанн посмотрел на воду. Оттуда на него таращилось мутное чудовище в клочьях пара. Пар шёл из носа, от волос, от кожи.

— Я не знаю.

— Не верю. Ты бы этого так просто не оставил. Обычный человек…

— Мы тоже люди, но другие…

— …начинает говорить на ящеррином, понимает вас. Ведёт себя неестественно, в конце концов. Ты бы этого так просто не оставил. Ты должен что-то знать.

— Я и не оставил. Лин, я нанял лучшшших ищеек. С самого начала я замечал за тобой странности. Ты отвечала на вопросы, которые не поизносились вслух, интересовалась местами, которые простых землян всегда оставляли равнодушшшными… Но я пока не знаю, почему это происходит.

«Не знаю» эхом разнеслось по большому, окутанному паром помещению, всколыхнув воду во всех бассейнах.

— То, что ты только что описал… — она засомневалась. Боялась задать вопрос, ответ на который он подготовил заранее. — Руанн… — наклонилась к нему, — могла ли я стать ящеррицей?

Руанн выдохнул.

— Ящеррицами не становятся. Ты либо родилась одной из нас, либо нет.

Судья старался говорить грубо. Хотел, чтобы ни одно сказанное слово не потерялось. Венилакриме должна понять.

— У нас фамилии. Целые фамильные деревья. И если бы ты была одной из нас, твоя связь с фамилией, с родом… Ты бы ощущала эту связь. Они бы чувствовали тебя.

— А если… если у меня нет рода? Если все они умерли?

— Так не бывает. Род — это несколько сотен, а то и тысяч… ящерров. Они бы ощушшщали тебя… И не оставили одну.

Лин отвернулась. Она старалась скрыть разочарование. Всё ещё пыталась не верить.

— У тебя… тоже есть род?

— Да, конечно, — Руанн усмехнулся, — но они все очень далеко.

Руанн чувствовал — Лин интересно. Она хочет продолжить расспросы, и был этому рад. Что угодно — лишь бы не то, о чём они говорили раньше.

— Кроме того, — продолжил он, — если бы ты была ящеррицей, после нашшей встречи ты бы изменилась.

Она посмотрела на него непонимающе.

— То, что вы называете хвостом и серебристым цветом кожи. На самом деле это лишь внешние признаки. Организм меняется изнутри.

Клочья пара почти полностью поглотили комнату. Даже Руанну, любящему высокие температуры, стало неприятно.

— Пошшли отсюда. Становиться слишшком жарко.

Кажется, она не услышала. Тогда он поднялся сам и поставил на ноги её.

— Лин… Ты слышшишь меня?