Кендари Блейк - Три темные короны

остынет.

- Хорошо, - отозвалась она.

Она взяла кусок хлеба и сыра, но было трудно. Даже самые

лучшие продукты казались грязью, когда приходила тошнота.

Она коснулась повязки на запястья.

- Что на этот раз? – спросил Пьетр.

- Змеиный яд.

Прежде этим её отравляли. Но на сей раз порезали, чтобы

было большее, ибо Женевьева ненавидела её за Черноту. Пьетр

посмотрел на рану и явно расстроился.

- Когда тебя коронуют, не придётся это делать.

Он дал ей маленькую тарелку с яичницей, икрой и

сметаной. Она откусила и попыталась улыбнуться.

- Это не улыбка, Катари, а гримаса.

- Может, не стоит откладывать это до обеда, - предложила

она.

- И ты пропустишь ещё два приёма пиши? – он покачал

головой. – Надо восстановить твой аппетит. Попробуй тесто

или хотя бы сок.

Катарина рассмеялась.

- Ты лучше всех! Даже лучше Жизель!

- Я? – он изогнул бровь. – Я прежде не пробовал. Мой дом

хорошо укреплён и управляем Маргрет, хотя мне не хочется это

признавать. Я всю жизнь служил.

- Тогда ты узнаешь всё сам, - сказала она. – Ведь много

всего… Ты как Аррон. Неужели ты хочешь покинуть страну?

Что тебе Натали обещала?

- Место в совете после твоей коронации. Но ты важнее.

Он так посмотрел на неё, что она покраснела. Ему это

нравилось. Он говорил, что Мирабелла – гордячка, что не

покажет своё удовольствие от кого-то.

- Отравительницы хороши для острова, - он скормил ей

ещё кусочек хлеба. – Сотни лет они на месте. Вествуды

слишком высокомерны, если думают, что могут быть лучше.

- Вествуды и храм.

- Да. Храм. Не понимаю, почему они считают себя столь

ущемлёнными. Почему должны полностью завоевать сердце

народа… но это так.

Пьетр ел хлеб с яблочным желе. Он не воротил нос от

нормальной пищи, как прочие Арроны. Он не давал Катарине

чувствовать себя слабой.

- Тут пахнет пылью, Катари. Не понимаю, почему тебе это

нравится.

Катарина посмотрела на высокие стопки книг в кожаных

переплётах.

- Королева Катарина любила их… Любила читать о

королевском материке. Знаешь, от кого Арсиноя получила своё

имя?

- Нет.

- На материке была королева, которую убила сестра,

Арсиноя. Когда она родилась слабой, её так назвали… Арсиноя-

Природа…

- Так зло называть младенца… Я почти её жалею.

- Королева знает о рождении. Знает о Даре. Даже тогда мы

являемся королевами. Бездарность не имеет прощения.

- У тебя, в любом случае, прекрасное имя, Катарина-

отравительница. Она знала, что взрослой ты будешь милой и

вдумчивой… - он провёл пальцем по её щеке. – И справедливой.

- Достаточно яркая, чтобы привлечь всех? – спросила она. –

Я и вправду такая?

- Да. Представь себе выражение лица Мирабеллы, когда

все будут её игнорировать. Может быть, она будет так

расстроена, что спрыгнет со скал в Ролансе.

Это было бы очень удобно. Тогда Катарине не придётся её

отравлять в замке.

Катарина рассмеялась.

- Что? – спросил Пьетр.

- Я думала об Арсиное. О том, как легко и грустно будет её

убивать после смерти Мирабеллы.

Пьетр рассмеялся. Он привлёк её к себе.

- Поцелуй меня, - промолвил он – и она повиновалась. Она

становилась смелее – и нежно прикусила губу.

Он так красив… Она могла целовать его весь день и не

устать.

- Ты быстро учишься.

- А ты? Со сколькими ты практиковался, Пьетр?

- Со многими. Почти с каждой в нашем доме, с

большинством в деревне… С некоторыми разборчивыми

друзьями моей матушки.

- Я не должна была спрашивать, - надулась она.

Он провёл ладонью по её колену, и Катарина рассмеялась.

Столько девушек. Женщин. И он её – только её сейчас.

- Ты не можешь находить меня куда более плохой, после

стольких лет попыток? – спросила она.

- Нет, - он смотрел ей в глаза. – Никогда. Сложнее всего

понять, что я думаю…

- Что?

- Вспоминать, почему я тут. Сделать из тебя королеву-

искусительницу. Чтобы ты получила поддержку на кострах.

- А поддержка имеет значение? Они не помогут убить

сестёр.

- У любимой королевы много глаз и ушей. Поддержка

важна после коронации.

Желудок Катарины сжался, отталкивая еду.

- Это всё давление и ожидание… У меня не выйдет, как на

день рождения.

- Ты не подведёшь, - сказал Пьетр. – Когда ты ступишь во

время костров, никто не будет смотреть на твоих сестёр. Когда

женихи тебя увидят, о других королевах они забудут.

- Но Мирабелла…

- Забудь Мирабеллу. Надменную и жёсткую. Ты будешь

улыбаться. Флиртовать. Будешь той королевой, как им хочется.

Если я смогу научить тебя стоять прямо.

- Прямо?

- Ты весьма кротка, когда идёшь, Катари. Я хочу, чтобы ты

ходила, как повелительница. Иногда, даже кажется, что ты

бегаешь туда-сюда…

- Ох…

Она рассмеялась и толкнула его. Он упал на ковёр и тоже

рассмеялся.

- Ты прав. Я мечусь. Как крыса, - она улыбнулась. – Но это

закончится. Ты научишь меня, и они забудут свои имена с

одного взгляда.

- С одного взгляда? – переспросил Пьетр. – Смело.

- Но я это сделаю. И тебя заставлю забыться, - Катарина

опустила глаза.

- Забыть это?

Она смотрела на него снизу вверх.

- Нет, другое.

Когда Натали взяла Катарину в Волрой, причина была

одна – отравить пленника. Она никогда не заходила во дворец.

Не сидела на сессии Чёрного Совета, слушая их рассказы о

налогах на фрукты Природы или стекло Роланса. Она не

встречалась с представителями последнего короля-консорта от

материка, когда они приходили со своими интересами. Но это

нормально, говорила Натали, до коронации.

- Он судим в Кэнора, - сказала Натали, когда они выходили

у Индрид-даун, видя Волрой. – За убийство. Жестоко, ножом.

Это не долго – определять наказание.

Повозка на мгновение остановилась на улице Эджмур, где

находились боковые ворота дворца. Катарина запрокинула

голову назад, прячась в темноте, но было слишком близко,

чтобы увидеть шпили. Когда её коронуют, она будет там жить –

но её никогда не интересовал Волрой. Вопреки величестве

шпилей, это было слишком формальным и твёрдым. Больше

окон и света, че в Грэйвисдрейк, но всё ещё холодно. И столько

прихожих, музыка шагов в них…

Катарина отклонилась от окна, скрываясь за шторкой.

- Женевьева и Лукиан тут сегодня? – спросила она.

- Да. Может быть, мы встретимся за обедом. Я могу сделать

так, что Женевьева будет сидеть за отдельным столом.

Катарина улыбнулась. Женевьеве до сих пор не позволили

вернуться в Грэйвисдрейк. Натали предпочитает держать дом в

тишине. Если повезёт, то её пустят только после окончания

Белтейна.

Повозка остановилась, и они вышли и проскользнули в