Кендари Блейк - Три темные короны

- Тебе придётся, если я выиграю.

Она повернула голову и стянула бинты. Швы стягивали

щёку, но не кровоточили.

Билли понадобилось время – и он всё увидел.

- Мне стоит лгать, что я видел что-то похуже? – спросил он, и

она покачала головой. – О тебе есть стишок дома… Маленькие

девочки поют, когда играют в верёвку.

Три королевы тьмы

Рождаются в лощине.

Тройняшек милых мы

Друзьями не увидим.

—

Три тёмные сестры,

Да справедливость судит…

И две поглощены,

И королева будет!

- А ещё вас там называют ведьмами. Так отец говорит.

Монстры. Звери. Но ты не монстр.

- Нет, - тихо промолвила она. – И остальные тоже. Но это не

меняет того, что надо сделать. – Она мягко сжала его руку. –

Вернись к Сандринам, младший. Вернись и прочти письмо.

Индрид-Даун

Пьетр Ренард никогда не бывал внутри Волроя, но всегда

об этом мечтал. Ещё с детства, после рассказов отца. В залах

ничто не издаст ни звука, говорил он. Волрой бросает вызов

красоте, ведь есть слишком много важного внутри, чтобы

возиться с гобеленами. И зал, где Совет проводит заседания,

обладает только чёрными гладкими стенами и скульптурой,

показывая цветы натуралистов, пожары элементалей, яды

отравителей и бойню войны. Он рисовал часть отравителей

углём на белой бумаге для Пьетра, гадючье гнездо на ложе из

лепестков олеандра.

Он пообещал привести туда Пьетра в день его

совершеннолетия. Но то было до новой страны и новой жены.

- Итак… - протянул служитель, что вёл Пьетра вверх по

лестнице Восточной Башни, где жила Натали.

На самом деле ему не нужен был гид. В мыслях он сто раз

бывал тут.

Когда они миновали окно, он смотрел на западную башню.

Огромная и неуклюжая, сглаживала всё остальное. С близкого

расстояния она не была столь грандиозна, а сдали словно

ножом разрезала небо. Отсюда она была просто чёрной и

накрепко запертой до прибытия новой королевы.

Служитель остановился у маленькой двери. Пьетр постучал

и вошёл.

Помещение было маленьким и круглым, почти как лачуга

жриц, одна из бесчисленных келий, вырубленных в скале. И для

этого окошка Натали казалась огромной.

- Ну… - промолвила она.

- Я был удивлён, когда ты меня сюда вызвала.

- Я знала, что ты этого не ждал. Намёк на приз. Это то, что

ты себе представлял?

Пьетр посмотрел в окно и присвистнул.

- Признаться, я думал, что должно быть три башни вместо

двух. Как королев. Но теперь вижу… поразительно! Даже две –

огромное достижение.

Натали пересекла комнату и согнулась перед небольшим

шкафом, её шаги были громки, как стук лошадиных копыт по

мощёной дороге. Слишком мало ковров. Ноги слуг, пожалуй,

жутко болят.

Натали налила в два стакана вино соломенного цвета.

Майское. Он чувствовал запах из окна… странный выбор.

Напиток для ребёнка-отравителя. Он взял его и фыркнул, но не

обнаружил токсин.

- Какое событие? Я не пил вино много лет. Моя мачеха

делала его для меня летом… Мёд, клубничный сок.

- Я так готовила его Катарине. Она всегда его так любила…

Но сначала это делало ей больно, бедняжке.

Пьетр сделал глоток – прекрасное, не сладкое даже.

- Это из виноградников Волчьей Весны, - сказала Натали. –

Природа грязна, но умеет растить виноград. Маленькое солнце

фруктов, они говорят, - она фыркнула.

- Тётя Натали, что случилось?

Она покачала головой.

- Ты набожен, Пьетр? Ты знаешь что-то о храме?

- Не особо много. Маргарита пыталась убедить после того,

как отец на ней женился, но прошло слишком много времени.

- Никогда не поздно. Она ведь уговорила твоего отца

оставить совет. Отказаться от капитала и семьи, - она

вздохнула. – Я бы хотела, чтобы Паулина не умирала. Это было

оскорбительно, когда Кристоф женился на Маргарите.

- Да. Но ты позвала меня не потому.

Натали рассмеялась.

- Ты так похож на меня. Так прям. И ты прав. Я призвала

тебя сюда, потому что храм выступает против нас. Ты слышал о

Жертвенном годе?

- Нет, - ответил Пьетр.

- Не удивлена. Ты совершенно поглощён Катариной.

Жертвенный год – это королевы, две из которых слабы, а одна

сильна.

- Как это поколение.

- Да. И большая часть истории правдива. Даже я помню, мне

рассказывала бабушка. Но храм решил её перекрутить.

- Как?

- Они говорят, что на жертвенный год две слабые королевы

убиваются толпой во время церемонии Вознесения.

- Что? – переспросил Пьетр. Он поставил своё вино на

подоконник, но то выплеснулось из бокала.

- Они говорят, что толпа поднимается, отрывает руки и

головы от тел, бросает в огонь. И они собираются сделать это с

Катариной и Арсиноей, провозгласить Мирабеллу Королевой-

Белоручкой.

Пьетр задержал дыхание. Белоручек любит народ. Они

уступают только Голубым королевам. Но ни одной не было уже

двести лет.

- Эта часть истории о Жертвенном годе не соответствует

действительности, - проронила Натали. – Я никогда такого не

слышала.

- Старуха Лука столь отчаянна? Может, с элементалем что-

то не так?

Может быть. Или храм мечтает захватить первенство.

Плевать. Важно то, что мы наем.

- Откуда?

- Меня проинформировала пташка с материка. Прошептала

на ушко.

Пьетр провёл рукой по лицу. Катарина. Милая Катарина.

Они оторвут ей руки и голову. Сожгут её.

- Почему я тут один, Натали? Где Женевьева, Луциан,

Аллегра?

- Я не сказала им. Они ничем не помогут, - она смотрела

через окно на город и деревни. – Ничто на этом острове не

происходит без моего ведома. Или я так думала. Но я знаю, что

каждое лезвие жриц уже на пути к Айнисфил. Каждая жрица

будет вооружена.

- Так мы можем вооружиться!

- Мы не солдаты, милый. Не сейчас. Нам нужен был бы

каждый отравитель в городе… В Айнисфил жриц будет больше

в три раза…

Пьетр схватил тётю за руки и с силой сжал их. Может, он не

видел, как она переживает, но знал из историй отца, чтобы

понять, как это выглядит. Глава Арронов не признаёт

проигрыш.

- Мы не будем стоять в стороне и позволить обезглавить

нашу королеву! – его руки и голос смягчились. – Не Катарину.

Не нашу Катари!

- Что бы ты сделал, чтобы спасти её, Пьетр? – спросила

Натали. – На кострах мы бессильны. Жрицы ведут всё, от Охоты

до Вознесения. Это почти невозможно – победить.

- Почти невозможно, - поправил он. – Но не невозможно. Я

сделаю всё, что должен. Всё, что угодно.

Она поджала губы.

- Ты любишь её.

- Да. И ты тоже.

Волчья Весна

Эллис вырезал Арсиное маску, чтобы скрыть её шрамы. Она

была так тонка и плотно прилегала, что могла держаться на