Валерия Чернованова - Отражения

Пока я переваривала, а скорее, тщетно пыталась переварить очередную порцию сногсшибательной информации, Провидица продолжала с упоением выплёскивать на меня свои воспоминания. Видимо, ей понравилось общаться с двойником. Понятное дело, не каждый день появляется возможность выговориться.

— …Не менее шокирующим стало для меня осознание того, что я оказалась в далёком прошлом. Когда Рейн был ещё подростком, а ты, я, — только училась ходить.

Меня нашли, дрейфующей в открытом космосе. Не знаю, сколько времени провела в эвакуационной капсуле, сколько ушло на восстановление моего изувеченного ожогами и радиацией тела. Те события почти не сохранились в памяти.

Стоило мне поправиться, как началась бесконечная череда допросов: кто я, откуда, как очутилась в их системе. Мой идентификационный чип был повреждён, а даже если бы и нет, они бы всё равно ничего из него не узнали. Ведь меня в их мире, по идее, ещё не существовало.

Для радаманцев я была загадкой, которую им не терпелось разгадать. Девушка, появившаяся из ниоткуда. К их разочарованию, попытки просмотреть меня ничего не дали. Я старательно закрывалась от Проводников и упорно твердила о своей амнезии. В то время Федерация пыталась подчинить себе сразу несколько планет в разных уголках Галактики, и войны шли с переменным успехом. Мои подсказки им сыграли на руку. А дальше… Я и сама не заметила, как превратилась в Провидицу Радамана.

— Ты им помогала…

— Мне нужно было стать кем-то, чтобы исправить то, что я натворила, — уловив упрёк в моём голосе, жёстко парировала её святейшество. — Будучи Провидицей, имея ресурсы и возможности, я могла, наконец, осуществить свою мечту.

— Мечта — это… Рейн? — внутри всё похолодело.

Онна не ответила, хотя я и так знала, каков будет её ответ. Вот только боялась озвучить его даже в мыслях.

Единственное, что оставалось неясным:

— Зачем нужно было вживлять моему мужу воспоминания того, другого Рейна? А мне — свои собственные.

Провидица, как всегда, начала с лирического пролога:

— Не знаю, что так повлияло на характер Даггерти в этой реальности, быть может, преждевременная смерть родителей — в моей они умерли незадолго до гибели сына — или что-то ещё. Он не похож на моего мужа. Этот Рейн другой. Холодный, равнодушный, расчётливый. Порой беспринципный. Думаешь, мне было приятно узнать об измене? Прямо на помолвке! Да я готова была убить его! — монотонное повествование сменилось негодующим криком. Совладав с собой, Провидица уже спокойнее продолжила: — Мне хотелось сделать его похожим на моего Рейна. Чтобы воспоминания одного стали частью другого.

— Но для чего?!

— Потому что я хочу своего мужа, а не незнакомца! — капризно выкрикнула она. Как ещё ногой не топнула. А вот руки по-детски сжались в кулаки. Сейчас Онна напоминала маленького, обиженного на весь белый свет ребёнка.

— Бред какой-то… — меня так и подмывало покрутить пальцем у виска. — Он никогда не будет с тобой. У него есть я. И вообще, если так хотелось за него замуж, зачем нужно было сводить нас вместе?

Вздохнула. Устало и безнадёжно. Словно я была тупицей, которой приходилось разжёвывать очевидные вещи.

— Провидица Радамана не сможет существовать вечно. Увы, лимит «пророчеств» у меня исчерпан. Я не знаю, что будет дальше. А когда стану никем, разве нужна буду наследнику сиятельного Дома Даггерти? К тому же разница в возрасте. Пусть и незначительная. Рейну сейчас тридцать пять. А мне уже исполнилось сорок четыре. Я хочу вернуть свою молодость. Свою жизнь. Хочу иметь шанс завести ребёнка. Исполнить мечту своего мужа.

— Вот только это не твой муж! Твой — мёртв! Ты сама его убила! — закричала я и ужаснулась, увидев всколыхнувшееся в её глазах безумие.

— Для этого ты мне и нужна, — с улыбкой призналась сумасшедшая. Так улыбается маньяк, наблюдая за агонией своей жертвы. — Если б я только знала, что с тобой будет так сложно… Конечно, всё должно было произойти не так. Я намеревалась сначала уладить проблему с Мароном (Федерации нужен новый управитель, л'эрд Арвейл станет хорошей ему заменой); отрядить в командировку Рейна. И только потом исчезнуть. Но теперь тебе всё известно. И я не могу позволить тебе и дальше совершать глупости.

Сейчас мне придётся очень постараться, чтобы уладить эту досадную проблему с твоим арестом и добиться освобождения из-под стражи лиэри Даггерти. Ну а о том, что на свободе окажется другая Шиона, не узнает никто.

До конца не понимая смысла её безумных слов, я дёрнулась, сгорая от желания наброситься на ненормальную и вырвать ей язык. Лишь бы больше не слышать этого бреда. Но, слетев с койки, тут же рухнула на пол. Только сейчас почувствовала, что щиколотку перетягивает тонкий магнитный браслет, ограничивавший радиус моего движения.

— Мне жаль, что пришлось прибегнуть к этому, — без малейшего сожаления сказала Онна. — Потерпи немного. Скоро сыворотка подействует, и ты успокоишься. А когда станешь послушной, тебя освободят, чтобы подготовить к процедуре. Обещаю, ты ничего не почувствуешь. Даже не заметишь, когда твоё сознание покинет тело.

Меня трясло: от страха, ярости, паники. Хотелось кричать и рыдать, а ещё — проснуться. Вырваться из этого безумного кошмара, так не похожего на реальность.

— Ты не имеешь права отнимать у меня жизнь! Это мой мир! Моя семья. Мой ребёнок! — От одной лишь мысли, что эта ненормальная каким-то образом сможет стать мной и будет воспитывать моего малыша, меня накрыло такой жгучей яростью, что перед глазами всё поплыло.

Несколько секунд Онна молчала, сверля меня отмороженным взглядом, потом спокойно произнесла:

— Неожиданно. Ещё один недочёт, — посмотрела на мой живот, так просто обозвав моего ребёнка «недочётом». Ошибкой.

Подойдя ближе, опустилась на корточки. К сожалению, не достаточно близко, чтобы я могла до неё дотянуться. Иначе бы с превеликим удовольствием испробовала на ней все те приёмы, которым меня учили Флар и Хшэнь. — Обещаю, Шиона, Рейн будет счастлив со мной. Я сделаю всё для этого. И в будущем мы обязательно заведём ребёнка. Возможно даже, не одного. Но сейчас от эмбриона придётся избавиться. Это лишний для меня риск. А новые эксперименты, с беременными, проводить некогда. Ты сама видишь, времени в обрез. Все эти двадцать с лишним лет я жила, воспринимая окружающий мир как отражения, лишь отблески своего прошлого. А теперь мне хочется стать частью этого мира.

После слова «эмбрион», произнесённого с леденящей душу отчуждённостью, в моём мозгу будто что-то щёлкнуло. Я больше не слышала её. Если бы ещё вчера кто-то сказал мне, что возможно ненавидеть кого-то так сильно, я бы не поверила. Ненависть, слепая, жгучая, заполнила меня. Вместе с ужасом потерять себя и ребёнка.