С. Хантер - Избранная в сумерках

— Не знаю. Надеюсь, он горит в аду. Но есть вероятность, что он все еще жив.

Ее взгляд встретился с Кайли.

— Хорошие люди всегда умирают молодыми.

— Тогда, может, мне стоит сбежать и сделать что-то плохое, — сказала Кайли, поддразнивая ее.

— Ты не сможешь. Добро в тебе очень сильно. Также как Зло было сильным в моем муже. Только из-за тебя мой сын был спасен.

— Нет, это я была им спасена.

— Видишь, это и есть часть твоей доброты. Ты даже не принимаешь похвалу.

Кайли оттолкнула эту мысль.

— Это он стоял за твоим убийством? Твой муж?

— Нет, но он одобрил. И он позволил своему отцу забрать нашего сына. Растить его во зле. А самое сумасшедшее заключается в том, что мой муж ненавидел своего отца, он завидовал тому, чем тот владеет.

Она оглянулась через плечо, словно услышала кого-то или чего-то. Потом она исчезла.

Кайли пошла в свою комнату, схватила свою сорочку, отправившись в душ. Пот стекал по ее шее на ее спину. Даже с холодом, исходящим от призрака, она тренировалась до седьмого пота.

Включив горячую воду, она бросила свою одежду на пол и стала под струи воды.

Она закрыла глаза, в ожидании того момента, когда ее перенапряженные тренировкой мышцы, расслабятся.

Внезапное изменение температуры заставило ее глаза распахнуться. Ее дыхание сбилось. Она уставилась на стену в ванной. Мурашки от холода побежали по ее обнаженному телу. Струйки пара закружились вокруг нее.

Она была не одна. Кто-то был с ней в душе. И это был другой холод. Такой холод, какого она не чувствовала раньше.

— На сей раз ты не сможешь избежать моего общества, да?

Голос, который она не могла не узнать, раздался позади нее.

Кайли оглянулась, стараясь прикрыть самые смущающие части своего тела руками. Пар был настолько густым, что она с трудом могла различить фигуру. Но размытые очертания тела точно были видны за завесой пара.

Все сцены из фильмов ужасов с убийствами в душе пронеслись в ее голове, но вместо страха она почувствовала ярость. Неужели у призраков не было никакого понимания приватности?

— Я в душе! — строго сказала Кайли. — Это не могло подождать?

— Нет, не могло, — ответил голос. — Он вот-вот обнаружит меня, и это причинит ему много боли. Он не должен быть один.

Нравоучение в голосе разбудили воспоминания. Кайли знала кто это был, но откуда?

Не заботясь больше о своей наготе, Кайли пыталась рукой разогнать пар. Когда она разглядела кто стоял с ней в душе, ее сердце дрогнуло. Не от страха, от охватившего ее горя. И не за женщину, которая стояла перед ней, а за ее внука — Лукаса.

— Он идет ко мне, чтобы проведать. Торопись. Он не должен быть один.

Кайли выпрыгнула из душа и побежала одеваться. Пока она с трудом натягивала одежду на свое мокрое тело, ее сердце разрывалось от боли за Лукаса, от того, как он будет себя чувствовать, когда найдет тело своей бабушки.

— Где ваш дом? Подождите, Бернетт разве не знает?

— Вампир? Ты о нем говоришь?

— Да, — сказала Кайли, рассчитывая, что они не станут тратить время на церемонии.

Она кивнула.

— Да, он бывал там.

— Делла! — Кайли крикнула имя девушки.

— На моем столе осталось письмо, которое он должен прочесть. Убедись, что он найдет его.

Делла молнией влетела в комнату.

— Что?

— Знаешь, он был прав.

— Кто был прав? — спросила Кайли призрака, игнорируя паникующую вампиршу, стоящую перед ней в пижаме с Микки Маусом.

— Ты часть его жизни, а он твоей. Отсюда я яснее вижу вещи. Понимаешь, вы стали частью друг друга с того момента как встретились, много лет назад. Ты будешь для него стимулом исполнить его стремления, и он будет рядом с тобой, чтобы спасти тебя и помочь закончить начатое. Но тебе надо идти. Иди и помоги ему.

— Это приведение? — спросила Делла, неуверенно глядя на Кайли.

— Пошли! — Кайли выбежала из домика.

Она была почти у домика Холидей когда осознала, что летит, наверное, она превратилась в вампира.

— Надеюсь, мы направляемся на пижамную вечеринку, — сказала Делла недовольным голосом.

— Нам нужен Бернетт, — ответила Кайли, когда несколько горячих слезинок скатилось по ее щеке.

Они с глухим звуком приземлились на крыльце у Холидей, и не успели сделать и шага, когда Бернетт уже открыл дверь, застегивая свои джинсы.

— Что случилось? — спросил он.

— Ты знаешь, где живет бабушка Лукаса?

Он выглядел озадаченным, его глаза все еще были сонными.

— Да. Лукас звонил мне десять минут назад, он собирался проведать ее.

— Нам нужно поехать туда.

— Зачем? — спросил Бернетт.

— Она мертва, — пробормотала Кайли, когда еще больше слез наполнило ее глаза. — Он не должен быть один, когда найдет ее.

— Вот черт! — Бернетт торопливо вернулся в спальню за своим телефоном. Он посмотрел на Кайли. — Он не отвечает.

— Оставайся здесь, — сказал он Делле, как только они с Кайли взлетели.

Ее ноги всего лишь три раза коснулись земли, когда она уже летела на полной скорости рядом с Бернеттом.

Меньше чем через десять минут Бернетт начал снижаться. Они остановились около большого белого одноэтажного кирпичного дома. Этот дом принадлежал тому, кто был при деньгах и очень любил садоводство. Двор выглядел как рекламная обложка журнала.

Не то, чтобы Кайли потратила много времени оценивая пейзаж. Едва ее ноги коснулись ухоженной лужайки, как она начала прислушиваться к признакам жизни в доме.

Она услышала глубокие вдохи, которые выражали скорбь и боль.

— Он уже здесь, — сказала она Бернетту. — Я зайду внутрь.

Бернетт встал напротив нее.

— Нет. Я пойду.

— Нет! — требовательно сказала Кайли, и пошла вперед, ее сердце болело за Лукаса.

— Кайли! — Бернетт поймал ее за руку. — Когда оборотень вне себя, особенно перед полнолунием, он не в силах контролировать свою ярость. Он не может сдерживать себя. Особенно если рядом — вампир.

Она стерла несколько слез из глаз.

— Ты не понимаешь. Он любит меня. Он не причинит мне вреда. Он никогда не ранит меня.

Бернетт сомневался.

— Это как у тебя и Холидей, — сказала Кайли.

Он выдохнул, отойдя от двери. Она вошла в дом. Он пропах чистящим средством с запахом лимона, которое, видимо, использовала и ее бабушка. Все в этом доме от антиквариата и до картин нарисованных маслом, говорило о денежном благополучии.

— Лукас, — позвала она его по имени.

Он не ответил. Она прошла в сторону того места, откуда слышала звуки скорби.

Лукас сидел на краю кровати. Безжизненное тело его бабушки лежало на середине матраса.

— Лукас, — снова сказала она, входя в комнату.

Он развернулся. Его глаза были самого темного голубого оттенка, с ярко оранжевым блеском. Такого цвета она никогда не видела прежде.