Маргарита Гурова - Белая тень [СИ]

От амулета исходило легкое голубое сияние. Это говорит о том, что в нем большой неиспользованный заряд силы. С ее расходованием свечение будет менять цвет — с голубого на зеленый, а затем на красный — критический уровень.

Так, нужно сосредоточиться. Я закрыла глаза и попыталась представить то, что хочу найти. Мой мозг упорно не хотел выдавать нужную картинку, но со второй попытки все получилось. Я увидела как наяву черный круг с вчерченными в него овалом луны и красным сердцем. Надпись, как и прежде, не поддалась моему разуму.

Амулет в моей руке дернулся. Я открыла глаза и, продолжая держать его на поводке, пошла по указанному направлению. Пока мы дошли до нужного стеллажа, он уже успел изрядно нагреться и теперь уже чуть ли не обжигал мне ладонь. Но отпустить его, эту мою путеводную нить Ариадны, я не могла. Слишком уж я была заинтересована и сейчас, когда хоть что-то начало проясняться, я не могла закрыть на это глаза.

У меня было ощущение, будто я держу раскаленный уголек. Странно, такое с ним впервые. Не в силах больше терпеть, я отпустила амулет. Пролетев по воздуху в направлении потолка, он приклеился к потрепанному корешку одной из книг.

Ура, он нашел! Вопрос только, как мне достать эту книгу — даже при моем немаленьком росте дотянуться до полки у меня не получилось. Где-то должна быть лестница.

Уже через несколько минут, забравшись по неустойчивой алюминиевой лесенке наверх, я протягивала руку к заветной книге. Машинально сунув амулет обратно в сумку, я взяла книгу. Это был ничем не примечательный том из серии «Легенды. Ритуалы. Обычаи». В мою душу мелкими шажками начало закрадываться разочарование. Как и большинство книг старины, эта была обтянута лоскутом белого бархата, на котором тесненными золотыми буквами было выгравировано название серии.

Я спустилась, не утрудив себя убрать на место лестницу, и села за один из столов. Положив книгу на стол, я отметила, что на ней не было и следов пыли. Либо миссис Хэнкс яро следила за чистотой архива, что навряд ли, либо этой книгой не так давно пользовались.

Я глубоко вдохнула, и на выдохе открыла ее. От желтых, изъеденных временем страниц, исходил неприятный запах. Могильный запах, отдающий сыростью. К моему разочарованию прибавилось еще и отвращение.

Легенды о появлении первых Темного и Светлого Повелителей, о возникновение мира, о первом ангеле и тому подобное. Ничего интересного. Я все их знала еще с интерната. Дойдя почти до середины, я перевернула очередную страницу и замерла — картинка из моих мыслей материализовалась на бумаге. Деталь в деталь. Внизу гравюры была подпись — «Эсцилибриум». Что-то я такого раньше не слышала. Текст носил то же заглавие. Мои глаза с воодушевлением заскользили по буквам. Но чем дальше я читала, тем страшнее мне становилось.

«Когда папоротник зацветет кровавыми цветами при полной луне, в жертву будет принесено двенадцать светлых душ. Тринадцатый сильный воин завершит ритуал, оставив свое сердце на черном алтаре. Его сила перейдет на сторону зла, разрушив существующий с давних времен баланс сил. Тогда тьма придет в мир, и четыре воина осуществят свою миссию, погрузив мир во мрак. И потеряют все надежду на спасение, отдавшись во власть нового правителя, ибо никто не сможет противиться ему. Земля закончит свои дни, изнывая от безмолвной боли своих человеческих детей. Наступит новая эра в ее жизни — эра Небытия».

У меня на лбу выступил холодный пот. Что это может значить? Насколько я знаю, папоротник не цветет. Тогда получается, что это абсурд, простая сказка. Всего лишь сказка. Но что-то не дает мне в это поверить. Не зря Алан заинтересовался ею, да так, что никого и ничего вокруг себя не замечает, и скрывает свои истинные намерения и побуждения. Он не хотел, чтобы я видела и знала, чем он занимается. Но почему? Если только…. Нет, Алан не может быть предателем! Какой же я друг, если так думаю о нем. Просто он запутался, сильно запутался.

По моим ногам прошел сквозняк, и через мгновение я услышала чьи-то шаги, а точнее цокот каблуков. Я, оставив книгу на столе, поспешила спрятаться за один из стеллажей. Еще не хватало, чтобы миссис Хэнкс обнаружила меня здесь, да еще за таким интересным чтивом.

Мелисса продвигалась вглубь архива, в то время как я, наоборот, проскальзывала к двери. Видимо моя обувь тоже была неидеальна, потому, что она остановилась и, подозрительно оглянувшись по сторонам, спросила «Кто здесь?». Ответом ей было эхо, поскольку я, не дожидаясь момента быть обнаруженной, выскочила из архива.

Не успела я пройти и шагу, как дверь кабинета мистера Катчера открылась, и в проеме показался Дэниел.

— А, вот и ты, пойдем, — он пошире открыл дверь и я, не раздумывая, мигом ретировалась в кабинет. Миссис Хэнкс не настолько глупа, чтобы не связать мое исчезновение с тайным посещением архива и оставленными наспех книгой и лестницей. Поэтому мне лучше создать себе алиби. А уж если она увидит меня выходящей из кабинета шефа, то вопросы сами собой отпадут.

Мистер Катчер подождав пока мы устроимся в креслах начал разговор:

— Диана, мы тут с Дэниелом посовещались и решили, что для благополучия нашего общего дела лучше перевести тебя в отдел расследований.

— Но именно сейчас отделу реагирования приходится нелегко. Они несут большие потери. Им нужна помощь! — возразила я.

Шеф нахмурился, отчего его брови сошлись на переносице. Он не любит, когда ему перечат.

— Я прекрасно осведомлен в делах нашей организации, и в частности этого отдела. Но, повторяю, если ты займешься расследованиями, пользы будет больше. Демоническая активность не спадает, и мы не можем определить ее источник. Поэтому я и хочу, чтобы вы с Дэниелом начали работу именно там, — видя, что на моем лице отразилось недовольство, добавил: — Это временные меры. Если пожелаешь, можешь после выполнения этого задания перейти обратно.

Я молчала, обдумывая предложение. Перспектива работать в отделе расследований меня не радовала по двум причинам. Во-первых, там работает одна нежелательная персона по имени Фрэнк Перри. Это самый эгоцентричный, самонадеянный и жестокий ангел из всех мне знакомых. Я училась вместе с ним в интернате для ангелов и успела хорошенько его узнать. Фрэнк считал себя чертовски неотразимым, и когда я не ответила на его ухаживания, он во всеуслышании заявил, что я еще об этом пожалею. С тех пор моя жизнь превратилась в ад.

Мои страдания прекратились лишь когда меня приняли сюда на работу. Но он и не собирался оставлять меня в покое и последовал за мной. Я благодарила небеса, когда узнала, что наши отделы расположены на разных этажах, и почти никак между собой не сотрудничают.

Во-вторых, я не хотела оставлять своих друзей в такой трудной ситуации. У нас был слаженный коллектив, и все радости и печали мы переживали вместе. Как они воспримут мой перевод? Что я скажу Эвану, когда увижу его?