Марина Суржевская - Лекс Раут. Императорский ловец

— Не ожидал, папочка? — процедил я и снова ударил. И опять — в цель. Еще одна полоса украсила левую руку. Мощь Изнанки наполняла мое тело, воздух искрился. — Это тебе горячая благодарность от брошенного сына. — Еще одна полоса — на ноге. Разорванная штанина повисла лоскутом. — За все хорошее, что ты для меня сделал. За жизнь на помойке, жертвенный алтарь и кошмары. Говоришь, кровь — не вода? — Плеть щелкнула совсем рядом с шеей Шинкара. — В нашей, очевидно, слишком много ненависти к ближайшим родственникам.

Меченный вскрикнул и выронил плеть, заслоняясь ладонью.

Я горел. Все мое тело пылало, я стал огнем. Жадным, всепоглощающим, диким и неукротимым. Суть проснулась, напитавшись силой Изнанки, и сдержать ее внутри я уже не мог.

— Ты похож на свою мать, — прохрипел Шинкар, отступая. А я против воли остановился. Мать? Я решил, что это была случайная связь…

— Кто она?

Вопрос слетел с языка юркой сорокой раньше, чем я успел его сдержать.

Меченный захохотал, и выглядело это гадко, потому что по лицу его текла почти черная кровь.

— Хочешь знать? Она тоже была любопытной… чересчур! И не знала, что всегда надо иметь запасной план. Как и ты, Лекс!

Я дернулся, замахнулся и… опустил руку с плетью. Потому что за спиной смеющегося Шинкара была… Одри. Она парила в воздухе, а потом перевернулась и плавно опустилась на ноги. Золотые волосы волной упали за спину, а глаза распахнулись. Ничего не понимая, златовласка посмотрела на творящееся вокруг безумие, которое больше походило на кошмарное порождение больного разума, чем реальности. Серые глаза расширились, став круглыми, в них мелькнул страх осознания.

— Лекс?

Имя я не услышал, просто понял по движению ее губ. Меченный одной рукой прижал Одри к своему боку, запачканному кровью, и девушка вскрикнула.

— А ты не гнушаешься прикрываться женщиной, — процедил я, лихорадочно соображая, что делать дальше.

— Как и ты, — весело отозвался Шинкар, пятясь к колонне.

— Лекс! — на этот раз звук вышел четким, звонким и испуганным. — Лекс!

Я сжал зубы, глядя на них и не зная, что делать. Ударить? Но я задену Одри…

Она поняла.

«Бей!» — приказала одними губами. Я не двигался. «Бей!!»

Скользкая ладонь обхватила рукоять огненной плети. Бездна проклятая…

— Одри, ты мне должна желание, — хрипло сказал я. Она смотрела с недоумением, не понимая, с чего это я выбрал столь неудачное время для взимания долгов. А я ухмыльнулся. Более удачного может и не быть. Колонна уже сияла белым, еще немного — и откроется переход.

— Скажи то, что не сказала у озера, — крикнул я. — Скажи, Одри!

Она вздохнула. Я так отчетливо увидел это. Как приоткрываются губы. Как их обжигает раскаленный воздух. Как приподнимается грудь, проталкивая вдох в легкие. А потом…

— Я люблю тебя, Лекс. И я тебе верю.

Время остановилось. На бесконечный миг, когда я видел ее глаза — серые с розовой каемкой и отражение ее слов, что сияло в них. А потом я ударил. Плеть закрутилась полукругом над головой, оставляя огненный след, а потом развернулась змеей и ужалила Шинкара в шею. Обвилась, сдавила, заставляя его захрипеть и выпустить добычу из рук. Одри упала на колени, я развернул плеть и занес снова… но не успел. Меченный выгнулся зверем и швырнул под ноги черные камни. Они расползлись жуками, я заорал, потому что знал, что это. Портал открылся с хлопком — односторонний, заглатывающий златовласку и чернокнижника жадной пастью.

Я кричал ее имя, но самой Одри уже не было внутри куба.

И я ударил по колонне — волной огня и силы, столь мощной, что треснул синий камень, а снежные узоры вырвались и поплелись потусторонним холодом. Сквозь белесый туман я увидел, как близнецы бьют Харта, как Велл с полубезумной улыбкой швыряет смертельный аркан, Харт отражает, и младший принц вновь бьет…

Но не успевает. Потому что Харт оказался быстрее. И вперед полетело не заклятие, а сталь. Обычный клинок, острый и обагренный кровью. В самый последний момент Велл упал, а его место заняла Шейла. И клинок вонзился в грудь принцессы так легко, словно она была сделана из желе. Девушка тихо ахнула и посмотрела вниз, туда, где на светло-зеленом платье расплывалось красное пятно. И рухнула к ногам своего близнеца. Тот взвыл, заорал, поднял на Харта бешеный взгляд.

— Ты за это ответишь! Это еще не конец, слышишь? Это еще не конец! Смерть — лишь начало!

Харт не ответил. Кровь принцессы брызнула на край колоны, темный ручеек, вытекающий из ее тела, оплел постамент с рунами. И сноп белого света вспыхнул на конце столпа, на миг ослепив всех. Реальность нашего мира содрогнулась и выгнулась, словно не в силах принять то, что выпустила колона. Ткань миров трещала по швам, грозя расползтись дырой. Мы попадали на землю, закрывая лица и подвывая. Ударил я наугад, не видя, но, похоже, попал, потому что сияние прекратилось, а зрение вернулось. Харт, шатаясь, поднялся и снова швырнул заклятие в брата с одержимостью отчаявшегося человека, не замечая, что колонна рушится, и камни падают в его сторону, грозя погрести под собой. Но все это я видел мельком, когда на миг поднимал глаза. Я рисовал. Кровью на камне чертил руны, пытаясь поймать остаточный след портала. Он ускользал, слишком слабый, слишком быстрый… такие порталы жутко опасны и нестабильны, открывать их — самоубийство. Они ненаправленные и могут закинуть куда угодно, хоть в центр гнилой топи, хоть на пики драконьих скал, хоть в пустыню. Неустойчивый портал — это шанс для того, кому нечего терять. И отследить его почти невозможно, потому что руны пути у него нет…

Но я пытался найти. Камень уже оплавился подо мной, ладоней я не чувствовал, но снова и снова чертил эти проклятые знаки. Хоть бы краешек. Хоть тончайшую нить… Хоть что-то. Проклятые боги, дайте мне хоть что-то. Я заорал, призывая разложение и тлен на головы всех богов и демонов мира, что не давали мне найти Одри.

И взвыл, когда ладонь кольнул след пути, а острые клыки ухватили мою ногу и дернули в сторону. Я сопротивлялся, пытаясь вернуться на место портала, потому что пойманный след был слабым, и мне надо выцарапать из обугленной брусчатки больше! Армон рычал и упрямо тащил меня, не обращая внимания на файеры, которыми я пытался его поджарить. Его шерсть уже местами тлела, но он лишь крепче сжимал челюсти, оттаскивая орущего меня от разрушающейся колоны.

— Хватит! — рыкнул он, выпуская мою ногу.

Я невнятно огрызнулся и вновь кинулся туда, где был портал. Армон сшиб меня ударом мощной лапы так, что, кажется, хрустнули кости, а я покатился по земле. Вскочил, прищурившись и вскидывая ладонь. На моих пальцах заплясали искры.

— Лекс, успокойся! — зарычал рихиор. — Ты не поможешь ей, если сдохнешь! Приди в себя!