Марина Суржевская - Лекс Раут. Императорский ловец

— Лекс, ты горишь! — заорал Харт, вертя своим клинком со скоростью спятившей ветряной мельницы.

— Что? — на меня напирали сразу трое, причем один — с воздуха, так что я был слегка не расположен к беседе.

— Ты горишь!!!

Бросил быстрый взгляд на свои ноги. Что за смрадный труп? Я действительно пылал! Словно факел. Но не чувствовал этого. Так вот почему крылатые не подходили близко, а лишь пытались достать меня клинками и болтами! Но размышлять было некогда, к тому же я счел факт своего возгорания весьма своевременным и полезным. И лишь заорал, направляя огненную волну вперед и сметая ею противников. Красная лава текла с моих пальцев, расплавляя камень мостовой, а я шел вперед, видя ужас в глазах крылатых и даже пятнистых, что ненароком попадались на пути. Когда один из стражей при моем приближении кинул меч, сложил крылья и упал на колени, глядя на меня со священным ужасом, я пнул его и, перешагнув, пошел дальше. За мной шла когтисто-зубастая стая, и она рвала и рычала, растекаясь по улицам Города.

Защитников Эльхаона оказалось не так уж и много. Да, крылатые были гораздо лучше вооружены, но мы давили их силой и яростью. Воины, привыкшие к почти безнаказанным нападениям на кошек, не ожидали ни такого численного превосходства, ни такой мощной атаки. Зато пятнистые вспомнили все набеги своих врагов и теперь рвали их с лютой беспощадностью.

— Нам туда! — голос Харта прорвался сквозь общую какофонию и невообразимый шум, состоящий из лязгания гарут, воплей боли, ругани, скрежета когтей и звериного рычания. Я повернул голову, откидывая косматого мужика в кожаной кирасе, что пытался воткнуть в мой бок парочку ножей. Помимо крылатых в городе были и обычные люди, вероятно, те самые каторжники и приговоренные, которых отправляли в Пустошь на протяжении многих лет. Их отряды встретили нас ближе к центральной площади, куда мы и пробивались. Отряды закрывали высокое сооружение — куб из красного камня. Изнутри лился свет — мертвый, синий, бросающий на брусчатку и людей призрачные блики. Небо над кубом алело всеми оттенками красного, и сочетание этих двух цветов вызывало желание заорать и закрыть глаза, чтобы не видеть этого жуткого смешения красок!

— Сойлин внутри! Я чувствую ее запах! — зарычал Армон. Его вой вновь ударился о стены, и звериная армия, взбесившись, штормом понеслась к кубу.

— Хаантасор! — резкий голос разнесся над площадью, я вздрогнул.

— Назад! — заорал, но было поздно. Заклятие тлена уже коснулось первых рядов, и звери взвыли, ощущая, как рассыпаются их тела, на глазах превращаясь в пепел. Лапы, грудь, покрытая шерстью голова… Ужасающее зрелище.

— Назад, Армон! — я орал, накрывая его защитным куполом, потому что этот смельчак, как обычно, лез впереди всех.

Рихиор огрызнулся и завыл, видя рассыпающихся соратников, но я вздохнул свободнее, поняв, что успел закрыть его. Он мне еще пригодится во плоти…

Мы отступили, пытаясь перегруппироваться.

— Где маг? — я вертел головой, надеясь увидеть того, кто послал заклятие. И голос… Гнилые потроха! Он был мне знаком.

— Скрыт пологом невидимости, — захрипел рядом Харт. Его лоб покрывала испарина, клинок и одежда забрызганы кровью, не понятно — его или чужой. Похоже, принцу изрядно досталось, на лице — рваная борозда.

— Прикрой меня! — резко бросил я, кидаясь в гущу рычащих зверей.

— Лекс! Стой!

Я не обратил внимания, пробиваясь вперед. Надо убрать мага, иначе он уничтожит нас всех. Еще парочка таких заклятий, и от наступающей армии Пустоши останутся лишь клыки да когти — сувенирами на брусчатке.

Пробился к краю, внимательно осмотрел площадь. Сине-красные всполохи сильно мешали, пространство плыло и искажалось, словно сама ткань реальности вибрировала от того, что происходило за стенами этого странного куба. И медлить мы точно не могли себе позволить. Где-то там, у деревьев, осталась Одри, и я не хотел думать, что уже сейчас все может быть слишком поздно. Я не опоздаю. Нет. И даже если она уйдет за грань, я переверну эту проклятую землю, но верну ее. Чего бы мне это ни стоило.

— Усиль аркан! — не оглядываясь, крикнул я Харту, упал на одно колено, прижал ладонь к грязным камням брусчатки.

— Ниромант-суаор! — аркан вскрытия тайного высосал у меня изрядную часть резерва, голова закружилась, внутри разлилась противная, чавкающая слабость. Принц поддержал, его светлая сила усилила заклятие, но не меня. К сожалению, наши сути несовместимы, и поделиться своим резервом со мной он физически неспособен.

Волна аркана прокатилась по площади и ударилась в стену. На миг зависла тишина, а потом… образы поплыли, куб в центре изменился, явив то, что было внутри. В самом центре возвышалась колонна из светлого камня, на которой темнели руны и матово поблескивали камни. Рубин, изумруд, топаз… Все те, что я напитал своей кровью. А на самом верху — синий камень, со снежными узорами внутри… У подножия колонны — жертвенник, на котором лежит девушка в светлом платье. Армон зарычал так, что даже мне стало страшно. А рядом расположились люди, одного — с поднятыми вверх руками и сине-черными косами, я точно знаю…

— Шинкар Меченный! — выплюнул имя, ощущая на языке противный горький вкус. Конечно. Как же без него. Он с самого начала стоял у истоков этого грязного дельца.

Мгновения настоящей реальности, не скрытой иллюзией мага, мне хватило, чтобы выкинуть очередной аркан направленного действия. Огненная птица сорвалась с моей ладони, взвилась в воздух и обрушилась на голову Шинкара. Маг отбросил ее, не обращая внимания на пламя, охватившее его тело, и захохотал.

— Лекс, глупец! Я же говорил, что рожден в огне!

Он развел ладони, готовясь к новой атаке.

— Щит! — захрипел я.

Харт выбросил аркан. По лицу принца тек пот, щеки ввалились. Я его понимал — удерживать такие защитные арканы, это под силу лишь верховному магистру. Впрочем, как я уже догадался, Харт и был им. И специализация старшего наследника империи как раз защита, а не нападение. Пространство перед нами выгнулось, сопротивляясь черной разрушительной магии Шинкара. Краем глаза я увидел Здоровяка и Ника, что стояли за спиной Харта, усиливая его. Оба — бледные до серости, с запавшими лихорадочно блестящими глазами.

Я ухватил загривок Армона, глянул в желтые глаза.

— Скорее, — прохрипел ему, — надо свалить Меченного. Харт его долго не удержит!

Рихиор понятливо рыкнул, и я забрался на его спину.

Он рванул в сторону и уже через миг несся по улицам Эльхаона, огибая площадь, чтобы подобраться с тыла. Небо наливалось чернильной тьмой, красные всполохи гасли. Вместе со светом. Казалось, что город стремительно накрывала ночь, но она была неестественной, гиблой, чуждой. Смертельной для всего живого. Эта тьма над головами пульсировала, словно живое существо, и, казалось, рассматривала нас с жадным ожиданием.