Екатерина Оленева - Пиковая дама (СИ)

— Ты заступаешься за эту дурочку, бегающую за нашим кузеном, как собачонка? Да ещё смеешь повышать на меня голос? Ты её жалеешь? — недоверчиво протянула Эльза.

— А что? Это запрещено каким-то негласным законом?

Блондинка фыркнула, передёргивая плечами, и ещё выше задрала точёный подбородок:

— Ты меня разочаровываешь, Эмма. Тратить сочувствие на глупую гризетку, у которой хватает ума, чтобы заглядываться на парня, не желающего её знать.

— Уверена, что с тобой такое никогда не случится?

Эльза посмотрела на меня так, как будто я разделась донага и отплясала гопака — как на буйную сумасшедшую.

— Что за вопрос? Прежде чем я соизволю обратить внимание на мужчину, ему придётся доказать, что он достоин его. И уж конечно он не должен не то что целоваться — взгляд на другую поднимать. Да и тогда ему придётся изрядно попотеть, добиваясь моего снисхождения.

Пришёл мой черёд хлопать глазами. Она всё это серьёзно?

— И уж точно не поцелуями он будет доказывать мне свою любовь.

— А чем?

— Пусть подарит мне бриллианты. А потом покажет замок, в котором я смогу жить. И, естественно, он должен быть достаточно богат, чтобы я согласилась хотя бы взглянуть на него.

— Чудно. У тебя действительно серьёзный подход к выбору парней.

— Мне не нужен парень. Я говорю о будущем муже.

— Помимо того, что он будет сказочно богат, твой будущий избранник, наверное, должен быть молод и красив?

— Конечно, — легко согласилась Эльза, не услышав иронии в моём голосе.

— Красив, богат, сильный маг и без ума в тебя влюблён?

— Зачем ты задаёшь очевидные вопросы?

Н-да. Она не притворялась и не шутила. Она излагала мне план по выбору своей будущей половины.

Бедняжка Эльза просто глупа. Было бы жаль, но на самом деле ничего страшного. Дарки — люди именитые и богатые. Найдут блондинке подходящего кандидата в мужья и будет младшей сестрёнке её кукольное счастье. Самое главное в этой ситуации с её стороны внезапно не поумнеть.

— Всё зависит от точки зрения, Эльза, — примирительным тоном сказала я. — Ты считаешь, что любить кого-то смешно и глупо и потому презираешь Азу Кадэр. А Аза, с её точки зрения, имеет всё основания презирать тебя за твоё неумение любить.

— А твоя точка зрения какая? — заинтересовалась Эвелин.

— Стоит посочувствовать и той, и другой.

Нацеловавшись досыта, кузен, наконец, отлип от своей пассии и проигнорировав полный ярости и надежды взгляд Азы, присоединился к нам.

— Добрый день, кузины.

От него с такой силой несло навязчивыми женскими духами, что я, не удержавшись, поморщилась.

— Как самочувствие, Эмма?

— Всё хорошо.

— Мы можем поговорить?

— Я тебя слушаю.

Винтер раздражённо постучал пальцами по столешнице:

— Наедине.

Я почувствовала, что не хочу разговаривать с кузеном. Особенно наедине.

А ещё два дня назад я была бы на седьмом небе от подобной перспективы.

— Хорошо, — пришлось согласиться, хоть и без особого энтузиазма.

Эвелин провожала нас встревоженным взглядом. Во взгляде Азы была тоска.

Мы вышли из столовой и молча, плечом к плечу, дошли до одного из тупиков, прячущихся под пышными гардинами. Место напоминало альковы, нарочно созданные для уединения.

Здесь мы остановились. Я повернулась к окну, делая вид, что рассматриваю открывающийся отсюда пейзаж.

Верхушки некоторых деревьев уже успело озолотить первым дыханием осени. Жёлтые полосы в дубравах были словно проседь в кудрях у красавицы. А небо после недавней бури умытым, высоким, голубым. Где-то у горизонта лёгкими перьями собирались пока ещё воздушные, круженые облака.

По дорожкам, присыпанным красным гравием, бродили будущие маги. Кто группами, кто — парочками, кто — по одиночке.

— Что ты хотел сказать? — первой нарушила я затянувшееся молчание.

— Ты даже не посмотришь на меня? — явно негодуя, спросил кузен.

Со вздохом я повернулась к нему:

— Что я сделал не так, Эмма? Ты избегаешь меня. Злишься. За что? За то, что пытался защитить тебя от проклятого Блэйда? За то, что пытался помочь?

Что ему сказать? Всё сложно и запутанно.

До приезда в Институт я была на сто процентов уверена, что Винтер самый классный парень на свете. Готова была отдать полжизни за его восхищённый взгляд и взорваться от ревности при одной только мысли о возможной сопернице. И в глубине сердца знала, что моё отношение к нему для него не секрет.

А вот после?

Я по-прежнему считала Винтера классным парнем. Солнечным мальчиком, очень-очень симпатичным. Конечно, он порою был слишком любвеобильным, слишком горячим, как на озере, когда накинулся на Блэйда с кулаками, но, откровенно говоря, моё отношение изменилось не из-за этого.

Я не разочаровалась в Винтере — я просто очаровалась Блэйдом.

Меня неудержимо влекло к мрачному, загадочному юноше. От взгляда карих глаз сердце горько и мучительно сжималось, но почему-то становилось сладко. Стоило появиться в обозримом пространстве тёмному силуэту, как словно включалась сверкающая лампочка и мир начинал играть яркими красками, делаясь ярче, глубже и полнее.

Винтер был ярким и броским, богатым и удачливым, перспективным. Несмотря на свои прибабахи, в целом он хороший парень. Гораздо лучше, чем мог быть, учитывая его социальное положение, окружение и воспитание. И он был влюблён в меня.

А Блэйд — пария в этом обществе. Сирота, нелюдимый одиночка, привыкший не оборачиваться на окружающих людей и их мнение. Идущий своим путём.

И на меня он тоже плевать хотел. Блэйд свято хранил в сердце образ Иланты.

Даже мёртвая, эта девушка сохранила душевное тепло, умела сопереживать и сочувствовать, как никто другой. Из всех, кто встретился мне в новом мире она была самой доброй.

С такой соперницей бороться очень трудно. Она не просто красавица — она личность. К тому же с ореолом мученицы. Вполне заслуженным.

Мне не на что было надеяться. И я не надеялась.

Просто Винтер стал для меня кузеном. Просто кузеном.

Но он хотел быть чем-то иным.

— Так почему ты злишься, Эмма?

— Я не Эмма, Винтер. Я — Алина. Ты так и не сумел понять, что я — не она?

Повисла очередная пауза.

На душе было тяжело, словно я кому-то что-то пообещала, а слово не сдержала. Хотелось уйти, но я не решалась. Хотелось, чтобы Винтер сказал уже что ни будь. Но он молчал.

— Ты просила время? Я тебе его дал. Так? — нарушил он, наконец, молчание. — Чем же ты недовольна?

Он вёл диалог то ли с собой, то ли с отсутствующей кузиной. Но меня точно не слышал. И я сочла это поводом, чтобы разозлиться.

Иногда так бывает (у меня, по крайней мере), причина недовольства в одном, а срываешься, отыскав любой другой повод, который от этой основной причины может находиться на расстоянии в два локтя по карте.