Элизабет Чэндлер - Наследие обмана

— Эй, они выставляют еду, — сказал Алекс. — Оставайся на месте. Я возьму нам немного, и мы устроим пикник.

— Замечательно!

Он отошел, и я отвернулась от вечеринки, чтобы посмотреть на ручей. С поздней восходящей луной и отсутствием уличных фонарей звезды были блестящими. Рядом с доком вода ускорялась, затем снова успокаивалась, скрывая существ, которые двигались под ее поверхностью. Темнота была прекрасна; секреты, которые она таила — манили.

Через несколько минут я услышала, как Алекс вернулся.

— Хотела бы я побывать здесь летом, — сказала я, — и поплавать в ручье ночью.

— Серьезно?

Я быстро обернулась, когда услышала его голос.

— Я думала, что ты Алекс!

Мэтт смотрел долго и упорно на меня.

— Он вернется. Я вышел, чтобы сообщить, что Софи хорошо проводит время, поэтому ты можешь перестать беспокоиться. Ты можешь больше не наблюдать за ней.

— Это так очевидно?

— Я же сказал, что буду приглядывать за ней, — сказал он.

— Я рада, что она веселится. Она очень милая и очень красивая и, Мэтт, не возражаешь, если я дам тебе совет?

— Ты ведь все равно его дашь.

— Я знаю, что ты типа… ну, главный сердцеед в вашей школе.

Его выражение изменилось. Казалось, он удивился, потом развеселился.

— Правда, что ли? — сказал он.

— Я знаю, что ты можешь заполучить любую девушку, которую захочешь.

— Да? Хотелось бы, чтобы кто-нибудь сказал мне об этом раньше. Прям любую девушку?

Он сделал шаг ко мне. Мы стояли близко, слишком близко, но я не могла отступить — позади меня не оставалось земли.

— Любую на этой вечеринке?

— Ну, почти, — сказала я ему.

— Подожди, — сказал он. — Минуту назад не было ограничений.

— Не будь жадным. Я хочу сказать, что есть Софи. — Я указала на берег, но он не сводил с меня глаз. — Ты нравишься ей. Она — прекрасна… я имею ввиду… ты должно быть заметил это вчера в магазине.

— Заметил.

— Очевидно, Кристи тоже. Красоту, я имею в виду.

Он склонил голову, нахмурившись.

— Дело в том, что Софи не только красива, как некоторые девушки, она также милая, дружелюбная, милая и…

— Не мой тип, — сказал он.

— И, — продолжала я, не обращая внимания, — она редко пользуется своим ртом, чтобы высказать мнение.

Его взгляд устремился к моим губам. Я отвела взгляд. Когда повернулась, он все еще смотрел на меня, его глаза были темными и таинственными, как ручей. Его губы слегка приоткрылись. Он так долго и внимательно смотрел на мои губы, что мои щеки запылали, сердце начало колотиться. Я почувствовала, как его взгляд гипнотизировал мои губы, заставляя их приоткрыться. Мне казалось, что его глаза целуют меня.

— Не то, что ты, — согласился он, затем повернулся и пошел обратно к берегу.

Глава 14

На оставшейся части вечеринки я была осторожна, старалась не смотреть на Мэтта и Софи, но теперь Алекс заменил меня. Я задавалась вопросом, был ли это всего лишь интерес к своему «лучшему старому другу» или что-то большее.

Поездка домой была неловкой, наш глупый разговор в основном был о доме Кристи. Оставив Алекс и Софи, мы с Мэттом поехали молча.

Я знала о каждом его движении, о том, как он пошевелился на своем месте, как его рука опиралась на руль. Почему я так сильно реагировала на него? Даже когда Мэтт был противным в тот день, когда я встретила его, его глаза словно околдовали меня. Бы ли мы когда-то влюблены? Влюбляюсь ли я в него во второй раз?

Дома я поблагодарила его за поездку и направилась к убежищу своей комнаты.

Из-за недостатка сна накануне вечером, я заснула, как только легла на кровать. Когда мои глаза снова открылись, небо просветлело. Я услышала звон часов на лестничной площадке и подсчитала часы — пять, шесть, семь, — я повернулась, — восемь, девять, десять, — не может быть, — одиннадцать, двенадцать, тринадцать. Тишина.

На моих цифровых часах: 5:00 утра. Я прислушалась, потом поднялась с кровати и на цыпочках подошла к двери своей комнаты.

Открыв её, увидела, что лестница была освещена внизу. Я прокралась по ступенькам к лестнице и посмотрела на бледный циферблат часов. Их стрелки указывали на несколько минут после полуночи. В окне над цифрами, картинка луны была на полпути к центру неба.

Воспользовавшись ключом, открыла стеклянную дверь, которая защищала их циферблат. Хотя я слышала, как часы тикали, стрелки не двигались. Кончиком пальца я попыталась продвинуть большую стрелку вперед. Она не двигалась, поэтому я покрутила его против часовой стрелки, пока часы не начали показывать — несколько минут после пяти. Я подумала, что правильно все расставила, потом заметила маленькую стрелку на циферблате часов. Она двигалась назад каждую секунду. Медленными движениями минутная стрелка часов двигалась в обратном направлении. Время шло вспять.

Я отступила назад, испугалась, заколебавшись на краю лестничной площадки. Сильные руки сжали мои руки и вернули меня в безопасное место.

— Это всего лишь часы, — сказал он.

— Томас!

Мы стояли рядом, достаточно близко, чтобы поцеловаться, но я не могла отойти от него. Если его руки не удерживали меня, то это были его темные глаза.

— Я ненавижу эти часы, — сказала я. — Они всегда говорят нам, что делать, и когда.

Томас рассмеялся. — И ты, конечно, не хочешь делать то, что от тебя ожидают.

— А, ты? — спросила я.

— Я привык. — Его взгляд скользнул к моим губам. Он смотрел так долго, так непреклонно, что мои щеки начали пылать, а сердце сильно колотиться.

Я почувствовала, как его глаза смягчили мои губы. Мне казалось, что они целуют меня.

— Апрель, — прошептал он, — я не могу перестать думать о тебе.

Я не сказала ни слова — знала, какую боль мы могли причинить. Но каждый раз, когда он смотрел на меня, каждый раз, когда он называл меня особым именем, придуманным лишь для меня, я хотела его ещё сильнее.

Он приложил руку к моей щеке, затем коснулся моего рта одним пальцем, подбираясь к моей губе. Всего раз, подумала я, глядя на него. Один поцелуй не был бы настолько ужасно неправильным.

Он наклонил голову, и наши губы приблизились. Его губы коснулись моей щеки. Это легкое прикосновение заставило меня дрожать. Затем его руки сжались вокруг меня, и я почувствовала тепло и нежность его губ на своих губах.

— Томас!

Мы оба отступили. Моя сестра стояла на верхней ступени лестницы, глядя на нас.

Томас отпустил меня.

— Хелен, я…

— Не пытайся объяснять, — сердито сказала она. — Не усложняй ситуацию. Уходи, Томас.

— Но мне нужно всё объяснить, — сказал он. — Я слишком долго скрывал правду.

— Уходи! — закричала она. — Сейчас же!

Он посмотрел на меня, и я кивнула.

— Мне… мне очень жаль, — сказал он ей.

Моя сестра подождала, пока Томас уйдет, а затем направилась ко мне, ее глаза сверкали от гнева.