Лаура Таласса - Рапсодия

— Я не делаю этого с тобой. Не сегодня.

— Нет, ты не станешь, да? — я бросаю ему вызов. В моих венах течет огонь, который не утихает с момента возвращения Деса в мою жизнь. — Ты просто убежишь, как всегда.

Он обхватывает мое лицо.

— Разве, похоже, что я убегаю, Калли? Похоже, что пытаюсь оставить тебя в стороне?

— Но ты так сделаешь, — говорю я пылко.

Как этот разговор перетёк в раскрытии моей неуверенности?

— Ты хочешь говорить начистоту, — говорит он горячо, — так вот: это не о собаке, это о нас.

— Ты перестанешь так называть Илая? — спрашиваю я.

Торговец отпускает мое лицо и с прищуром смотрит на меня.

— Ты защищаешь его даже сейчас?

— Он всё ещё кое-что значит для меня. И я делаю ему больно. — На щеке Деса дёргается нерв.

Торговец подходит ближе, его губы изгибаются в злобной ухмылке.

— У тебя есть более трёх сотен одолжений, который ты мне должна. К тому времени, как мы закончим, ты поймешь, что Илай и все остальные мужчины были просто неудовлетворенной мечтой. А это, и только это, реально.

Январь, семь лет назад

Я ложусь спиной на кровать и играю браслетом.　

— Все твои клиенты получают такие украшения? — спрашиваю я Торговца и ухмыляюсь при мысли о каком-нибудь преступнике с изящным браслетом из черных бусин. Прислонившись к изножью кровати, Дес листает журнал «Магия и Наука», который взял с моего стола.

— Нет.

Я вытягиваю руку к свету и кручу запястьем и так и этак, стараясь, чтобы бусины отразили свет, но кажется, что полированное украшение полностью поглощает его.　

— А что ты даёшь другим клиентам? — спрашиваю я.

Дес переворачивает страницу.　

— Тату.

Я сажусь.

— Тату? У них есть тату? — Я невозмутимо смотрю на две венецианские маски, которые мы с Десом выбрали в Венеции: одна с крючковатым носом чумного доктора, а другая с разукрашенным лицом Арлекина, висящие на стене. — Почему я не получила тату? — спрашиваю я. Браслет, который минуту назад я думала, выглядит круто, сейчас казался убогим.

Торговец закрывает журнал и откладывает его в сторону.　

— Ты хочешь тату?

— Конечно, — рассеянно отвечаю я, пропуская между ушей предупреждение в его голосе. Татуировка выглядела бы более дерзкой, чем какой-то хлипкий браслет. Дес поворачивается ко мне лицом, забирается на кровать и ползёт вверх… ко мне. Останавливаясь лишь, когда нависает надо мной.

Я не могу дышать. Я, правда, не думаю, что смогу дышать. Его опасный взгляд лишает меня способности связно мыслить. Это возможно тот самый момент, когда наши странные дружеские отношения, могут перерасти в нечто большее. Я так боюсь этой возможности. Но так стремилась к ней.

Он садится на меня, его мощные, обтянутые в кожу бедра, заключают меня в ловушку. Наклонившись, Дес берет мою руку, на которой нет браслета.　 Моё сердце хочет вырваться из груди и бьётся, как сумасшедшее. Я никогда не была так близка к Десу. И теперь точно знаю, что никогда не буду удовлетворена, пока физически не стану ближе с ним.

Моя кожа начинает светиться, Дес проявляет любезность и игнорирует тот факт, что я чертовски завелась. Он проводит рукой от запястья до предплечья. Под его прикосновением на моей коже появляются ряд за рядом линии татуировки.　

— Ты бы ходила с этим, нежели с браслетом? — спрашивает он.

Я отворачиваюсь от Деса, чтобы лучше рассмотреть метки. Они… уродливые. Никогда бы не подумала, что тату могут быть такими мерзкими. — Ты можешь носить мои чернила, — соблазнительно говорит он, — только скажи, и они будут на тебе. И тебе, Калли, это не будет стоить ни единой бусины. — Дес ждёт от меня ответа. Когда я не отвечаю, рисунок блекнет и затем полностью исчезает. — Так я и думал. — Он отпускает мою руку и возвращается к изножью кровати. Усевшись, он берет журнал в руки и начинает листать. — Я не собираюсь помечать тебя, как какого-то обычного преступника, — говорит он через плечо, — и ты не должна желать этого. Полития обращает внимание на такое. У них бы аневризма разорвалась, если бы они увидели девушку-подростка с более чем ста татуировками.　

— Почему? — спрашиваю я, сжав запястье, которого он только что касался. — Это так необычно?

Он не отвечает, но потому, как неподвижно сидит, я понимаю, что Дес больше не читает. Наконец, он откидывает журнал и встаёт на ноги, проводит рукой по волосам, избегая моего взгляда.

— Мне нужно идти.

Это единственное что я получаю, прежде чем Дес разворачивается на каблуках и направляется к двери.

— Подожди! — Вскакиваю и хватаю его за руку. Как обычно, при контакте по мне пробегает мелкая дрожь. — Не уходи, пожалуйста. — Не осознано я начинаю светиться и чары, случайно, проскальзывают в мой голос.

Дес смотрит на мою руку, через которую я безумно наслаждаюсь прикосновением.

— Ангелочек, тебя окружают свыше тысяч людей твоего возраста. Мне нужно работать, а ты должна завести друзей получше меня.　

— Я просто хочу быть в твоей жизни.

— Почему? — спрашивает он, вглядываясь в мои глаза.

«Потому что не могу управлять тобой. Потому что ты знаешь мои секреты. Потому что ты заставляешь чувствовать себя нормальной. Потому что, несмотря на всю логику и разум, я думаю, что влюбилась в тебя».

— Пожалуйста, — произношу я.

Но этого не достаточно. Осторожно, Дес убирает мою руку со своей и исчезает.

Наши дни

Лишь стоит подумать, что Торговец вот-вот признается в истинных чувствах ко мне, он закрывается. Мы оба напряжены, идя в дом. Я перепугалась за Илая, но больше всего за Деса. Я обхожу его и сажусь на один из высоких барных стульев.　

— Итак, я остаюсь здесь на ночь?

Дес проходит мимо и прислоняется к шкафу.

— Если ты, конечно, не хочешь, чтобы я бросил тебя псу, который обратилась в твоём доме.　

Я смотрю на Деса. Он же в свою очередь скользит по мне горячим взглядом. Его крылья скрыты. И моей сирене это по-настоящему нравится. Так же как и женщине. Я слезаю со стула и открываю холодильник.

— Итак, когда мы… — я задохнулась, поразившись количеством еды в холодильнике. Моей любимой еды: самса, пицца, паста, пироги, жареный рис, салат из макарон. Ради любопытства я открываю морозилку. Мороженое, мини-киш [3] лотарингский открытый пирог с мясной начинкой , торт-мороженое… Что? Такитос [4] небольшие кукурузные или пшеничные лепёшки с различной начинкой, свёрнутые в трубочки и обжаренные во фритюре ? Я кошусь на Торговца. — Ты так подготовился.

Он пожимает плечом, но в глазах читается веселье. Я возвращаю внимание к холодильнику.　

— Ты собираешься откормить меня, как индейку на День Благодарения, — бормочу я.

А если серьезно. Я хватаю контейнер с шоколадным мороженым и ставлю его на кухонный островок.