Анна Рыжая - Валькирия. Охота со зверем

Справа начиналась дорога, по которой мы пришли. Она уходила к лесу и сворачивала куда-то в степь. А слева, метрах в двадцати на поросшей непуганым сорняком клумбе, стоял трехметровый памятник Владимиру Ильичу. Совсем не пострадал, в отличие от зданий дальше по улице.

Наверное, сестры сейчас спят. Все ли они живы? Все ли здоровы? Я надеюсь. Даже написать не могу. А моя Танечка? Спит ли она? Ела ли вообще сегодня?..

Кто-то мягко коснулся моего плеча, я отчего-то вздрогнула и обернулась. Лекс улыбнулся и подошел ближе, прижавшись ко мне, но я не возражала.

– Это всего лишь я, – он так прошептал он это мне на ухо, что я зажмурилась. – Пора привыкнуть.

– Привыкла, как видишь, – я снова взглянула в окно.

– И что ты там высматриваешь? – также тихо поинтересовался Лекс.

– Ничего, просто смотрю на небо. Валькирия тоже иногда страдает подобной сентиментальной ерундой.

– Оль, перестань. Я давно изменил мнение о тебе.

– И какое оно сейчас? – не оборачиваясь, осведомилась я.

– Хорошее, – прошептал он мне. – Очень…

– Рада слышать, – как можно спокойнее ответила я. О, чего мне это стоило! – Ты тоже заставил меня изменить мнение о тебе. Но это не значит, что стрелять в твоих сородичей я не буду.

– А в меня выстрелишь?

Я обернулась. Лекс смотрел мне в глаза. Забыла, что он настолько близко. Снова этот взгляд. Кажется, мне надо проветриться. Я дернулась, чтобы обойти его и выйти на дорогу, но он опередил меня, преградив рукой путь.

– Куда? – с едва заметной издевкой спросил он. Риторический вопрос ответа не требует.

Я превратилась в камень. Кажется, сердце остановилось. Лекс склонился к моей шее и прошептал:

– Пожалуйста, не убегай…

Все внутри разрывалось от противоречий. Я не вырывалась, какое там? Меня будто парализовало, а подошвы тяжелых ботинок пригвоздило к полу. Лекс снова взглянул мне в глаза, и все стало ясно без слов. Да что же это? Так же нельзя… Так не должно быть.

Он нежно провел пальцем по моим губам. Я вздрогнула, как от тока. Лекс запустил руку в мои волосы на затылке. Я закрыла глаза. Как приятно… Что ты творишь, Лекс? Он снова прижал меня к себе. Я машинально попыталась отгородиться руками, но в результате лишь громко выдохнула и обняла его. Его взгляд, прикосновения… Он гипнотизирует меня. Я прекратила дышать. Лекс едва коснулся моих губ и, почти не отрываясь от них, прошептал:

– Поцелуй меня…

– Нет… – прошептала в ответ я.

– Ну и черт с тобой, – сказал он и, лишь крепче прижав меня к себе, впился в мои губы.

Он целовал меня словно в последний раз в своей жизни. Меня никогда еще так не целовали. Я не могла даже пошевелиться, но каждой клеточкой своего тела ощущала его желание и больше всего на свете хотела ответить. Его руки скользнули мне на талию, затем ниже, ниже… Я теряю контроль… Что я делаю? Я крепче прижалась к нему.

– Вот так, – прошептал он.

Я отвечала ему. Я хочу его… Безумно. Словно прочитав мои мысли, Лекс провел ладонью по моей груди и, задирая мне майку, прошептал:

– Давай-ка избавимся от лишнего.

Вдруг что-то вдребезги разбилось о кафельный пол. Я подпрыгнула. Мы задели пятилитровую банку с консервированными огурцами. Не придав значения, Лекс снова потянулся ко мне, а у меня как отрезало. Нет, нет, нет, нет. Растерянная, я отошла от него в сторону, опуская майку обратно.

– Что такое? Опять больно? – он снова подошел и обнял меня.

– Лекс, – запнулась я, – я пойду спать.

– Почему? – спросил он, внимательно глядя на меня.

– Ребра… болят, – я обошла его и направилась к комнате отдыха.

Лекс схватил меня за руку и развернул на себя.

– Нет, подожди! Тебе нравится играть со мной, да?

– Ничего мне не нравится, – пробубнила я себе под нос, отведя глаза.

– Я что-то не так сделал? – мягче спросил он. – Скажи. Я не понимаю.

Я провела ладонью по его щеке и улыбнулась.

– Все хорошо, мне просто надо поспать.

– То, что мы нравимся друг другу, уже козе понятно, – сказал он, нежно обнимая меня за талию. – Разве нет?

– Давай оставим этот разговор на… как-нибудь потом.

– Какое потом? Я хочу тебя. Сейчас!

– Лекс, остынь! Нет значит нет.

Лекс с яростью ударил кулаком в стеклянную витрину, вдребезги разбив ее. Я не шевелилась. Бросив на меня взгляд, полный разочарования и… я не знаю чего еще, он пошел гулять между витринами, по ходу пнув одну из них ногой. Вышел на улицу. Наверное, я перегнула. Конечно, мне чертовски хотелось броситься в его объятья и послать здравый смысл в топку, но вместо этого я сбежала, как с места преступления. Опять включила задний ход.

Я зашла в комнату и прикрыла за собой дверь. Несколько глотков вина из бутылки помогли мне успокоиться. Я ходила от дивана до кресел и обратно и била себя по лбу.

– Какая же ты дура! Какая же ты, Ольга, дура!

За завтраком мы не разговаривали. Ожидаемо. Лекс игнорировал меня, видимо, хотел, чтобы я чувствовала себя виноватой. А я вот не чувствую. Переживет. Я же пережила… хоть и непросто было.

Не хочу даже думать об этом. Но думаю. Лекс мне больше не то что не враг… По-моему, такого я не испытывала никогда раньше. От его прикосновений я вздрагиваю, по коже пробегают мурашки, а дыхание замирает, я вся словно впадаю в ступор, в невесомость и не могу совладать с этими эмоциями. Странно и непривычно, но, когда я смотрю на него, что-то внутри меня то сжимается, то загорается, то холодеет – образуется какой-то сумасшедший ураган чувств и эмоций, и я понимаю, что когда-нибудь он сметет остатки моего здравого смысла. Вопрос: когда?

Вчера я уже едва не позволила себе лишнего. Хотя, я и так позволила достаточно. Будь моя воля, я бы… но не могу. Не нужно начинать то, чего не сможешь закончить. А наши отношения невозможны. Нет перспективы. Совсем. Никакой. Даже не говоря о том, что секс ради секса для меня неприемлем, я просто до чертиков боюсь влюбиться в него, а потом, когда мы вернемся на базу, и он уйдет в свои катакомбы, рыдать ночами в подушку. А если ему не дадут вернуться? Я ведь даже не смогу его защитить. Как же больно думать об этом… а не должно, ведь Лекс не человек.

Давай подумаем головой, Ольга. Впереди чуть больше месяца совместной работы. Затем наша миссия подойдет к концу, мы вернемся в Юрмалу, и все будет, как раньше. Кому я вру? Для меня уже ничего не будет как раньше. Я не смогу убить Лекса, даже если он бросится на меня с намерением перегрызть глотку.

Я сидела в кресле и медленно пила коктейль, когда Лекс нечаянно задел локтем шоколадку, лежавшую на подлокотнике. Он сухо извинился, а я нагнулась, чтобы поднять ее. Но вдруг бок пронзила такая боль, что я застонала. Разогнуться не было сил. Через секунду Лекс уже сидел на полу рядом со мной.