Борис Тюрин - Пленник (СИ)

— В составе летучей команды я — старший капрал. Командует группой полковник Эрг.

Барон вышел вперёд и обменялся с генералом воинскими приветствиями. А из-за спины барона выскочил кто-то пятнистый и с воплем: «Да-а-ан!!!..» повис на шее у Айселя.

— Сестрёнка!.. — только и смог вымолвить тот, когда София разомкнула свои объятия.

Капельки кристально-чистой воды играли с пузырьками воздуха. Вихрь их танца открывал взору Кошчи некое подобие портрета Старца. Хозяин улыбнулся и кивнул старому знакомому:

— Все-таки, здорово придумано! И очень удобно — говорящие рыбы.

— Не приписывай мне чужие заслуги, — поморщилось видение. — Рыбы заговорили только благодаря тебе… Точнее, твоей страстной охоте общения. С капелькой живой воды в тебе проснулась жажда жизни. Вот и раздаешь направо и налево дар человеческой речи… Хотя, по моему мнению, гораздо проще было бы поговорить с тем самым человеком, голос которого ты так хочешь услышать…

Кошчи сжал зубы. Старец с первой встречи с пугающей легкостью читал его сердце. Непривычное чувство незащищенности нервировало. Конечно, глупо прятать что-то от единственного существа, которое может его понять. Но одно дело поведать самому о переживаниях, а совсем другое — когда тебя читают, словно старую книгу, растрепанную на листы.

— Тебе неприятно, — удивился собеседник. — Ты же так стремился к жизни… так привыкай к простым человеческим эмоциям.

— Зачем? — Лицо Кошчи исказилось в гримасе. — Живая вода испаряется, я скоро снова стану бесчувственным камнем!

— Не уверен, — прошелестело в ушах.

Кошчи нахмурился: Старик всегда говорил загадками, пробуждая еще большее любопытство. В другое время Хозяин был бы только рад, но сейчас нестабильные силы внутри него влияли и на настроение, которое менялось чуть ли не каждую минуту.

— Я наблюдал за тобой, — видение исказилось, словно Старик на плато слегка сдвинулся с места, а колдовство неохотно повторяло это движение. — И за той, что несет в себе частичку Смерти. Похоже, я ошибался. Вода не испаряется… Я так решил, почуяв, что воды в Источнике прибывает. Но оказалось, что это девушка… она будто освобождает Силу из тел насадчан, и она возвращается на Кудыкину гору…

— Как же ты мог так ошибиться, — разочарованно молвил Кошчи. — Жил столько столетий… скорее, даже тысячелетий, раз видел, как умирают многочисленные пленники мертвой воды до меня. И не узнал возможностей своей Силы…

— Мне не представлялась такая возможность, — Старик хитро ухмыльнулся в бороду. — До сих пор люди сторожили мертвую Силу, не пытаясь ею овладеть. А живая вода изначально призвана дарить Силу. Те, кто получал ее, постепенно слабели — год за годом. Вот я и предположил, что вода испаряется. Возможно, что использование Силы не бесконечно… Это еще предстоит выяснить. Но, в любом случае, тебя это не касается. Такое ощущение, что ты разделился на две части. В одной, большей, живет мертвая сила. В другой, мизерной, — но от этого не менее сильной, — живет та крошечная капелька, что проникла в тебя на моем плато. И ты потихоньку учишься взаимодействию этих сил. Это странно, но весьма увлекательно… со стороны.

— Да уж, — мрачно буркнул Кошчи. — То-то я себя ощущаю, словно червяк в руках мага-недоучки.

— Он недоволен, — расхохотался Старик: видение рассыпалось на множество крошечных пузырьков, а потом медленно сложилось вновь, словно искусная мозаика. — Радоваться надо! Ты так мечтал вновь стать живым… И, как ни странно, приняв капельку живой воды, стал им! Вопреки всему, тебя не разорвало на тысячу маленьких человечков, и даже мир остался цел…

— Вот именно! — воскликнул Хозяин. — Все, что ты говорил, все оказалось лишь пустыми угрозами… так, сотрясение воздуха! Может, если бы я выпил живой воды, то сейчас бы жил в свое удовольствие…

— Да, — Старик печально покачал головой. — Ты теперь почти человек. И даже, как большинство из них, помнишь лишь то, что тебе удобно помнить… А ты обрати свой внутренний взор в момент своего первого колдовства. И представь последствия, если бы Сила увеличилась… ну, хотя бы в десять раз! Тебе повезло! Но это не значит, что будет везти и дальше… Как и той девушке, что несет на себе груз капли мертвой воды… и твоей тяжелой страсти.

Хозяин вздрогнул и беспокойно огляделся. Видение лица исчезло. Неужели, разговор закончен? Что значит — не будет везти дальше? Страх за Софию сковал виска. Но в это же время робкая надежда скользнула в сердце, словно изгнанный на улицу кот — тихо и незаметно. Колющая боль мгновенно предательски выдала ее. Если живая вода останется при нем навсегда, то он сможет хотя бы попытаться ухватить счастье за хвостик. Да, девушке нельзя возвращаться, но они вместе найдут выход… ведь это действительно везение: он не потеряет способность любить.

И все же: что имел в виду Старец? Кошчи подождал еще немного, но тот больше не отзывался. Вынырнув на поверхность, Хозяин мрачно глянул на кота. Тот в страхе сжался.

— Сиди здесь, — приказал Кошчи тоном, не терпящим возражений. — Если какая рыба пикнет — сразу ко мне!

Черныш прижал уши. Лицо Хозяина было мрачнее тучи. И даже саркастичный кот сейчас не рискнул бы произнести хоть слово поперек воли Кошчи. Человек тяжелыми шагами двинулся в Замок. Не обращая внимания на воду, щекотливыми ручейками стекающую по коже с мокрой одежды, толкнул каменную дверь. Замок вздрогнул, словно старый пес, почуявший гнев хозяина.

День перевалил за середину. Эйфория первой победы поутихла, пришло время военной рутины. Похоронные команды собрали и закопали трупы врагов, тела соотечественников были преданы торжественному захоронению с отданием всех воинских почестей. Военные лекари с кучей добровольных помощников обиходили раненых, солдаты, получившие тяжёлые увечья были отправлены в тыл. Командующий лично проследил, чтобы все — от рекрута до офицера — получили достойный уход. Трофейные бригады уже прошлись по окрестностям и теперь сортировали добычу. Командиры без лишних напоминаний расставили караулы, выслали дозоры — сделали всё, что полагается в боевых условиях, ведь надеяться на то, что следующий бой будет столь же удачен — заранее его проиграть.

София, то сидела в палатке Айселя, то вновь сбегала к своим шатранцам. Такой возбуждённой девушку никто никогда не видел. Мрачная Белка неустанно следовала за ней, поскольку свой приказ барон пока ещё не отменил. Циоан потихоньку страдал. Хотя молодой генерал оказался всего-навсего двоюродным братом Софии, сердце влюблённого во всём находило повод для ревности. А сама София уже успела и оплакать бедного Риго, и поведать брату о гибели тётушки, и рассказать о своих злоключениях. Только по её словам выходило, что во всём приключившемся виновата она одна, упомянуть о хозяине к слову не пришлось.