Лана Шорт - Вселенка

— Ольгер, а что там в столовой случилось? Я отвлеклась на запись сообщения…

Приятель на меня посмотрел смущенно, мотнул головой, даже свои цыганские глазищи зажмурил и, наконец, собрался с духом:

— Рика, мысленная запись на вестник в общественном месте… обычно не делается. Так, понимаешь, принято, и… вот.

Я — в полном недоумении. Что тут может быть неприличного? Или у них табу — нельзя ничего ко лбу прикладывать на людях?

Мы идем по полупустому коридору, последние студенты спешат к аудиториям, а я пытаюсь сообразить, в чем тут заковыка.

— Да? А что тут такого? Это что — непристойно?

Похоже, угадала — лорд Кемваж забавно сморщил свой прямой аккуратный носик и все его по эль-грековски удлиненное лицо комично перекосилось. Смущение, замешательство и тщательно подавляемое веселье перемешались в одно неописуемо-обескураженное выражение, и он остановился перед входом в нашу аудиторию, беспомощно вскинув вверх руки:

— Рики, я сдаюсь! Да, поступать так считается совершенно неприличным в обществе равных или вышестоящих по положению. Будь ты королевой или, скажем, принцессой из правящего дома, ты могла бы позволить себе такое а в исполнении кого-либо другого — это большая бестактность, пренебрежение, или, — тут он откашлялся, — … э-э… вопиющая невоспитанность.

Я смотрела на парня и молчала. А что тут скажешь? Что ни шаг, что ни поступок — все время делаю что-то не так. И не потому, что глупа. Просто я ничего толком не знаю и сыплюсь не на больших и серьезных вещах, а вот на таких мелочах — о которых не прочитаешь в учебнике и которые приходят только с опытом жизни в конкретном обществе. Решение пришло мгновенно:

— Ольгер, мне нужно тебе признаться…

Рискованно? Ну, будем считать, что я — любитель шампанского.

— Да, я должна тебе раскрыть мой секрет, но пообещай, что это останется между нами.

Ого — похоже я опять что-то не то сказала: Ольгер окинул взглядом пустой коридор, решительно задрал подбородок, сложил перед грудью руки лодочкой, а затем резко развел их в стороны:

— Принимаю твой дар и клянусь хранить его в тайне.

Это что — клятва такая? Ну…давай, Ника, думай!

— Принимаю твое обещание и безбоязно доверяю тебе свою тайну, — высокопарно ответила я, надеясь, что не мажу пальцем в небо. Но, кажется, мой лорд-приятель воспринял это нормально, наклонил голову, чтобы смотреть мне прямо в глаза и всем своим видом просигналил: жду!

— Ольгер, я…

— А вам, молодые люди, особое приглашение надо? Почему не заходите в аудиторию? — раздался за моей спиной недовольный хрипловатый голос.

Я виновато посмотрела на парня:

— Потом скажу, — прошептала с облегчением. Отсрочка. Или знак свыше — не говори, подумай еще раз?

Ольгер вошел в дверь, я прошмыгнула за ним, вслед за нами прошествовал мэтр Саллион. Это он так представился, после того как мы торопливо уселись за первый ряд. Интересно, почему мэтр, а не магистр? Полезла в браслет — смотреть словарь со всеми треволнениями только сейчас вспомнила, что там есть такая функция. Оказалось, что мэтр — это то же самое, что и магистр, но не-маг. Мне тут же за мэтров стало обидно — вот так, влет, сразу клеймо— «не-маг». Порыскала еще по браслету — как же я про этот словарик-то до этого совсем забыла? — выяснила, что не-магов вторым сортом людей никто не воспринимает, и с облегчением вздохнула: а то у меня уже классовая солидарность взыграла — я тоже больше двадцати лет не-магом прожила!

Увлеклась, читаю про основные не-магические профессии, и тут чувствую, меня в бок осторожно толкают. Оглядываюсь и обнаруживаю, что лектор стоит прямо передо мной, и как раз задает мне вопрос:

— … поэтому, хотелось бы узнать, студентка, вашу точку зрения: как можно охарактеризовать политику Варийского государства за прошедшее десятилетие?

— Как самую прогрессивную, — немедленно откликаюсь. Дед у меня молодец, какая же еще у него политика может быть?

— В списках имен значится, что вы родом из этого королевства. Поэтому подумайте о своей повседневной жизни и приведите примеры для доказательства своих выводов.

Хорошо-хорошо, что у нас может быть прогрессивной политикой? Ну, кроме того, что он внучку от родителей со странностями спас?

— Модификация некоторых видов налогов, развитие внешнеполитических связей, обеспечение правовой базы принимаемых нововведений… Вот, вкратце, — радуясь своей находчивости перечисляю я.

— Мы говорим об одном и том же королевстве, студентка? — спокойно спрашивает мэтр. — А то мне показалось, что вы в принципе характеризуете некое абстрактное государство. Придется вам, леди, поосновательнее подготовится к следующему занятию, или…, - тут мэтр выдерживает многозначительную паузу, понижает голос и договаривает, — …или вам следует слушать мои лекции!

Так, Ника, никакой больше классовой солидарности — видели, а? На первом же занятии — опросы устраивать! А главное — ответ-то мой вполне прилично прозвучал! А потом хриплоголосый мэтр до конца лекции простоял чуть ли не над моей душой, так что от чтения браслета пришлось отказаться.

Четвертая пара проходила в той же аудитории, поэтому, в ожидании ее, мы с Ольгером отошли к окну, и я приготовилась открыть ему правду — конечно, в слегка урезанном и модифицированном виде. Но все равно, правду — про сильно болевшую Рику, с которой приключилась частичная амнезия. И приходится держать это в тайне, потому что в университет принимают только здоровых, а невылеченную амнезию могут посчитать преградой для освоения ментальной магии и отчислить до лучших времен. Вот мне и приходится крутиться. Ольгер, кажется, вообще не слышал, что бывает неизлечимая потеря памяти, но проникся и даже посочувствовал. Хотя я поняла, что он явно готовился услышать что-то другое. Но нет, мы с тобой не настолько знакомы. Да и навряд ли я решусь хоть кому-либо рассказать вообще все. Нет, такую глупость я точно не сделаю.

После заключительного занятия, развития пространственного воображения, я начала серьезно нервничать — время факультатива приближалось, а от деда вестей не было. Два часа визуализации — это многовато даже для меня, всегда любившей помечтать. Но все когда-нибудь кончается, и вот я — перед лабораторией лорда Уривала, вся в терзаниях и без окончательного решения, как строить с ним разговор.

Ольгер — мой самоназначившийся рыцарь-конфидент, чей новый статус выяснился по ходу его объяснения о связывающей нас клятве, шел рядом — задавая вопросы и пытаясь прояснить для себя степень моей невежественности. А клятва… клятву он произнес по примеру рыцарей древности, приносивших обет любви своим дамам-амарант [3] амарант — возлюбленным (прим. автора) почти теми же словами: «Принимаю твой дар и клянусь хранить его в своем сердце». Только заменил «сердце» на «тайну» и поэтому теперь утверждал, что я — его дама-конфидент и что все поверенные друг другу секреты мы будем теперь хранить по праву лучших друзей и доверенных лиц. Ну, и поскольку клятва давалась магами, то она имела совершенно реальную силу. Вот так, Ника, думай, прежде чем рот открывать!