Мари Ардмир - Стальной барон [СИ]

Затем второй день прошел точно так же как и первый - в тревоге и ожидании треклятого перелома в его поведении.

А на третий было почти все равно, кто он и где, я уже засыпала в седле.

Мы ехали по очередной кручине, справа скалы, слева обрыв и горящий лес. Посмотрев через камни вниз, вздрогнула. Пламя уже уничтожило кусты и траву, оголило черную землю и теперь медленно поедало обугленные стволы, некогда зеленых деревьев. Жарко, душно, ветер хоть и не в нашу сторону дует, но запах гари стоит тошнотворный. Ужасающий. И неизвестно от чего пожарище. Сухостой полыхнул или же это дело рук незадачливых охотников? Но хорошо, что деревенских поселений рядом нет, не погибнут люди и не останутся без крова. Занятая этими мыслями, не заметила, как поравнялась с пиратом, ехавшим впереди. А потому из раздумий меня вырвал его неожиданно веселый голос:

- Так ты мне скажешь, - здесь выдержал паузу и сладко улыбнулся, - что в сумке спрятано?

- Нет…

- И даже не намекнешь?

Боже правый, сдалась ему моя сумка! Неужели во все нужно сунуть свой бесекский бессовестный нос? Злость, негодование и что таить, ненависть, всколыхнулись во мне вновь. Тут уж и о ноже-заклинателя вспомнила, и о золотой пыльце в мешочках.

- Живее будешь, - процедила сквозь зубы и пришпорила лошадь.

- А, может, стоит…? - поучительным тоном начал он.

Следовало промолчать, следовало. Он не просто так заговорил, но мне крайне уставшей за последние дни спокойствие вернуть не удалось:

- А, может, хватит!

- Что ж нет, так нет, - пожал он плечами и резким каким-то неуловимым движением, сорвал сумку с моего седла. Улыбнулся мерзавец и швырнул мое добро в пылающее пространство леса: - Сама напросилась.

Короткий полет, приземление, и моя сумка загорелась…

Горели мои инструменты лекаря и порошки, настойки и заготовки трав, горели подарки для Севуни, Захара, Олы и старосты деревушки, дяди Тарома и жены его Раты, горели мои записи и подарок от Дерека, а еще его письма. Не горел только дневник некроманта, ему было просто не суждено. И я, глядя вниз, плакала, вот только были это не слезы жалости, а слезы злости. Ыг меня к черте довел, еще немного и перейду, а тогда… не жить бесеку.

- Не реви. Я предлагал по-хорошему, - с этими словами, он выдрал у меня вожжи и попытался взять за руки. - Нож твой у меня, - предупредил сухо, - так что особо по сумке не кручинься…

Кивс заха - кровавая слеза захватчика? Я же перепрятала, я же его к седлу прикрепила, чтобы и рядом был, и выхватить в любой миг могла! С удивлением заметила, как проклятый потомок бесека лезет к моим нарукавникам, к тем самым, где спрятаны мешочки. Догадался, стервец! Дернулась от рук его и, пришпорив лошадь, разъехалась с пиратом на узкой дорожке:

- Связать решил? - бросила через плечо с ехидцей и отстегнула от рукава некромантскую отраву. - Или предложение сделать, не слезая с коня?

- Ари… ты не поняла, - начал увещевать он. И голос изменил, и выражение лица.

- Знаете, я не так себе представляла ни эту поездку, ни предложение сердца и руки.

Объехать на резко сузившейся тропке он меня уже не мог, разве что если слезет с лошади. А этого он не сделает, со скалы упасть побоится. Осталось ему только орать.

- Ари, вернись немедленно!

- Зачем? Чтобы я не знала, что ожидает меня за поворотом? Все и так ясно, - хмыкнула зло и отвернулась: - Там первая застава горных наемников…

- Нет!

На шипение его я внимания не обратила, пришпорила лошадь и понеслась.

- Стой!

Ни за что! И плевать на опасность, я либо сама свалюсь, либо он со злости вниз столкнет. Чтобы, я как и сумка, никому не досталась. Если въеду в поселение бесеков с ним, буду названа женой, уж таковы у них суровые законы. День или два пройдет, и он выбьет из меня не только дурь, что не по нраву, но и правду. Убьет сокола, как только тот от Дерека вернется, а меня бросит в подвал. Чтоб не могла и слова сказать об Увыре Хотском и группе его людей, что названы моими братьями. И все это на законном основании, никто не вступится, потому что муж вправе.

А въеду сама, сторожевые меня будут вынуждены выслушать, проверить истинность слов и вызвать будущего вожака бесекского племени. А с Увыром я найду, как сладить и договориться, уже ученая.

Через сотню метров тропа вильнула в сторону от обрыва и открылась широкой дорогой между скал, в дали сквозь ветки виднелась первая башня заставы. Захотелось горько рассмеяться, предчувствие меня не обмануло. Пират действительно вел меня в ловушку и дверца ее вот-вот захлопнется. А не бывать этому! Я заставу пересеку сама. И пришпорив лошадь, помчалась вперед.

Семьсот метров до башни, пятьсот, четыреста…

Как пират оказался в зоне видимости справа, я не заметила, потому что старалась не оглядываться и не реагировать на крики его, приправленные проклятьями. И вдруг удар по плечу и щеке, жесткий захват моего локтя и приказ остановиться. Это было последней каплей. Из-за слез я не видела, куда на Ыго попал мешочек с ядом, но руку он отдернул, взревел, как раненный зверь, и теперь поносил меня словами чернее грязи. А мне все равно… Главное добраться до башни, самостоятельно пересечь линию ворот и потребовать встречи с Хотским.

Триста метров, двести… Еще чуть-чуть!

Дозорный махнул рукой и что-то крикнул. Слов его не разобрала, но свист выпущенной сзади стрелы быстро разъяснил его предостережение. Все-таки пират решился на отчаянный шаг, остановить меня, во что бы то ни стало, убить, дабы не досталась никому. И я прижалась к шее лошади и вспомнила, возможно, одну из самых старых пословиц, когда-либо произнесенных вслух отцом:

«Не бойся, стать к врагам своим спиной и пристальнее посмотреть на друга».

Я не побоялась и вот последствия: бесеки прикрывают мое бегство от якобы друга - Ыго. Прикрыли хорошо, пират остановился, но мой конь у самой башни все-таки сбросил наездницу на землю, еле увернулась из-под копыт и кинулась в открывающиеся ворота. Кричать: «Помогите!» сил не было, зато их почти хватило на то, чтобы сбить с ног бесека, встретившего меня. А он устоял, удержал, попытался успокоить:

- Ариш, ты уже с нами, все хорошо. Слышишь, хорошо…- меня бережно погладили по плечу.

- Увыр! - в первые мгновенья я не поверила своим глазам и чуть ли не со слезами кинулась ему на шею: - Хотский, как же я тебе рада!

В повисшем безмолвии были слышны мои всхлипы, а затем и тихие слова наемника:

- Снимаю шляпу перед Белым варваром. Его проницательности можно позавидовать…

Судорожно выдохнула:

- Ба-барон здесь?

- Нет, он бы не успел вас перехватить, приказал мне. Мы и сами только что с лошадей слезли, не расседлали толком, - и отдал приказ своим, - угган оей нахро, равс лип…

«…ошметок коровьей лепешки добить, лошадей привести…» - перевела я.