Даринда Джонс - Одиннадцатая могила в лунном свете

— Эм-м, нам, наверное, пора отсюда двигать.

— Свидимся, красотка, — бросил на прощание Ангел и испарился. Дезертир, блин.

Мой клиент выронил чашку, и кофе разлился по ковру сливочного цвета. Я осмотрелась по сторонам. Бога ради, все ведь не так плохо!

На всякий случай я решила уточнить:

— Я тут ни при чем. За уборку платить не буду.

— Какого черта?! — гаркнул клиент.

Значит, Нечто все-таки его не заражало.

— А-а, так вы об этом? Короче говоря, хозяин не пытается вынудить вас разорвать договор аренды. — Я прихватила куртку и сумочку. — Тут действительно водились привидения. — Пока клиент вконец не разбушевался, я протанцевала мимо него. — Зато теперь здесь никого нет. — Уже выйдя из кабинета, я просунула голову обратно. — Счет вам пришлют.

***

Прежде чем отправиться на свое рабочее место, я смоталась по маленькому. Кстати, могу я называть свое место работы рабочим местом, если оно принадлежит мне? С деловым этикетом у меня просто беда. Хорошо хоть я уже на курсы записалась.

Как раз когда я справляла нужду, затрезвонил сотовый.

По воздушным путям прямо мне в ухо проник женский голос. Ей-богу, это прямо как магия. Или наука. Наверное, все-таки наука.

— Чарли, что вы на этот раз натворили?!

Если бы я знала! Звонила одна из моих подруг, благодаря которой слово «обет» обрело в моей жизни совершенно новый (хотя скорее очень-очень старый) смысл. Видите ли, подруга как раз и дала обеты, которых строго придерживалась. И я ничуть не преувеличиваю.

А еще сестра Мэри Элизабет ясновидящая, хотя само это слово она на дух не выносит. Но как еще назвать того, кто подслушивает ангельские разговорчики?

— Привет, сестра. Как жизнь?

— На небесах хаос, вот как!

— А разве у них там не каждый день хаос?

— Нет, Чарли, не каждый. Я держу руку на пульсе уже несколько дней, а там как будто ад с цепи сорвался. И угадайте, о чем в основном говорят?

Придерживая телефон плечом, я оторвала кусок туалетной бумаги, но она наотрез отказывалась сотрудничать.

— Ангелы такие сплетники! Неужто им больше заняться нечем?

— Вы действительно угрожали Господу нашему и Спасителю?

— Ничего подобного, — фыркнула я. — Я угрожала Отцу Спасителя. Ну, знаете, самому главному там, наверху.

— Да вы… вы…

— Говорите уже как есть, — сказала я, приведя себя наконец в презентабельный вид.

Я вышла из кабинки и прошла мимо мертвой бездомной женщины, которая пыталась достать себе бумажное полотенце. Руки проходили насквозь, и это ее наверняка дико бесило.

— Чарли, нельзя так запросто угрожать Отцу Небесному.

— Еще как льзя, — отозвалась я. Ну, мне же семь лет.

— Чарли! — оскорбленно воскликнула монахиня.

Больше она ничего не сказала, поэтому говорить пришлось мне:

— Да знаю я, знаю. Просто в тот момент я страшно рассердилась.

— На Всевышнего?

— На всевышнего гада, который лишил меня воспоминаний и планировал запереть моего мужа в аду на веки вечные.

Держу пари, сестра Мэри Элизабет последних слов не слышала. Как только я произнесла слово «гад», она ахнула. Громко. И ахала секунд шестьдесят. Ничего себе легкие у монашки!

— Пардон. — Я глянула вверх и повторила: — Ну, извините. Я все понимаю. Угрожать Большой Шишке не стоило, но он первый начал.

— Вы не в третьем классе, Чарли, а даже если бы и были в третьем классе, то с директором лучше не ссориться.

— Согласна, но как-то в первом классе и поссорилась с учительницей, миссис Хикман. Коза была редкостная.

Мы поговорили еще несколько минут, пока мне не удалось убедить сестру в очевидном: да, я выплюнула угрозу, но что такого я на самом деле могу сделать?

Высушив руки в сушилке, я оторвала бумажное полотенце и отдала бездомной женщине. Полотенце упало сквозь пальцы на пол, зато она, похоже, успокоилась.

В целом, мертвые бомжи переходить желанием не горят. А когда все же переходят, их душевные болезни выбивают меня из колеи на несколько дней. Вот почему этой женщине перейти я не предложила, хотя она вполне могла это сделать когда угодно. И помешать я не в силах.

Наконец она меня заметила и состроила кислую мину вкупе с беззубым ртом.

— Желе не застывает. От этих сыпучек нынче никакого толку.

Я глянула вверх, где, по идее, и должны быть небеса.

— И не говорите!

***

По пути на стоянку я звякнула Куки — моей лучшей подруге-секретарше-помощнице-жилетке, в которую всегда можно поплакаться. Пришлось делать вид, будто я не замечаю ангела, взгромоздившегося на фургон и следящего за мной орлиными глазами.

Ангелы меня, мягко говоря, подбешивали. Все из себя деловые и страшно серьезные, когда речь шла о деле. На них возложили миссию, отклониться от которой они отказывались наотрез. Я пыталась поколебать решимость одного из них. Пару дней назад предложила ангелу сто баксов за то, чтобы тот смылся. А он и бровью не повел. Даже не глянул на сотню, которой я махала у него под носом. Если я когда и видела стальную непоколебимость, то это была как раз она.

А еще, когда ангелы того хотели, их невозможно было прочитать. У них самые крутые нечитабельные лица по эту сторону Вегаса. А в эмоции и вовсе не проникнуть, если не подойти очень-очень близко. Вот только близко подходить мне не хотелось ни капельки. От их силы словно ток искрит на коже. Тревожно и в то же время захватывает дух.

Чисто внешне угадать в ангелах картинки из Библии было невозможно. Ни тебе кудряшек, ни золотых корон, ни тог. Ни-че-го. Зато Голливуд тут постарался на славу. Носили ангелы длинные темные пальто с какими-то развевающимися кусками ткани на плечах, и пальто эти сильно смахивали на допотопные плащи для верховой езды. Ну или на дождевики. Огромные крылья складывались за спиной и опускались ниже колен. Выглядели ангелы так величественно и благородно, что было трудно видеть в них моих противников. А именно противниками они и были. По крайней мере в текущий момент.

У ангела, который пялился на меня с фургона, были короткие черные волосы, такие же темные глаза и кожа цвета мокко. И он был поразительным. Недавно я поняла, что все ангелы поразительные. Ну просто душераздирающе красивые.

На полуторатысячном гудке Куки наконец-то ответила, тяжело дыша.

— Опять, что ли, в офисе быстрячок устроила? — спросила я, залезая в Развалюху, то есть в свой собственный вишневый джип «вранглер».

— Нет, Чарли, и я никогда не устраивала в офисе никаких быстрячков. Я пытаюсь засунуть бумагу в ксерокс.

Даже знать не хочу, почему от этого Кук так запыхалась.

— А он опять капризничает.

Я завела двигатель, врубила заднюю и поддала газу, не отрывая глаз от небесного создания, которое не отрывало глаз от меня. Такая вот у нас взаимность.