Агрипина Тумбочкина - Феникс императора [СИ]

— Я хотел видеть тебя Император-Дракон. Подойди, — голос гулким эхом обнял за плечи.

— Иди, — тихое, нежное только для меня.

Все-таки пошла. Против своей воли, ноги зажили своей жизнью, самостоятельно выбирая дорогу, они вынесли меня из храма, к камню. Я неловко ткнулась животом в его острый край и чуть не упала, когда сила Демь-Яра оставила мои конечности в покое.

"Гад!" — возмущенно подумала я, с ногами забираясь на теплый камень.

— Не сердись, милая, так будет лучше для всех, — напоследок ответил он.

Я раздраженно передернула плечами и нахохлилась, обиженная на весь мир.

Разговор затягивался, я нервничала, раздражаясь, убеждая себя, что жду недостаточно долго. Но вот внутренние часы говорили о противном. Ноги от неподвижного сидения в позе лотоса затекли, поясница превратилась в кусок камня. Когда же мимо меня проплыл жрец, я возмутилась его равнодушно-отсутствующим видом.

— Эй, любезный…как там тебя! Хато! — вовремя вспомнила я, пытаясь привлечь его внимание.

Жрец замер на месте, недоуменно посмотрел сквозь меня и будто очнулся. Зря я его потревожила, уж лучше б шел куда шел. Лицо мужчины быстро приобрело насыщенный бордовый цвет, глаза налились кровью. Все же предупреждения Демь-Яра он принял не на мой счет. Ну что ж…

Приняв самый дурашливый вид, развалилась на каменной глыбе, насколько это возможно сделать в длинном платье.

— Император еще не освободился? — и я потыкала пальцев в сторону храма.

Жрец, уже готовился лопнуть от собственной ярости, но неожиданно передумал. По его лицу растеклась такая гаденькая ухмылочка, что я едва не сверзилась со своего насеста. Никак задумал чего.

— А он уже ушел! — с пафосом ответил этот плут и посеменил в сторону дворца.

Ну, нет! — мысленно возопила я.

Легко слетев с камня, я догнала жреца и простроилась к его быстрому мелкому шагу. Демонстративное игнорирование продлилось ровно до мощной входной двери. Перегородив собой вход, выжидательно уставилась на жреца, для пущего вида сложив руки на груди. Думаю, вышло то, что надо.

— Деловое предложение, — хрипло объявила я, почувствовав себя при этом отъявленной бандиткой с большой дороги.

Отлично, — я мысленно потерла руки, наблюдая пробуждающийся в жреце интерес.

— Я больше не нарушаю покой этого замечательного города. Оставляю его под вашу единоличную ответственность. А вы за это даете мне возможность увидеть принцессу и Феникса. Тайно естественно, — торопливо и чуточку напряженно закончила я. Чувствуя себя немногим лучше, чем кипящий негодованием мужчина. Но видимо свой собственный покой значил для него много больше и поэтому он согласил.

— Хорошо. Я проведу вас по тайному ходу, но после… — его глазки буравчики сделались до комичного злыми.

— У меня нет причин не держать свое слово. Поверьте, я вам тоже не рада, — подчеркнуто холодно, настолько, что сама удивилась прорезавшейся неприязни.

На этом обмен любезностями закончился. Мы вошли во дворец, пересекли внутренний двор и вошли в темный коридор. Жрец невозмутимо прошествовал к глухой стене, похлопал по гладкой поверхности, толкнул носком сапога какую-то панельку. И, вуаля! Открылся узкий проем. Но мужчина не торопился входить в чернеющий провал. Он засеменил к противоположной стене и вынул из крепления факел.

Оказавшись внутри тесного, пахнущего плесенью лаза по-другому и не назовешь, я почувствовала себя как в ловушке. Плеск невидимых капель об каменный пол, треск коптящего факела, неясный свет, мечущийся по черным стенам и ничуть не успокаивающее присутствие жреца. Я бы с удовольствием плюнула на собственную затею, но как-то несерьезно после таких заявлений. Пришлось терпеть, пряча страх все в той же неспокойной темноте.

Идти пришлось долго, а ход несколько раз менял направление, ветвился и путал мой внутренний компас. Судя по всему, ход был сделан во время строительства и использовался крайне редко, ввиду своей запутанности и мрачности, хотя моего провожатого этот факт нисколько не волновал. Мужчина уверенно выбирал направление и двигался, не сбиваясь с шага, как если бы шел здесь впервые. У меня даже закралось подозрение, что злобный старикашка водит меня кругами, мстя за все мои подколки. Но вот он замедлил шаг, а потом, сделав шаг в сторону, исчез. Испытав несколько неприятных мгновений при столкновении с полной почти осязаемой тьмой, я запаниковала. По спине скатилась ледяная капля пота.

— Чего застряла! — голос жреца разрезал мой страх пополам.

— Иду, — глухо отозвалась я, позволяя уже спокойней ощутить себя в недружелюбном пространстве хода.

Сделав еще несколько шагов вперед, я совершила тот же маневр, что и старик, оказавшись в полумраке небольшой каморки, которую от хода отделяли тяжелые черные занавеси. В стене напротив входа на уровне лица находились деревянные ставни. Жрец потянул за металлическую ручку, открывая вид на богато убранную комнату. Правда взгляд все время натыкался на частую резную решетку, сквозь которую и предлагалось наблюдать за происходящим. А посмотреть было на что…

Комната показалась мне чем-то вроде детской игровой, с небольшим отличием. Игрушки заменили книгами и свитками, которые лежали повсюду. Мао лежала на кушетке лениво перелистывала пожелтевшие от времени страницы. Она время от времени отрывалась от своего занятия, устремляя полный грусти взгляд на сидящую на ковре Феню. Для меня эти странные взгляды принцессы стали откровением, поэтому я решила узнать, в чем дело от жреца.

— Уважаемый Хато, вы не знаете, почему принцесса Мао так грустно выглядит?

— Она не простила всем нам ваше изгнание, — неохотно отозвался мужчина.

Я ожидала нечто подобного, но совершенно не думала, что принцесса настолько привязалась ко мне. На душе заскребли кошки, и я почти пожалела о своем порыве прийти сюда. Нет безусловно, я с огромным удовольствием пробыла бы здесь целый день и даже больше, но не так — тайком, вырвав у человека разрешение, чтобы одним глазком… Нет, хочу открыто, без лишних стеснений и реверансов. Нехотя отстранившись от окошка, я отошла к стене и посмотрела на замершего жреца.

— Спасибо вам, — я склонила голову в знак уважения.

У меня больше не осталось желания дурачиться и издеваться, а внутри все стало серо и уныло. Я натянула на голову капюшон и зажмурилась. В горле сразу закололо от вдоха крепкого мороза, но меня это мало волновало. Слепо уставившись прямо в свинцовую вьюгу, осторожно опустилась на снег. Закутавшись в плащ по самые глаза, я тихо заплакала. Слезы бессилья — они не облегчали душу, и о спокойствии я могла только грезить. Хотелось быть везде и сразу, поговорить, успокоить, обнять, сказать, что вернусь и буду рядом, отдать все на свете, чтобы все это поднять и держать насколько хватит сил. И именно сейчас мне стало ясно, каждая удержанная сознанием эмоция будь то страх, радость или боль, всего лишь защитная реакция организма на непрекращающийся стресс. Даже ощущение холода и то задерживалось, мне просто было плохо.