Энн Лу - Лоно Заруны [СИ]

Пока Лахрет летел, он уже решил, что сделает, поэтому успел прозвонить нужным людям, чтобы они подготовили изолированное место для размещения Кары и Мары в атконноре до момента кладки. До этого времени королеве не обязательно находиться на площадке Рождения. И еще один момент. Его Лана. Если она сейчас не успела еще натворить невесть что со своей Забавой, ее надо чем-то занять и пресечь возможные необдуманные шаги. Она не должна вмешиваться в эти интриги. Это слишком опасно. И то, что она находиться в этот момент на площадке, — не желательное событие. Тем более ее присутствие рядом Лахрета всегда выбивало из равновесия и сильно отвлекало. Как бы он не хотел этого признавать, но ее наличие вблизи всегда мешает мыслить рационально и объективно. Самым главным для него становилась безопасность жены. Особенно сейчас, когда она носит под сердцем его ребенка.

Каково было его облегчение, когда, ступив на песок площадки Рождений, он обнаружил довольно спокойную обстановку. Утешило и то, что никто еще никому не «повыдергивал» волосы. Лана благоразумно осталась в стороне. Единственное, что удивило, так это то, что вокруг жены собрались все малыши Шимы. Она их гладила по очереди и что-то тихо нашептывала. Лахрету еще никогда не приходилось видеть проявление массовой детской любви к человеку до времени выделения фермента. Но сейчас не время думать об очередной изумительной черте Ланы. Потом.

Ханам прямым ходом отправился успокаивать разнервничавшуюся жену. Ее эмоциональный фон зашкаливал, что было весьма удивительно для этой молодой женщины. Мара сохраняла выдержку и собранность. Он уловил край ее мысли о том, что еще не время. Не время чему?

Присутствие Ланы Лахрет ощутил еще, когда только подлетал к Гнездовью. Она была очень взволнована и насторожена. Понимая, что свои мысли лучше держать от нее подальше, дабы обезопасить жену, он наставил вокруг себя множество эмоциональных блоков. Сейчас ему нужно трезво мыслить. Конечно, она обидится на его резкость, но это лучше, чем если бы эта ситуация решалась ее эмоциями. Потом лучше попросить прощения. Он знал, она простит. Попылит немного и простит. Такая уж она.

Теперь надо быстро оценить обстановку. Он верно предполагал. До их с Ханамом прибытия женщины явно повздорили, но вовремя сообразили, что психика малышей важнее. Теперь же они притаились в ожидании, напряженно следя друг за другом. Правда, Рия вся извелась и довела себя до грани, так что может в любую секунду сорваться. Но с ней Лахрет справится. Хорошо, что не Лана, а то тогда бы никакие блоки не спасли.

Поэтому он решил отправить жену в атконнор. Как же он был благодарен, когда Лана отнеслась с пониманием и покорно покинула помещение. Она мудреет на глазах.

*** *** ***

Всю дорогу до книжного хранилища Лахрет задумчиво молчал. Я чувствовала его внутреннее напряжение. Он что-то анализировал, сравнивал, прогнозировал в голове. Что именно, конечно, не знала. Опять по привычке отгородился от меня. Но я знала наверняка, что он предчувствовал беду и хотел ее предотвратить.

Следуя за ним чуть позади, держась за руку, я шагала следом все в том же молчании, что и когда мы вышли в холл Хранилища. Лахрет любил меня везде брать за руку и вот так, как малое дитя, водить за собой. Поэтому сейчас я видела только часть его профиля. Мягкий, не раздражающий свет Библиотеки падал не его белую кожу, а мягкие тени лишь подчеркивали его мужественность. Что же его так беспокоит? Не говорит. Старается меня оградить. Защитить. Выведывать нет смысла. Уйдет от ответа. Я знаю.

Когда он пришел через час после события на площадке Рождений в столовую, где я его послушно ждала, на дворе уже наступила ранняя ночь. Звезды начали усыпать темную синеву неба, но яркости своей еще не набрали. Я сидела за столом, перекусив на ужин салатиком, и глядела в небо. Думала о том, что грядет. То, что Мара явилась в Гнездовье, ничего хорошего не сулило. Она явно что-то замыслила. И Лахрет об этом догадывался. По его лицу я еще там поняла, что он не намерен меня посвящать в свои догадки. Это немного задевало, но когда он вот так упирался, добиться от него было чего-то крайне трудно и иногда бессмысленно. Если я закатывала истерики и предъявляла требования, он чаще всего замыкался в себе еще сильнее, следуя каким-то своим личным принципам. Я уже давно научилась ждать удобного момента, чтобы выведать нужную информацию. Поэтому и сейчас решила занять выжидательную позицию.

Еще в столовой я не раз прокручивала в голове все снова и снова ситуацию в Гнездовье. Не скажу, что явление Мары меня выбило из колеи, но не обрадовало, уж точно. В памяти всплыло лицо Рии. Ее неистовая ненависть к бывшей шиасу так и бушевала не только в глазах, но и во всех движениях. Когда я вошла на площадку Рождения, ситуация уже накалилась. Мое появление лишь раззадорило Мару. Конечно, она сумела сдержать себя в руках, но по лицу было видно, что меньше всего бывшая шиасу ожидала в этот момент лицезреть меня. Звонок Лахрета озадачил, но потом даже обрадовал. Когда он прилетел и расставил все на свои места, стало легче дышать. Однако эта ситуация была предвестником чего-то нехорошего. Лахрет это прекрасно знал. И то, что он со мной там строго разговаривал, было лишь отголоском его беспокойства о моей безопасности.

Наблюдая за ним сейчас, я понимала, что единственное, чего он жаждет — защитить меня. Нет никого для него в мире среди людей ценнее меня. И все его холодные приказы и замечания — это следствие стремления именно обезопасить меня. Сколько раз за нашу совместную жизнь я убеждалась в том, что за его сдержанными и, казалось бы, резкими замечаниями скрывалось понимание сути вещей. Он почти всегда оказывался прав. Особенно, когда он на чем-то настаивал, выходило так, что это было лучшим решением.

Я до сих пор училась понимать его. Понимать, где лучше промолчать, а где — можно и покапризничать. Я знала, что часто он носился со мной и моими чувствами не по своему твердому характеру. По натуре Лахрет скрытен и замкнут, часто тая мысли за теплой и приятной улыбкой, вежливыми словами и упрямым взглядом. Но когда находился со мной рядом, он снимал маску, и я видела глубокого, умного и проницательного человека с всезнающими черными глазами. За эти два с половиной года я научилась доверять его дальновидному взгляду. Конечно, успевая пообижаться на форму, в которой он иногда «выражает» свои просьбы.

И вот теперь мы шли в Комнату Древних в молчаливом настроении. Когда вошли, миновав добродушного здоровяка Туло, нас встретили усталые, воспаленные взгляды ученых умов. Наран стоял у последней арки и озадаченно листал книгу. Зунг сидел за круглым столом и что-то старательно выводил на бумаге.