Katrina Sdoun - Запретный плод [СИ]

Справа пристроился низкий диванчик, обитый пудрово-розовым шелком, кресло у изголовья кровати, высокий старинный шкаф скрывался в тени балдахина. Золото ненавязчиво сверкало в мелочах – будь-то узор на мебели или бахрома на покрывалах. Темные обои с замысловатым рисунком оттеняли нежность остальных цветов. На окнах развивались гардины – форточка оказалась открыта. Линетт не стало, но кто-то заботился о ее спальне, проветривал и смахивал пыль с высоких книжных шкафов.

Люстра над кроватью напоминала распускающийся пион – идеальная точность и изящность деталей поражали воображение. Я прошлась к туалетному столику у окна. На нем стояла вазочка со свежими садовыми цветами и флакончик духов. При одном взгляде на него я ощутила аромат, всегда сопровождавший Линетт. Он настолько подходил наставнице, что для меня являлся ее индивидуальным запахом. Проведя ладонью над столиком, я ничего не почувствовала и решила осмотреть шкаф.

Многообразие нарядов, сотни платьев - все я видела на Линетт и сейчас испытывала острую необходимость коснуться, но не могла осмелиться. Хотелось узнать, действительно ли кружева такие жесткие, как смотрятся – казалось, о них можно порезаться. Ткани благородные, мягкие и струящиеся, силуэты – величественные, притягательные. Каждый наряд был памятным – я провела пальцами по складкам юбок и покрылась мурашками. Призраки ее памяти – видения пронеслись в сознании мимолетными кадрами. Голова закружилась, и я отступила от шкафа, охватила себя руками. Застыв перед кроватью, прислушалась к тишине. Что-то было в ней спрятано, и оно просилось обнаружить себя. Сила клубилась вокруг меня, я ощущала каждый предмет в спальне. Моя магическая чувствительность обострилась – кулон почуял родные стены, дух прежней хозяйки. Он рвался на свободу, вибрировал, тяжелее и раскаляясь. Я прошлась к картине над диваном, провела пальцами по позолоченному багету рамы. Портрет наставницы ожил, зашевелился, будто усаживаясь передо мной удобнее. Изумрудное платье с серебристой вышивкой переливалось в лучах солнца, медные волосы жидким шелком растекались по плечам. Строгий взмах ресниц, поджатые губы - ее безупречно красивое лицо не передавало эмоций, но глаза смотрели на меня. Линетт едва вынесла мучительную неподвижность, когда художник писал этот шедевр. Она разгладила складки платья и застыла – сила вытолкнула меня из воспоминания, я попятилась к шкафу. Из окна подуло осенью и холодом, я обернулась, будто меня кто-то окликнул по имени, и взгляд упал на книжные шкафы, упиравшиеся в потолок. Не медля, приблизилась к ним, взглянула на полки, плотно набитые пестрыми книгами. Их было чересчур много, чтобы каждой касаться.

Пробежавшись ноготками по корешкам, дотронувшись до древних и ветхих переплетов, я обошла шкаф и припала к нему ладонями, прижалась лбом к гладкой поверхности стенки. К чему все эти воспоминания, если я не могу сама их пересматривать, как фотографии в альбомах? Зачем они мне? Какая от них польза? Магия хлынула из меня, замерцала в воздухе и облетела ряды книг, прощупала каждую. Я ощутила ее и отлипла от шкафа, подошла к полкам. Зажатая между пузатыми томами научных собраний Линетт, нужная книга задрожала, затряслась, пытаясь выбраться из заточения. Я протянула руки, и она охотно выпрыгнула. Оказавшись в подсвеченных силой ладонях, раскрылась на шестьдесят третьей странице, переместила меня в залитую солнцем комнату. В ту же самую, но многими годами ранее.

-Значит, ты переезжаешь?- издалека прозвучал голос Линетт. Она говорила холодно, глядя в книгу. Густые рыжие волосы свесились и упали на страницы. Они заслонили строки, на которых наставница остановилась.- Находиться со мной под одной крышей тебе мучительно и тягостно?

Ровер тяжело вздохнул и прислонился спиной к стене. Запрокинув голову, прикрыл веки. Он стоял у двери, но Линетт не отрывала взгляда от книги. Пробегала глазами по одним и тем же строкам, словно не могла вникнуть в их смысл, и перечитывала заново. Но я знала, что она не хотела на него смотреть – боялась выдать свою боль.

-Я всегда буду рядом, Линетт. К чему опять затевать этот разговор?- устало проронил Ровер.

-Нам на роду написано жить в стенах Университета….

-Мне здесь более нет места.

-Ты излишне жесток,- ее руки задрожали, пальцы скомкали страницы.- Нам обеим необходимо твое внимание.

-Драгоценная Линетт,- он открыл глаза и оттолкнулся от стены – плавно и грациозно. Заложив руки за спину, скользнул мимо диванчика, на котором сидела она. Звук его шагов отдавался в груди – сердце отмеряло их и болезненно сжималось.- Я не согласен с твоим выбором и никогда не примирюсь с ним. Но ты знаешь, где меня найти, если я тебе понадоблюсь.

Перед глазами из воздуха соткался дом. Уютный и светлый, окруженный нежными флуциями и кустами жасмина. Большие окна с белыми резными ставнями, на темной черепичной крыше поскрипывал черный флюгер в форме взлетающей птицы. Подвесной фонарь на крыльце качался от порывов ветра, и удушливо пахло приближающимся дождем. Я прерывисто вздохнула, справляясь с волнением.

-Да, теперь знаю,- прошептала я и захлопнула книгу.

Стоило только представить дом, как я дымкой переместилась на окраину города. Лес обступил улицу, холодные лучи солнца мягко рассеивались сквозь ветви. Они золотили листву на крышах, отражались от уцелевших оконных стекол. Неожиданный контраст с шумным центром - покосившиеся строения и ветхие заборы выглядели запущенными, покинутыми. Несколько домов, точно привидения затаились в тени многолетних деревьев, накрывавших крыши пестрыми кронами. Дворы поросли багульником, фасады густо обвил плющ. Он забирался в разломы и окна, заполонял собой пустые жилища. Неподалеку было озеро – сладко пахло мокрым мхом, грибами и трухлявой древесиной. Здесь царил необыкновенный покой и буйство красок – разгар осени, когда как за чертой города чувствовалась поступь приближающейся зимы. На крыльце небольшого деревянного дома поскрипывали веревочные качели, почтовые ящики понуро сгорбились, проржавели, облупилась краска. И среди этой дикой красоты затерялся двухэтажный дом со светлыми каменными стенами и флюгером в форме взлетающей птицы. Он почти не изменился, разве что ставни заменили жалюзи, обновили ограждение балкона – прежде оно было из дерева, а сейчас белели кованые перила с завитками, в круглых клумбах чахли петунии.

Я издали разглядывала аккуратный особняк, и сердце трепетало от волнения. Балкон нависал над просторной белой террасой, обнесенной невысокой живой изгородью. Столик, пара кресел – все в опавшей листве, словно нарочно оставленной для антуража. Дом был красив, ухожен, без всяких вычурностей. Сделав шаг к нему, я замерла – птичий гомон смолк, меня обступила густая и терпкая тишина. Здесь даже дышалось иначе. Я будто в другой мир попала – нереальный, созданный исключительно для Ровера.