Алина Углицкая - Любовь как преступление. Книга 1 (СИ)

Шерран как-то странно вздрогнул, залился кумачом, согнулся пополам, зажав рот обеими руками, и вдруг мелко затрясся всем телом, издавая странные звуки, подозрительно похожие на всхлипы. Капитан же буквально позеленел. Его светлые глаза залила мгновенная тьмя, верхняя губа приподнялась в оскале, открывая нечеловечески острые, почти треугольные зубы, а из горла вырвалось такое рычание, что я чуть не оконфузилась прямо здесь.

Меча глазами молнии и взревев, как дикий зверь, Эйден пнул ни в чем не повинную пушку и кометой промчался мимо меня. Спрыгнул с полубака, игнорируя трап, и внизу на палубе вновь что-то загрохотало, сметенное с дороги разгневанным капитаном.

Шерран продолжал всхлипывать. Я уставилась на него во все глаза, плохо понимая, что с ним. Но вот он разогнулся и вдохнул полной грудью, разминая широкие плечи. Потом глянул на меня и сказал, посмеиваясь:

— Вот спасибо тебе, маленькая даханни, уделала-таки упрямца! Давно я так не смеялся, рыбьи потроха, аж до колик.

Только теперь я разглядела смешинки в его глазах и поняла, что все это время он трясся от смеха! Каков нахал! Я им что, паяц на деревенской ярмарке?!

Топнула ногой, чувствуя, как пунцовеют от гнева щеки, и сквозь зубы прошипела:

— Разрежте этот шроссов пояс! Или я сделаю лужу прямо здесь!

— Эх, что за молодежь пошла, — Шерран покачал головой в притворном негодовании и достал из голенища широкий кинжал. — Никакого воспитания, никакого уважения к старшим. Вот в мое время…

— Я очень воспитанная! — оборвала его, чувствуя, что еще чуть-чуть, и мне понадобится не гальюн, а тряпка. — И культурная! Но обстоятельства, знаете ли, вынуждают!

Острое лезвие, наконец-то, поддело насмерть затянувшийся узел и рассекло его. Я тут же, стремглав, кинулась с полуюта к спасительному ведру. По дороге снесла какого-то матроса, не успевшего убраться с моей траектории. Ах, если и был элизиум на Рее, то для меня он заключался в маленьком темном помещении и одном-единственном грязном ведре.

Теперь оставалось избавиться от продуктов жизнедеятельности. Тоже событие не из легких, если учесть, что по палубе бродит около десятка мужчин.

— Ты чего там застряла? — в хлипкую дверь постучали. Это был тот самый ниданг, что проводил меня сюда. — Плохо, что ли?

— Нет, — сквозь зубы выдавила я, думая, как бы по деликатнее объяснить свою проблему. — Я уже все.

— Ну так давай вылазь и ведро на корму тащи. Там выплеснешь, только смотри, корабль не обгадь, а то сама мыть будешь. Поняла?

И эти люди требуют от меня культурного поведения?!

Поджав губы и придав лицу бесстрастное выражение, я с королевским видом выбралась на корму, держа за ржавую ручку злополучное ведро. Опорожнила его прямо в море и собралась уже уходить. Но тут мои брови не удержались и резко взлетели вверх: прямо над пенящимися волнами с кормы свисали две доски с круглым отверстием в каждой. И эти отверстия подозрительно напоминали деревенский туалет.

Пока я думала, что это, к одному их них, расхлябанной походкой, направился незнакомый ниданг. Отвесил мне издевательский поклон и начал демонстративно снимать штаны.

Я сначала растерялась, застыла в шоке, а потом как взвизгнула, как рванула по узким сходням, гремя ведром! В след мне раздался хохот нескольких прокуренных глоток.

Мой забег оказался наредкость недолгим. Я вдруг запнулась на ровном месте и полетела носом вперед. Но чьи-то крепкие руки умудрились поймать меня почти на излете, когда я уже смирилась с тем, что сейчас поцелуюсь с палубой.

Меня поймали, удержали, вздернули на ноги и аккуратно поправили расстегнувшийся ворот рубахи. Я подняла взгляд и обомлела.

Прямо передо мной стоял эйр капитан. Бледный, с плотно сжатыми зубами и потемневшим взором, не обещавшим ничего хорошего. Он смотрел на меня в упор, причем с таким выражением, что мне немедля захотелось провалиться сквозь палубу до самого трюма.

— Шерр!!! — загрохотал капитан во всю мощь своих легких. — Я сколько раз буду повторять? Почему на палубе посторонние?! Кто должен следить за этой девчонкой?

— Виноват, лэр капитан! — рядом со мной тут же нарисовался тот самый ниданг, что выпустил меня из каюты, а следом за ним и Шерран собственной персоной. — По нужде просилась.

Эйден скептично приподнял бровь.

— Да? И куда ты определил нашу гостью?

— Дак в клозет, Ваше Сиятель… Ай! Виноват, эйр капитан!

У меня глаза на лоб полезли, когда Эйден прямо на середине фразы оборвал матроса, с бесстрастным лицом наступив тому на ногу. Бедняга ойкнул и вытянулся в струнку, а взгляд у него стал точь в точь как у побитой собаки.

— Это в тот самый, что мы для блондиночки приспособили? — уточнил Шерран, игнорируя предупреждающий взгляд капитана.

— Ага, в тот самый.

Даннахан поджал губы и покосился на меня с таким видом, будто это я ему навязалась.

— Уведите девчонку с палубы, — хрипло произнес он, разворачиваясь на каблуках.

Вот так, даже слова мне не сказал, будто меня и нет.

— Идемте, эйрина, — позвал мой провожатый.

— Ты иди, Агрон, займись делом, а я нашу девочку сам провожу.

И Шерран панибратски подхватил меня под локоток.

— Шерр, — задумчиво проговорила я, машинально переставляя ноги, — а блондиночка это кто? Эстель? Кто она? И почему Агрон назвал эйра капитана Ваше Сиятельство?

— Услышала, значит? — помрачнел ниданг. — Вот стрекоза. Эстель это так, для досуга. Мужчине надо чтобы его кто-то ждал на берегу. А про сиятельство забудь, наш капитан этого страх как не любит. Захочет, сам расскажет, когда время придет.

Меня снова заперли в маленькой темной каюте на нижней палубе. Правда, на этот раз мое заточение не было столь безрадостным. Развеять скуку полагалось маленькому потрепанному томику романтических сонетов, который пожертвовал мне Шерран.

Где он его откопал, я не спрашивала. Но, судя по тому, что обложка была из розового атласа с золотым тиснением, а страницы оказались надушены до нельзя, томик этот принадлежал не мужчине. На форзаце стояла надпись мелким почерком с затейливыми завитушками: ” Единственному, Любимому, Потрясающему Мужчине”. Да, именно так, каждое слово с большой буквы.

Стишки оказались довольно заурядными, рифма любовь — кровь встречалась почти в каждой строфе, да к тому же, судя по всему, автор (или авторша) не отличал ямб от хорея, смешивая оба стиля.

— Шерр, — спросила я, когда ниданг появился на закате вместе с долгожданным ужином, — чья это книга?

Ниданг засмущался, светло-голубые глаза с узким зрачком подозрительно забегали.

— Не понравилось? — он почему-то вздохнул. — Ну да, вы же эйрина, образованная, а моя Нийлет школы не кончала, сама читать и писать выучилась…