Анна Сойтту - Духова гора (СИ)

"Следуй за мной и не отставай" — донеслись до меня мысли Айкара после того, как он назвал своё имя и спросил моё.

Сейчас в обманчивом вечернем свете я могла хоть немного разглядеть существо, чьи соплеменники чуть не оборвали мою коротенькую мохнатую жизнь. Мощнее, чем псы Аргора, но на них он был похож больше, чем на обычного волка. Острые клыки длиной и толщиной в большой человеческий палец оканчивались лёгкими зазубринами — так вот почему их хватка была такой сильной, что я не могла вырваться, пока они не отпустили сами! Шерсть волкодлака лоснилась и сияла здоровьем. Пушистый подшёрсток топорщил более длинную верхнюю шерсть и делал зверя ещё крупнее, чем он был на самом деле.

Со стороны и я, наверное, выглядела этаким меховым шариком. Казалось за ночь подшёрсток отрос и распушился ещё сильнее, чем накануне и сейчас я совершенно не испытывала неудобств из-за холода.

Зимний лес пах сочными запахами прелой замёрзшей листвы, который становился всё гуще при каждом шаге. Топот лап по озябшей земле взметал за собой терпкие ароматы и заглушал остальные лесные шорохи.

Лёгкая рысца, с которой мчался вперёд волкодлак, давала надежду на то, что Аргор даже если и сунется в лес, то уже не догонит. Сердце болезненно сжималось, душа рвалась в клочья. Он был так близко, я могла в последний раз вдохнуть любимый травяной запах… Он бы не отпустил. И все те усилия, что я приложила к тому, чтобы постараться найти ответы и выход — пропали бы без толку.

Погрузившись в свои мысли и полностью доверившись крупному зверю, я не заметила, как одна за одной к нам присоединялись чёрные тени лишь немногим крупнее меня.

Прошёл конец лета и прошла осень с тех пор как мы не виделись. Заросли и затянулись шрамы, покрывшись новым мехом. Даже память о них уже не болела, хотя первое время я дальней стороной обходила каждую тень. На фоне драк с вурдалаками, чёрные псы уже не казались такими страшными.

"Она"

"Пришла"

"Помнит"

"С нами"

"Здесь"

"Убить?"

Рысь угрожающе зашипела в ответ, отвлекая меня от всплывающих в памяти воспоминаний. Чужие мысли вторглись в разум сразу, стоило теням остановиться и преградить мне путь. Айкар остановился вместе с ними, он замер напротив меня и внимательно разглядывал каждого из своей стаи. Волкодлаки чуть щерились, но прижимали уши к голове и опускали носы к снегу, закрывая их передними лапами. Подчинение — единое, уверенное и беспрекословное. По одному они отступали назад и скрывались среди деревьев.

"Они не тронут, Мира, — невозмутимо оскалил клыки Айкар. — Пока я не отдам такой приказ. Идём, нам осталось недолго"

Поляна и стоящий посреди неё каменный крест неожиданно возникли в сияющей тысячами звёзд темноте. Как мы добрались сюда так быстро?

"У нечисти свои тропы, — отозвался волкодлак, словно читая мои мысли. — Ты научишься, как научился и я."

Чёрный зверь, увлекая меня за собой, дошёл до памятного мне креста и сел возле него.

"Твоя воля сильнее зверя, но ты не сильнее его, запомни это, — начал Айкар. — Когда я попал в этот мир, то потерял человеческий облик, но не потерял человеческую суть. Я стал зверем, но не принял его. Тебе повезло больше, Мира. Я знаю, зачем ты здесь, но впереди у тебя долгий путь."

Голос волкодлака плавно звучал где-то в сознании, словно возникая там сам собой. Айкар рассказывал, а я слушала и холодела. Где-то в душе медленно умирала надежда на то, что я ещё увижу мужа и осознаю, что это он.

"Я подавил своего зверя с годами, но прежде он научил меня как управлять стаей и как ориентироваться в новом теле. Ты должна будешь сделать то же самое. Сейчас каждый сам по себе и пытается обрести единственный облик, но вам обоим надо признать, что это невозможно. Ты должна доверять зверю, чтобы он доверял тебе. Только так ты сможешь найти ту грань, на которой вы сможете сосуществовать. Только так ты обретёшь власть над той стаей, что нуждается в твоём руководстве и оградить людей от их атак."

Разумом я понимала ту мысль, что пытался донести вожак чёрной стаи и мой зверь это понимал, но доверять тому, кто однажды уже запер меня в подсознании и чуть не уничтожил? Как? Тихий рык недовольства от рыси обозначил его позицию: зверь не в восторге от тех уз, что связали мою человеческую суть. Зверь жалел о том, что в порыве паники и жажды свободы разорвал ту нить, что привязала его к князю. Заклинатель ему не нравился категорически и принимать Аргора он не желал.

Чёрная морда склонилась ближе, притягивая внимание.

"Уйдёт время, Мира, только от вас двоих зависит сколько. Чем скорее вы поймёте и почувствуете друг друга, тем скорее вернётесь назад. Твоя звериная сущность сделала в своё время верный выбор, но реализовала его неправильно, забыв о том, что лишь ваше слияние позволит создать ту нить, что обяжет вурдалков подчиняться вам. Они не будут делать этого беспрекословно, пока ты сомневаешься в нём, а он в тебе. Придя сюда, ты уже решила и всё не будет по-прежнему. Я буду возвращаться каждый вечер и учить тебя, а пока найди ту грань, что держит тебя и твоего зверя вместе — это то, что даст вам силы понять и принять друг друга."

Волкодлак окинул блеском своих жёлтых как расплавленное золото глаз и, махнув на прощание хвостом, скрылся в лесу, оставляя меня на знакомой до каждого сантиметра поляне.

То место, где умер убитый мною волкодлак, покрылось снегом, поваленное дерево с уютной норой между корней приветливо темнело на окраине белоснежной сияющей скатерти.

Я снова вернулась сюда, но удастся ли обрести покой и уверенность в правильности сделанного выбора?

Как и обещал, Айкар вернулся на следующий день, когда солнце уже скрылось за горизонтом, но ещё окрашивало небо в алые и фиолетовые оттенки.

Я лежала на выходе из пещеры, положив голову на лапы, и уныло разглядывала глубокие тени окружившего поляну леса.

Ночь прошла в снах, выворачивающих наизнанку душу. Аргор, Любава и даже мальчишка Серко — смотрели на меня с разочарованием и осуждением. А князь протягивал на раскрытой ладони медальон, переливающийся в неверном свете свечей золотистым сиянием. Я никак не могла взять его за цепочку, та ускользала от меня и словно была видением, рука проходила сквозь неё и не ощущала металла. В синих глазах Радомира мне мерещилось отчаяние и в то же время молчаливая поддержка.

С позднего утра, когда вырвалась из объятий липкого сна, я весь день металась по своей норе, пытаясь унять охватившую меня дрожь, раздирающую и опаляющую кожу под шерстью. Саднящий зуд не давал покоя и мешал сосредоточиться. Зверь тихонько поскуливал где-то на задворках сознания. К вечеру зуд унялся и я устроилась там, где и застал меня вожак чёрных псов.