Анна Сойтту - Духова гора (СИ)

Обнимая меня за талию, муж спокойно рассказывал о первых щенках, что скоро появятся на свет. Возможно, этой ночью ему придётся быть в загоне. Еще пару дней назад, когда он говорил о вероятности этого события, я чувствовала лишь лёгкую грусть, что придётся ночевать одной. Но сейчас понимала, что другого шанса не будет и тоска напополам с отчаянием вгрызлись в самую душу.

За мысленным обменом эмоциями со зверем, я не сразу обратила внимание на то, как напрягся муж и умолк. Причина этого обнаружилась сразу: Радомир ждал возле входа в наш с Аргором дом. Прижавшись спиной к стене возле входной двери, он не сводил взгляда с резного козырька над крыльцом. Узор из прорезей в виде тонких листьев и ягод покрывал все наличники и ставни. Только здесь к ним добавлялся ещё отпечаток кошачьей лапы.

Повернувшись на шум, Радомир не обронил ни слова. Встречаясь взглядом с помрачневшим заклинателем, князь лишь протянул мне на раскрытой ладони плетёный кожаный шнурок с монеткой амулета и так же молча ушёл, стоило только взять его подарок.

Объятья Аргора ещё никогда не казались такими крепкими и желанными. Ещё никогда его губы не ласкали с таким обжигающим дыханием теплоты и нежности. И ещё никогда мне не было так зябко, как в этот момент, когда он разжал объятья, собираясь уходить и оставляя меня на пороге.

Сказать? Не позволит, не отпустит. Но я твёрдо знала, что иначе никак. В спорах с собой и со зверем, я всё равно бы не успела произнести ни слова. Аргор скрылся за поворотом, из-за которого мы недавно вышли, и близящаяся ночь скрыла его следы. В окнах домов потихоньку гасли свечи, а я всё смотрела в ту сторону, куда ушёл муж, не решаясь догнать и умолять, чтобы удержал и помог найти другой выход. Но, кажется, я только сейчас поняла смысл слова "самопожертвование". Что стоит жизнь и счастье одного, если на кону жизни многих?

Амулет от князя, в чьих глазах я заметила огонёк понимания, повис на шее. Шнурка хватило ровно, чтобы обернуться вокруг шеи, и не потеряться ни в каком облике.

Полгода — так сказал ведарь? Через полгода ещё можно спасти душу.

Пробраться до ворот в кошачьем облике не составило труда. Это к входящим присматриваются, а если кто хочет уйти, то пускай идёт. Главное, чтобы вернулся до темноты, когда ворота закроют на ночь и усилят охрану. Ещё несколько минут и сбежать бы не получилось, сейчас же только громкий недоумённый окрик стражи донёсся мне в пятнистую спину.

Аргору доложат о моём побеге в считанные минуты, поэтому чем дальше я буду от крепости, тем лучше. Лапы утопали в придорожной пыли, взметая её уже позади, лёгким едва уловимым топотом возвещая округе о моих передвижениях. Медальон тяжело бился о мохнатую грудь, знать бы зачем князь его дал, но с этим потом разберусь. Сейчас важнее не повернуть назад и трусливо не отступиться от своего плана.

Зверь знал дорогу. В отличии от меня, прекрасно ориентируясь по запахам и направлениям, которые чуял неведомым мне способом. Он нёсся прочь изо всех сил, согласившись на компромисс и более меня не подавляя.

Впервые я от всей души благодарила богов, что наполовину кошка — отменное зрение посреди царящей вокруг тьмы было как никогда на руку! Несколько хуже, конечно, чем днём, но потерять дорогу при всём желании невозможно. Пару раз мне почудился далёкий зов, но я лишь прибавила ходу, загоняя глубоко внутрь все те желания и помыслы, которые лишь растравливали душу и охватившее чувство тоски и одиночества.

Когда окончательно опустилась тьма и небо осветилось мириадами мерцающих точек, я была уже далеко. Не позволяя себе думать ни о чём, кроме нашёптываемых интуицией подсказок, я перешла с бега на быстрый шаг. Усталость брала своё и приходилось периодически высовывать язык, чтобы хоть немного отдышаться и избавиться от вызванного долгим бегом перегрева.

Первая ночь, а точнее раннее утро, прошла в переплетении корней поваленного дерева, образовавшаяся там глубокая ложбина позволила устроиться с относительным комфортом и незаметностью для случайных прохожих. Тугой липкий сон моментально утянул в свои объятья, в нём Аргор искал меня по округе возле крепости до самой ночи и не успел вернуться до закрытия врат. Проснулась в ещё более разбитом состоянии и колющем желании вернуться назад, но я должна идти вперёд.

При дневном свете дорога казалась более мирной, и я уже не замирала от каждого раздавшегося шороха, но предпочитала бежать вдоль неё, прячась за кустарниками в обилии разросшимися вдоль наезженного телегами тракта — возможно, единственного сообщения между нужными мне поселениями.

Иногда вдали показывались путники, скрип тележных колёс и пофыркивание лошадей возвещали об их приближении задолго до того, как они появлялись на горизонте. Погони не было. Это вселяло надежду на то, что я смогу осуществить задуманное, но и вселяло беспокойство за мужа. Смирится ли с моим выбором?

Там на крыльце дома я наконец поняла о том, что хотела сказать Купава. Именно там передо мной, наконец, появилась долгожданная развилка. Остаться с Аргором и однажды не пережить нападения вурдалаков, или отправиться на поиски удержавшего свою душу волкодлака, чтобы понять как сделать это самой и найти общий язык с живущими возле крепости монстрами.

А кто знает где найти чёрную псину, изрядно потрепавшую мою чудесную мохнатую шкурку, как не дед Михась? Ему подчиняются волкодлаки, нашедшие своего вожака и обретшие покой на границе миров. Значит, он и поможет найти нужного мне зверя. Вот только смогу ли обернуться человеком, когда рядом нет мужа? Рысь лишь рыкнула, с глухим возмущением отозвавшись на мои мысли. Нам обеим будет больно, но лишь так я смогу объяснить ведарю зачем вернулась и что мне нужно.

Вторая ночь в самом тёмном своём часе застала меня под крышей старой полуразрушенной мельницы на окраине деревни, дышащей ещё человеческими запахами, но уже застарелыми и слабыми. В этом сне я дрожала от холода и завывающего ветра среди деревянных обломков мельницы, а Радомир сидел рядом, успокаивая теплом своих ладоней встопорщенный от испуга мех. Тонкая едва ощутимая ниточка связи вновь тянулась к нему, набирая силу и ослепляя своим сиянием.

Но при пробуждении, заливающие сквозь широкие щели пространство под крышей солнечные открыли всё тот же вид всё ещё уверенно держащегося на своём фундаменте сооружения. И в душе, там где когда-то была связь "зверь-следопыт" по-прежнему было пусто, хотя рана и затягивалась понемногу. Только в воздухе чудился запах недавно прошедшей грозы, объяснение которому нашлось в промокшей насквозь земле, раскисшей как кисель и набивающейся между подушечек лап, утяжеляя шаг. А я ведь даже не проснулась на устроенный природой шум.