Теряя себя (СИ)

Не могу удержаться, чтобы не проверить свои догадки, и провожу кончиками пальцев по его коже, которая действительно оказывается гладкой на ощупь. Он делает глубокий вдох, и его гладко выбритый подбородок, мелькающий перед моими глазами, вибрирует оттого, как он сжимает челюсти, чуть ли не скрипя зубами. Алкоголь, до сих пор гуляющий в моем организме, толкает меня дальше, и вот уже я прижимаюсь губами к его щеке, быть может, просто пытаясь загладить свою вину и избежать возможного наказания.

До этого расслабленный, он напрягается и стягивает резинку с моих волос, пропуская их между пальцев и сжимая. Оттягивает чуть назад, вынуждая меня оторваться от него, и смотрит, смотрит с таким откровенным желанием, что я начинаю задыхаться от предвкушения.

Эта ночь воистину безумна, эта ночь срывает с меня страхи и обнажает первобытные желания.

Я хочу его, но стыжусь в этом признаться. То, что начиналось в ночном клубе, продолжается сейчас, витая вокруг нас острым напряжением.

– Ты пахнешь чистотой, Джиллиан, – одна его рука продолжает меня удерживать, а другая берет за запястье, и Рэми подносит его к носу, вдыхая запах жизни, скользящей по моим венам. – Действительно сложно удержаться… – его влажный язык очерчивает дорожку из вен, и я уже точно знаю – Адель ошиблась – мой вечер только начинается. Как в подтверждение этого Господин обнажает зубы и одним резким движением прокусывает мое запястье, отчего я вскрикиваю, но, удерживаемая сильной рукой, тут же затихаю, наблюдая за тем, как он прикрывает глаза, слизывая кровь и начиная дрожать, словно в экстазе.

Он так внезапно отрывается от руки и поворачивается ко мне, что я едва успеваю разглядеть его окровавленные губы, властно прижавшиеся к моим. Этот поцелуй в корне отличается от поцелуев Адель, он твердый, покоряющий, деспотический. Он отдает металлическим привкусом крови, он пугает и возбуждает меня одновременно, отчего я глухо стону, чувствуя, как кровь с запястья капает на мои оголенные бедра, едва прикрытые коротким платьем. Это платье бесстыдно задралось, и Хозяин пользуется этим, кладя прохладную ладонь на мое бедро и продвигаясь выше, на ягодицу, которую тут же крепко сжимает.

Ожидание важного события в моей жизни кружит голову, и я не произношу ни звука, пока Господин с легкостью встает на ноги, заставляя меня ухватиться за его плечи о обхватить его бедра ногами. Голова кружится еще сильнее, по мере того, как кровь с прокушенного запястья орошает его рубашку, прилипающую к телу. И я уже плохо соображаю в какой момент оказываюсь в его постели, той самой, на которой я застала их с Адель.

Он скидывает с себя рубашку, пока я сжимаю в кулаках атлас простыней и сквозь полуопущенные ресницы наблюдаю за ним. Вновь окунаюсь в дурман, какой-то полусон, но теперь не связанный с алкоголем, скорее вызванный подступающей слабостью от потери крови. Я не боюсь, потому что чувствую, что Хозяин не позволит мне умереть и прекрасно знает ту тонкую грань, когда стоит остановиться.

– Ma petite****, – обжигающе шепчет он, виртуозно справляясь с моим платьем и приступая к белью. Вряд ли я могу здраво оценивать обстановку, потому что все чаще прикрываю глаза, все больше вырываюсь из реальности, полностью полагаясь на чувства и ощущения, что он дарит мне своими умелыми ласками. Моя кожа липкая от крови, простыни подо мной постепенно намокают, и сам Господин запачкан ею. Мне даже кажется, что эта кровавая картина доставляет ему истинное удовольствие, потому что он не брезгует ею, наоборот, слизывает кровь с моей обнаженной груди, попутно прикусывая соски и заставляя меня изгибаться.

Сейчас я не принадлежу себе, сейчас я другая: порочная, откровенная, смелая. Сейчас я сама тянусь к нему и развожу ноги, желая ощутить его в себе. Умоляю прекратить эту пытку, но тут же шепчу “простите”, вжимаясь затылком в подушку и закатывая глаза от безумия, что творится со мной.

Это не я, не Джиллиан, не девочка с Изоляции.

Это я – его игрушка, любовница, его малышка – он шепчет это, наконец прекращая мои мучения и постепенно входя в меня плавным и, о боже, осторожным движением. И в тот момент, как я впервые чувствую в себе мужчину, я напрягаюсь, сжимая его член плотным кольцом мышц и не давая войти глубже.

– Посмотри на меня, Джил, – он говорит это, тяжело дыша и заботливо замирая, и я открываю глаза, наталкиваясь на его горящий желанием взгляд. – Позволь мне.

Господи, видимо, я в бреду, в лихорадке, потому что сейчас я забываю, кто он, и что он далек от идеального мужчины, с которым я могла бы насладиться первым разом. Но отчего-то именно ему я доверию, поэтому коротко киваю и вновь расслабляюсь, позволяя ему завершить начатое.

Резкая боль разрывает низ живота, и я болезненно морщусь, но не останавливаю его, не умоляю, просто закрываю глаза и сосредотачиваюсь на его плавных движениях внутри меня.

Рэми повсюду: он во мне, поцелуями на моей коже, жарким шепотом на губах, весом своего тела на моем. Он заполняет собой все пространство, не оставляя ничего, кроме себя. Только он, он, он… только постепенно нарастающая нега где-то внутри, там, где его член упирается в меня, вызывая приятно-болезненный дискомфорт.

Я схожу с ума, очевидно, но я теряю себя, совершенно забывая свою роль в его мире. Плевать, на все плевать, не хочу думать об этом сейчас.

Хочу упасть вместе с ним.

– Со мной, ma petite.

С вами…

Комментарий к Глава 5

– L’alcool laissait à découvert des vices. Voyons, ta petite est-elle vicieuse, Damien.* (фр. – Алкоголь обнажает пороки, посмотрим, насколько порочна твоя малышка, Дамиан.)

– Tu as permis moi de faire joujou à tes jouets, ** (фр. – Ты позволял мне играть с твоими игрушками.)

ma fille*** (фр. моя девочка)

Ma petite**** (фр. моя маленькая.)

========== Глава 6 ==========

Из всех комнат, в которых я побывала, почему-то именно библиотека Хозяина дарит мне чувство комфорта и защищенности, и, как только я заканчиваю с завтраком, сразу спускаюсь вниз, чтобы спрятаться за массивной дверью тихой обители. Я беру какую-нибудь книгу и, кутаясь в теплый плед, устраиваюсь в кресло, чтобы с головой окунуться в вымышленный мир, а заодно забыть события той ночи, когда я так бесстыдно отдалась Рэми. Мне до сих пор сложно поверить в это, словно это было лишь сном, но забинтованное запястье, а также общая слабость, которая все не желает отпускать меня, каждый раз напоминают мне и вызывают смущение.

Наверное, мне было бы легче, если бы я увидела Господина, его реакцию и его поведение, но, как ни странно, после той ночи мы ни разу не виделись – утром я проснулась одна, и только на следующий день узнала, что он покинул поместье. Поэтому, находясь в подвешенном состоянии и не зная, кто и что я теперь, я совершенно теряюсь и предпочитаю полное одиночество, чем общество той же Мадлен. Впрочем, на то, чтобы избегать ее, у меня есть свои причины, ведь именно она стала первой, кто пришел ко мне утром, кто увидел меня в таком состоянии и помог прийти в себя. Она не говорила ни слова, просто помогла мне подняться и подставила свое плечо, чтобы я смогла добраться до ванной и смыть с себя кровавое безумие ночи, застывшее на коже тонкой бордовой пленкой. И в то время как я лежала в ванной, то и дело проваливаясь в полудрему, она как преданный пес стояла у двери с полотенцем в руках.