Екатерина Мансурова - По локоть в крови (СИ)

Поняв мой намек, вампир произнес, как можно более естественно:

— У меня есть дневное убежище. Оно на берегу Мелсуотен-брейг, бывшее здание дока. Там уже давно никто не живет и не работает, оно заброшено и прекрасно подходит для таких случаев. Думаю, там нас никто не найдет. Отсидимся пару дней и взвесим все, что происходит.

Александр достал телефон и набрал чей-то номер.

— Запускайте фейерверк… Да, я прекрасно знаю. Планы поменялись. Да.

Отличная идея. Когда станут пускать фейерверк, наплывет толпа народа и охотник не сможет стрелять на виду у всех. По крайней мере, если Александр в этом уверен, то так оно и должно быть.

Через несколько минут послышались людские голоса, которые приближались к нам. Лабиринт находился неподалеку от дворца и, благодаря скорости вампира, мы успешно смешались с толпой. Озираясь по сторонам, и прислушиваясь к ощущениям, он произнес:

— Пошли, нам нужно отсюда уходить.

— Только не на твоей машине, — возразила я, поняв, что он ведет меня не в ту сторону. Он выразил согласие, последовав за мной.

Только когда мы оказались в машине, и я вдавила педаль газа в пол, смогла почувствовать себя в относительной безопасности и начать шевелить мозгами. Да, Катилина, ты как обычно вляпалась. Точнее нет, в этот раз ты вляпалась достаточно необычно. Обычно — это сесть в лужу, а вот попасть в почетный список претендентов на свидание с Господом — это что-то неестественное и из ряда вон выходящее. И к тому же, рядом со мной в машине сидит говорящее плотоядное животное. Ну не могу я воспринимать мертвого мужчину, питающегося людьми — человеком. Он не человек, он животное, просто животное, которое умеет говорить и иногда оставлять свой обед живым. Если бы было иначе, то люди бы заметили огромное количество трупов, сомневаюсь, что Александр и охотник — два таких расчудесных вампира на всем белом свете, что их трапез бы никто не замечал.

— Не думай обо мне так.

— А ты не смей читать мои мысли! — скорость, чтобы успеть догнать своих жертв, сила, чтобы преодолеть их сопротивление, обостренные чувства: зрение, слух, обоняние, чтобы увидеть, услышать и учуять свою жертву. Человеку нет нужды во всем этом, поскольку нет нужды добывать себе пищу убийством. Боже… он же монстр. И он сейчас в моей машине!

— Не нужно быть телепатом, чтобы понять, о чем ты думаешь, — безмятежно заметил он, глядя перед собой.

— Впрочем, твоя способность здорово помогла в лабиринте. Я уверена, что твой охотник заявится туда. Мы сможем подготовиться к его приходу и узнать, кто это был.

Вампир едва улыбнулся, самыми уголками губ.

— Будто ты всю жизнь этим занималась.

— Ну, у меня было трудное детство, — усмехнулась я, понимая, что детские драки с парнями и девчонками за право быть человеком ничто по сравнению с дракой с вампиром. С другой стороны, и у меня в запасе есть кое-что. Я могу видеть будущее. Пока не знаю, как это работает, но уверена, что смогу во всем разобраться. Сперва это меня напугало, во второй раз сделало больно, но с другой стороны, если эта непонятная сторона моей жизни помогает эту самую жизнь сохранить, то я готова с этим мириться и даже быть благодарной.

— Катилина, я молчал.

— Что? — не совсем понимая смысл слов вампира, переспросила я.

— Ты ответила на мои мысли, — уверенно и настойчиво повторил он.

— Но… стоп! Я думала, что это благодаря тебе, что ты…

— Я не телепат.

— Нет? — разочарованно протянула я.

Вампир опешил. Мне казалось, что вампир не может опешить. После трех сотен лет, проведенных в обществе людей. Чему еще здесь можно удивляться, ведь все мы одинаковы и наши реакции в большинстве случаев одинаковы, за небольшими вариациями, но уж их-то он мог достаточно изучить, чтобы понять, как мы мыслим.

— Катилина, ты понимаешь, что сейчас происходит? Я — вампир! — прогромыхал он изменившимся голосом. Его глаза налились тьмой, как тогда, в галерее. Мне это сразу показалось подозрительным. Он обнажил клыки, пытаясь продемонстрировать мне свою мощь, либо произвести на меня впечатление. Но того и не требовалось. Я была в ясном уме и твердой памяти, чтобы оценивать происходящее вполне адекватно, — ты стала телепатом и ясновидящей в один момент! И единственная твоя реакция — это разочарование оттого, что я не оправдал твои ожидания?

— А у меня есть другие варианты? Если тебе станет легче, я могу притвориться слегка обалдевшей, но черт подери, если ты думаешь, что ты — это единственное непонятное происшествие в моей жизни, то ты просто…, — я на секунду осеклась, вспомнив, что передо мной вампир и, говоря то, что хочу сказать, могу нарваться на непредсказуемую реакцию. С другой стороны, я два раза заглянула в лицо смерти, так что теперь, можно сказать, мы с ней свои и зачем жить, если не делать то, чего хочешь, и не бояться неизвестного? Раз он все еще здесь, а я все еще жива, значит, я ему зачем-то нужна, хотя бы даже из интереса кто я такая. Тем не менее, я отказалась от прежнего слова и протянула, — просто ограничен!

— Признаться, за свои триста лет я повидал немало…, но чтобы люди так реагировали на мое существование.

— Знаешь, армия писателей, сценаристов, режиссеров, актеров и создателей спец эффектов достаточно потрудились для того, чтобы подготовить мир к вашему появлению и я до сих пор недоумеваю, почему вы не заявили о своем существовании. Если вы такие всемогущие, то где оно прячется — ваше могущество?

— То, что ты о нас не знала, не означает, что не знал никто…

Прикинув в голове все возможные варианты значения данной фразы, я удовлетворилась и попыталась расслабиться, глядя на дорогу.

— Что ты умеешь?

— Катилина, ты мне очень приятна, но есть грани, которые лучше не переступать.

— Я хочу жить. А для того, чтобы жить, я должна знать, какими ресурсами мы располагаем и как мы можем этого охотника заманить в ловушку. Впрочем, скажи хотя бы, кто такой охотник и почему он тебя преследует?

Александр, поджав губы, несильно ударил кулаком по своей коленке. Я поняла, что его заводит вся эта ситуация. Он — трехсотлетний вампир, умудренный жизненным опытом, боями, и таким количеством опасных ситуаций, какое мне даже не снилось, но здесь главенствующую роль взяла на себя какая-то 22-летняя девчонка, и всего-навсего человек. Даже не какой-нибудь сверх, типа оборотня, или не знаю, призрака, а просто человек, чья жизнь находится в полной его власти, чью жизнь он может прервать одним лишь касанием.

— Заметь, я не вогнала кол тебе в грудь, так что было бы справедливо, если бы ты не думал о моей шее, как о сочном стейке…, — смущенно и немного поумерив боевой пыл, протянула я. Мой собеседник был не особо разговорчив за все время нашего недолгого знакомства. Тем не менее, вся его наружность говорила о его образованности, воспитанности, сдержанности, потому он не вызывал у меня страха и опасения за свою жизнь. Я не видела, как он совершает жестокие вещи, но это не означает, что он на них не способен…