Юлия Цыпленкова - Тонкий лёд (СИ)

— И всё же я не понимаю, — Эйнор поерзал на своем сиденье. — Вы так спокойны, я даже заметил сейчас на ваших устах улыбку. Вас вовсе не задевают намерения вашего супруга?

Я перевела взгляд на младшего Альдиса. Он был по-настоящему заинтригован. Должно быть, он ожидал сейчас горьких слез и проклятий в адрес моего супруга, презрения, однако… Я могла понять диара. Я слышала горечь в его голосе, когда он рассказывал мне о своем недуге, как слышала и его отношение к изначальным намерениям. Аристан стыдился того, что было уготовано мне. Более того, он рискнул ради меня не только собственным будущим, но и всей своей родни. Так разве же могла я не оценить всего этого? Он не позволил мне стать слепой марионеткой, а что до бесплодия… Так ведь я ношу в себе доказательство, что его сиятельство полноценный состоятельный мужчина, сам способный продолжить свой род. И если у меня и оставалась обида на мужа, то только за неверие и слепоту.

— Он выбрал меня, — наконец, ответила я. — Когда у него появилась его затея, речь велась о призраке, предназначенном вам в любовницы. Однако призрак развеялся, так и не обретя плоть, так чем же меня должна задевать попытка выбраться из безвыходной ситуации? Все мы полны разнообразных намерений, но судить стоит по делам, а не по замыслам. Действительность же показала, что Аристан не пожелал унизить ни себя, ни меня.

— Но диар выбрал именно вас для своих намерений, — заметил Эйнор.

— И я не устану благодарить Богиню, что это произошло, — улыбнулась я. — Он выбрал меня для своих намерений и ради меня от них отказался.

— Но если бы дядя не размяк…

— Ах, Эйнор, — отмахнулась я. — Всё предопределено. Стоит ли сейчас перечислять все если? Если бы вы были менее эгоистичны, то могли бы сейчас не увозить меня прочь от супруга, а находиться на вожделенной вами государственной службе. Возможно, качали на своих коленях собственного сына и жили в ладу с собой. А если бы Аристан не отправился в свое путешествие, или же не стал есть моллюсков, то он бы женился на той ужасной женщине и сейчас был бы совсем иным. Я бы осталась прозябать в нищете, и, возможно, небо бы обрушилось на землю на будущей неделе. Однако произошло то, что произошло, и вы увозите меня, горя мелочным мщением за свое ущемленное самолюбие, стараясь оговорить моего мужа. Но поверьте, я вижу опровержение всему, что вы мне говорите. И остается лишь понять, что вы задумали снова? Своему дяде вы уже сделали больно, наше счастье разрушили, вновь украли его жену. Что вам еще от нас надо?

Эйнор, слушавший меня до этого с непроницаемым выражением на лице, сейчас расслабился и широко улыбнулся.

— Эту тайну я пока оставлю при себе, дорогая, — сказал он. — Вы всё узнаете в свое время. Пока же наслаждайтесь поездкой и радуйтесь каждой прожитой минуте. Время так быстротечно… Что до вашего мужа, то он присоединится к нам позже. Уж поверьте мне, вас в моих руках он не оставит и пойдет покорно по следу, как пес на поводке.

Вот теперь мое спокойствие пошатнулось. Произнесенные младшим Альдисом слова, его намек на быстротечность времени… Меня вдруг замутило, и я прижала руку к горлу. Наблюдавший за мной из-под полуопущенных ресниц мужчина, усмехнулся и окончательно прикрыл глаза.

— Вы хотите нас… убить? — севшим голосом спросила я.

Эйнор приоткрыл один глаз, посмотрел на меня, будто кот на глупую мышь, и снова выпрямился, теперь открыв оба глаза.

— Зачем же, дорогая? — спросил он. — Вас убьет собственный муж, из ревности. Вы ведь сбежали с любовником, не так ли?

— Арис не сделает этого, — выдохнула я.

— О, разумеется, — улыбнулся мерзавец. — Но ведь из всего есть выход, не так ли?

— Вы хотите, чтобы вашего дядю обвинили в убийстве его жены? — прошептала я.

— Ни в коем случае, — младший Альдис склонился вперед, приблизив свое лицо к моему. — Даже если его обвинят, король прислушается к словам диара, а не к свидетелям. Однако все видели, как он дорожит вами. Дядюшкины вольности теперь сыграют мне на руку, и убедить, что Аристан Альдис, убив любимую жену, не смог пережить своего деяния и покончил с собой, будет вовсе несложно.

— Но что вы выигрываете от наших смертей? — воскликнула я, окончательно теряя самообладание.

— Свободу и диарат, этого вполне достаточно, — развел руками Эйнор. — Прежнее завещание силы не имеет, как вы уже знаете, а нового нет. И что мы имеем? А мы имеем последнего Альдиса, способного к продолжению рода. К тому же сыграть покаяние и показать, какой я хороший мальчик, мне будет несложно, и король передаст права на управление этими землями мне. Я покорно сделаю предложение указанной Его Величеством невесте, когда пройдет время траура, заслужу высочайшее одобрение и милость.

— А если король откажет вам?!

— Тогда я просто удовлетворюсь своей местью, хотя, признаться, потеря родового титула будет весьма огорчительна. Но я уверен, что всё выйдет, как я задумал. Высоких родов, состоящих в родстве с королевской семьей не так много, чтобы разбрасываться их потомками. Вы дрожите, тетушка, вам холодно? — с издевательской улыбкой спросил негодяй. — Вам нечего опасаться. Пока дядюшка не явится за вами, вы в безопасности.

Мать Покровительница, пусть мой муж вовсе за мной не придет! Пусть думает, что и вправду сбежала с любовником, пусть подозревает меня во всех грехах, только не ищет. Я отвернулась от младшего Альдиса, не в силах видеть отвратительное лицо, имевшее некоторое сходство с лицом моего супруга. И сейчас это казалось мне настоящей несправедливостью. Как Богиня могла наградить схожими чертами таких разных людей?

Неожиданно мне в голову пришла мысль, заставившая вновь повернуться к Эйнору. Он снова откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза, храня на своем лице умиротворение.

— Но постойте! — воскликнула я. — Как же вы собираетесь провернуть всё это злодеяние? Вы ведь сами назначили себя на роль моего любовника, и если станет известно, что вы причастны…

Молодой человек открыл глаза, коварно ухмыльнулся и подмигнул мне, так ничего и не ответив. После снова закрыл глаза, скрестил руки на груди, показывая всем своим видом, что разговор окончен. Однако я так не считала. Поджав губы, я не сводила взгляда суженных глаз с подлеца, испытывая невероятное желание броситься на него, сжать горло и не отпускать, пока этот молодой и цветущий мужчина, скрывавший за привлекательной внешностью черный нрав, не отдаст душу Проклятому Духу.

— Вы опять сопите, — вдруг сказал Эйнор, не открывая глаз. — Фло, вы все-таки забавная женщина. Не смешная, заметьте, а забавная до умиления. — Теперь он смотрел на меня. — Мне искренне жаль, что вы оказались невольно вовлечены в наше противостояние с дядей. Должно быть, с вами приятно сойтись близко. Лицо диара, сияющее довольством и покоем, говорит о многом. Признаться, я даже немного завидую ему. Неподдельная искренность встречается так редко.