Сара Далтон - Красный дворец

— Согласно учениям о мастерстве, боги куда сложнее, чем многие верят. Они не всегда хорошие. Они не всегда заботятся о бедных и беспомощных.

— А я думала, боги должны помогать? — сказала я.

— В какой-то мере, — ответил Аллертон. — Но все куда сложнее. Очень давно, еще до того, как подобные нам заселили Эгунлэнд, Древние поклонялись источнику магии. Они поклонялись элементам, а не богам. Поклонялись природе, придавали ей образы. Они создали богов.

— Тогда какие же это боги? Я думала, боги создали миры?

— Не в этот раз, — сказал Аллертон. — Может, где-то и есть такие боги, но боги твоей силы сделаны из твоей силы. Селина — богиня ветра, Эндвин — бог огня, Рен — бог воды, Фенн — бог почвы. Они появились из источника твоих сил, Мей. Ты можешь все изменить мастерством. Ты можешь сделать все. У Водяного лишь одна слабость. А теперь закрой глаза и создай пламя.

— Почему Водяной боится огня? — спросила я.

— Потому что он — последний в своем роде. Как и ты, Мей. Ты — рожденная Древними. Он тоже рожден Древними. Разница в том, что Водяной — это смесь зверя и магии. Когда мастерство впервые наполнило вены Древних, оно было слишком сильным, чтобы им управлять. Оно было повсюду, из всех элементов от растений до облаков, и пока Древние не смогли управлять им, мастерство меняло все вокруг. Оно искажало зверей, насекомых, птиц, мужчин и женщин. И только когда мастерство приручили, мир начал обретать облик. Как видишь, Водяной — один из тех зверей, что появились при выбросе магии. Он монстр, но с мозгами. Он почти все может понять, потому что проникает в жертв, разрушая их. Он управляет ими. Он питается страхом. Но ты не знаешь, что во время Зачистки, когда еще были Древние, Элфены сожгли многих Водяных. Массово.

— Элфены?

Аллертон фыркнул.

— Тебе явно нужно в лагерь Борганов. Так много тебе нужно узнать. Древних называли Элфенами давным-давно.

— Элфен, — сказала я, пробуя это название. — И я тоже Элфен?

Он кивнул.

— Последняя.

— Элфены атаковали Водяных. Но если это произошло так давно…?

— Он помнит. Он родился с воспоминаниями предков. Он помнит боль от огня. Он уже тысячи раз умирал. Ему нужны страхи других, чтобы стать сильнее, потому что его собственный страх ослабляет его.

Я молчала. История была ужасной.

— Потому он злой? Потому что в нем боль предков?

Аллертон колебался.

— Наверное.

— Значит, он может измениться? Стать хорошим?

— Думаешь, такое возможно?

Я покачала головой.

— Не знаю. Я не могу представить такую боль. Боль из-за смерти отца была невыносимой. Она сделала меня мстительной. Мысль о том, что он выносит тысячекратную боль постоянно… Я бы уже не была собой после такого.

— Я соглашусь с тобой, Мей. Я не верю, что у Водяного не осталось капли человечности. Я не знаю, почему он выбрал целью тебя, но это лишь его дело.

Я потерла подбородок, обдумывая информацию. Теперь все было понятнее, словно у врага появилось лицо.

— Придворные переживают худшие страхи. Это что-то значит.

Аллертон нахмурился.

— Расскажи мне о тех видениях. Это может быть важно.

— У Эллен все было ужасно. Я была в ее теле, ее бил отец, — я решила не рассказывать Аллертону секрет Эллен. Это было бы неправильно.

— Может, это часть проклятия. О, очень умно, — улыбнулся Аллертон. То, что он восхищался Водяным, было так же неприятно, как и то, что все мои друзья испытывали раз за разом свои страхи. — Прекрасный способ истощить тебя. Он ведь, видимо, хорошо тебя знает. И мысль о том, что страдают твои друзья, для тебя больнее, чем твой страх. Это сломает тебя, и он получит то, чего хочет.

— А что он хочет? Я не понимаю.

Я встала и обошла комнату.

— Мей, пора призывать пламя, — сказал раздраженно Аллертон.

Но я была погружена в мысли. Нужно было понять тайну, и я чувствовала, что должна сначала сделать это, а потом работать с мастерством. Это занимало все мысли.

— Что-то в замке… что это может быть? — пробормотала я под нос.

— Сядь, Мей, у меня из-за тебя голова кружится, — Аллертон попытался схватить меня за руку, но она прошла через меня. Он недовольно посмотрел на ладонь. — Очень странно видеть себя таким. Я ничтожество.

Я уставилась на руку Аллертона, а потом поняла, что замки внутри двери сложнее, чем снаружи. Там были еще кольца, что должны были соединиться. Я пыталась вспомнить, как королева выпустила нас из своей комнаты. Я была так ошеломлена ее вопросами, так восхищена комнатой, что не обратила на это внимания.

— Аллертон, ты видел дверь?

— Любопытно, — он двигался за моей спиной, его бесшумное тело заставило меня вздрогнуть, когда он заговорил. И теперь мне уже не хватало дыхания спящих людей, их движение рядом со мной.

— Похоже, королева что-то скрывала.

— Почему ты так решил? — спросила я.

— А зачем еще ей дополнительный замок? Или она очень беспокоилась о своей безопасности, что и не удивительно с таким грубым мужем, тут я ее не виню, или эти замки ведут куда-то еще.

— Другая дверь? — спросила я.

— Именно, — медленная улыбка растянула губы Аллертона. — Скажи, много ли людей, кроме королевы, сюда входит?

— Я жила здесь всего несколько недель, но я слышала сплетни среди слуг о тайне королевы. Они еще говорили, что она никогда не развлекает короля, что он зовет ее в свои покои, но уже редко, — мои щеки покраснели, когда речь зашла об отношениях мужа и жены.

— Тогда этому есть хорошее объяснение, — сказал Аллертон. — Может, она просто хотела, чтобы о дополнительной двери знали только самые верные.

«Как я, — подумала я. — Она пригласила меня сюда, чтобы показать ее, а я была так глупа, что не заметила».

Я отошла от двери и принялась разглядывать комнату. Если бы у меня в комнате была потайная дверь, где бы я ее спрятала? Здесь была гардеробная. Это казалось очевидным, но я вошла туда и принялась отодвигать мебель от стен.

— Жаль, что я не могу помочь, дорогая Мей, — сказал Аллертон, но в голосе не было и капли сожаления.

Мебель была слишком тяжелой. Я могла откатить ее лишь на дюйм и заглянуть в щель между стеной и шкафом. В кирпичах не было ни малейшего просвета, да и вряд ли королева бы каждый раз двигала шкаф.

Я методично проверяла комнату, двигала гобелены и картины, столы и тумбочки… но двери не было видно.

— Здесь ничего нет, — я вытерла пот со лба и глубоко вдохнула. — Я проверила везде, кроме… — сердце ёкнуло. Кроме ванной, конечно! Она как раз рядом со ступеньками, там легко спрятать узкий ход.

Я двинулась в маленькую ванную, где совсем недавно переодевалась. Здесь была маленькая мраморная раковина и большая фарфоровая ванна. Я не замечала ничего необычного в комнате раньше, но здесь обнаружилось огромное зеркало во всю стену за раковиной. Я прижала пальцы к зеркалу, ощупывая края. Слева, ближе к стене у ступеней, ощущался ветерок.