Сара Далтон - Черная корона

И тьма.

Свет. Ветерок и шепот. Мей . Этот голос я знала. Глубокий и мягкий, так могло звучать море. Мей.

Я не открыла глаза. Я лишь приоткрыла их, чтобы свет не ослепил меня, но голова все равно заболела. Я видела размытый силуэт перед собой.

«Мей. Мы с тобой два дурака. На миг я успел возненавидеть тебя за ложь. Мне было больно, но мне лишь казалось. Теперь я знаю, что такое настоящая боль, настоящие страдания. И я понял, что это важно. Мы важны. Наша любовь. Я восстановлю мир, Мей. Проснись, Мей. Анта живой. Ты спасла его. Но использовала слишком много сил».

— Казимир? Это невозможно, — пробормотала я. — Это все сон.

«Это не сон, Мей».

Мои веки затрепетали.

— Ты не спишь, — сказал он. Я видела, как двигаются его губы. Видела его яркие серебряные глаза и песочного цвета волосы. Он здесь.

— Но как? Почему? — я смотрела на него. Он был тем же Казом с открытым лицом. Но что-то изменилось. Улыбка была другой. Не такой широкой, как раньше, а лишь ее половиной, да еще и осторожной. Его глаза были темнее. Я видела принца в лесу, где он почти не ел, не пил и не спал, но они никогда не были такими темными. — Что случилось? Что наделал король?

Каз сглотнул, помрачнев. Улыбка тут же исчезла, взгляд стал тяжелым, мне было не по себе.

— Он убил мою маму. Убил королеву.

Наши взгляды пересеклись, мы понимали. Мы знали о боли друг друга. Я приподнялась вдруг и обхватила его руками, чего еще никогда ни с кем не делала. Он обнял меня. Его пальцы скользили по моим рукам. Мы обнимались не так, как это делали другие, мы прижались лбами и смотрели в глаза друг другу. Его взгляд пылал, но я не могла отвернуться. Мои пальцы коснулись его шеи, мы просидели так минуту, две, а, может, еще дольше. Мы просто сидели.

И вдруг Каз отклонился и кивнул.

— Твоя ложь уже не важна, Мей. Мы теперь одинаковые, это важнее.

— Я помогу тебе, — я обхватила его шею рукой. Другая рука — уродливый обрубок — свисала сбоку. Я и забыла о ней на миг. — Я помогу тебе пройти через это.

Он скривился, словно сдерживал эмоции, пытаясь перешагнуть через них. И кивнул. Он не мог говорить.

Хотела бы я не знать его боль, но знала ее слишком хорошо. Это горе могло проглотить заживо, сжечь все внутри.

— Я убью его за это, — сказал Каз.

Я содрогнулась. Он хотел мстить, как хотела и я за отца. Я должна была удержать Каза. Плечи напряглись. Хватит ли мне сил?

— Не отталкивай боль, — сказала я. — А король подождет.

Я чувствовала его нетерпение. Он встал и резко развернулся. Только тогда я поняла, что оказалась в палатке. Она была высокой даже для Каза, который, казалось, подрос. Он ходил туда и обратно, а я сидела и смотрела. Мне это не нравилось. Сердце болело из-за его страданий. Но больше всего я боялась того, кем он станет, если убьет отца.

Глава одиннадцатая: Королева огня

Мей

Аллертон сидел в огромном кресле в центре своей палатки. Его окружали дорогие ковры, меха и ткани. Он крутил на пальце янтарный амулет, глядя на меня прищуренными глазами. В палатке пахло розами и чаем, но Аллертон не пригласил меня к столу. Он был строгим на вид, и я понимала, что у меня проблемы.

— Я уже не твой защитник, потому не мне об этом говорить, но это было безрассудно. Ты могла умереть. Я знаю, что ты толком не освоила силы, но даже ты должна понимать, что используешь слишком много магии. Ты достаточно умна, чтобы знать, когда остановиться.

Я попыталась возразить, но он поднял палец. И перестал крутить амулет, уперев руки в колени и сжав губы.

— Чем ты думала, пытаясь использовать исцеление? Большинство рожденных с мастерством этого не умело. Это опасно, очень опасно. Ты наполняешь при этом кого-то своей жизненной силой. Это опустошает.

— Я должна была. Это же Анта.

Аллертон распрямил ноги, словно кого-то пнул.

— Что? Олень не стоит твоей жизни…

— Вот уж нет.

— Ошибаешься. Я думал, ты смирилась со своей судьбой, Мей. Ты знаешь, как ты важна Эгунлэнду. У тебя нет наследницы. Ты едва начала учиться контролю над силами, над магией. Если ты умрешь, то мы останемся в руках короля-тирана без магии навеки, — он откинулся на спинку кресла и притих.

Он был прав. Стыд опалил шею. Нельзя поступать так необдуманно. Если так пойдет дальше, то я убью сама себя.

— Если бы ты пришла ко мне, я помог бы, — сказал он. — Но ты отогнала всех. Замкнулась в себе. Не разговаривала днями. Саша с ума сходила от беспокойства. Она слишком юная и неопытная, чтобы быть твоей защитницей.

— Я доверяю ей, — сказала я.

— И все еще не доверяешь мне, — вздохнул он. — Я не могу изменить прошлое, не могу вернуть к жизни твоего отца. Мне жаль, что все так сложилось. Но это не отменяет факта, что ты должна научиться, как быть рожденной с мастерством, а еще ты должна рассказать, что случилось в Красном дворце. Я слышал, что ты устроила переполох на свадьбе. Ты потеряла руку, и это ужасно. Мне жаль, Мей. Я бы хотел быть там и помешать этому, — впервые он выглядел искренним. — Проклятие пало, но я не уверен, что Водяной погиб.

— Я пойду к Саше. Теперь с Антой все в порядке, — я отвела его утром на поляну, где он жевал траву, словно ничего не случилось. Следом остался лишь участок черной шерсти, где в него попала отравленная стрела. — Я должна многое ей рассказать, — а еще Казу.

Аллертон проводил меня мрачным взглядом. А снаружи взволнованная Саша чуть не сбила меня с ног.

— Смотри, у меня теперь есть амулет. Я настоящая защитница.

— Отлично, — Я потрогала амулет большим пальцем и указательным. Мы вскрикнули, когда янтарь засветился, как солнце.

— Я чувствую твою силу, — сказала Саша.

— Амулет реагирует, — я улыбнулась и выронила камень. Саша спрятала его под тунику.

Мы пошли по лагерю, чувствуя на себе взгляды. Я дрожала, встречаясь с людьми взглядами. Я не привыкла к отношению Борганов. В Хальц-Вальдене люди держались от меня подальше. Они всегда подозревали, что я не просто так могу выживать в лесу Ваэрг, верили, что я проклята, как и сам лес. Они избегали меня и отца. Даже лекарь боялся ко мне прикасаться. Но Борганы относились ко мне как к знати. Они смотрели на Каза с меньшим уважением, а меня чуть ли не величали королевой. Это было странно, но Саша сказала, что это из-за того, что мастерство они признавали истинной властью в Эгунлэнде, а не короля, почему и жили вдали от общества.

Я помрачнела.

— Ты мне еще многого не рассказывала, — заметила Саша. — Когда я тебя покинула, Водяной ушел. А теперь оказывается, что ты потеряла руку, король попытался тебя поймать… Что случилось?

Я молчала, пока мы проходили Борганов, склонивших головы. Почти все останавливались для поклонов. Дети тянулись ко мне ручками. Некоторые приносили цветы.