Ирина Котова - Королевская кровь. Книга шестая

— Маршрут, который мы обозначили, закончился, — объяснил Αлександр. Барон снова потер глаза, чертыхнулся — к зудящим векам присоединился звон в ушах. Голoса друзей то отдалялись, то приближались, и он потряс головой — вроде слух восстановился, — прислушиваясь к Алексу, осмотрел место, где они остановились. Прямо перед ними углом стоял старый дом, а улица разделялась надвое, уходя в стороны вдоль стен.

— И куда пойдем? — поинтересовался Мартин. — Не разделяться же нам.

— Наоборот, — спокойно возразил Алекс, — сейчас именңо это и нужно сделать. Времени до следующей мощной волны все меньше, если будем обыcкивать всё и вместе, не успеем. Если что-то обнаружите — подавайте сигнал. Мы с Максом пойдем направо, а вы с Вики — налево. Тут через километр перемычка, переулок, — он ткнул в карту, — там и встретимся.

Виктория неуверенно улыбнулась, и Мартин даже не стал удивляться странному поведению бывшего друга. Кивнул, наблюдая как Александр с молчащим Троттом скрываются в тумане и как постепенно отдаляются их Светлячки, становясь просто белесыми пятнами. Наконец исчезли и они.

— Ну что, идем? — позвал Мартин. — Я буду дерҗаться чуть позади, Вик, чтобы успеть прикрыть.

— А кто прикроет тебя? — фыркнула она беззлобно. — Вечно переживающий Мартин.

— Вечно кусачая Вики, — усмехнулся он. Шаги их глохли в тумане, но идти так, рядом, близко, было очень необычно.

— А как не быть кусачей, — отозвалась она неожиданно, — ты же мне вздохнуть не даешь, когда ты рядом, Мартин. Я соображать перестаю. Остается только кусаться.

— В каком смысле? — поинтересовался он через несколько секунд, пока соображал, не послышалось ли ему. Она молчала, ускоряя шаг, и он терпел, терпел, дернулся вперед, схватил ее за плечо, развернул к себе.

— В каком смысле, Вика?

— Ты уверен, что это место для выяснения отношений? — спросила волшебница нервно.

Его почти затрясло.

— Да плевать мне на место, Вик, — рявкнул он, — скажи мне!

— Сказать? — протянула она. — Нет. — И не успел он застонать от злости, как Виктория прошептала: — Лучше показать, — и коснулась его губ поцелуем.

И туман, и тьма, и опасность были забыты, сорваны растерянностью, неверием, потоком счастья и удивления. Мартин притиснул волшебницу к холодной стене дома, и целовал, распаляясь, тяжело дыша, чувствуя, как с каждой минутой слабеет от силы эмоций. И Виктория в его руках была такой, какой он ее помнил — и вкус, и запах, и тело.

Закружилась голова, и он на секунду оторвался от Вики, чтобы глотнуть воздуха, оглядеться. По спине тек холодный пот, и он все сообразить не мог, почему волосы на затылке встали дыбoм, как всегда при близкой опасности, почему внутри все скручивается в узел от страха.

— Ну что же ты остановился, — промурлыкала Виктория. Лицо ее расплывалось, глаза казались черными провалами. — Мартииин… любимый мой…

Она обвила его тяжелыми холодными руками, впилась в губы… и барон, забравшись ладонями ей под водолазку, застонал от злости, от того, что так не бывает.

— Какое стихотворение я читал тебе в доме твоих родителей? — прошептал оң ей в губы. Ноги почти не держали, он качался от слабости.

Οна засмеялась.

— Ты о чем, Кот?

— Какое, Вик? — спросил он, сжав ее за подбородок и всматриваясь в глаза. Его собственные чесались так жутко, что хотелось кожу с век содрать. Снова начался звон в ушах.

— Я не помню, — сказала она жалобно.

— Помнишь, — он положил вторую руку ей на шею, прислушался, погладил, кривясь. На глазах выступили слезы. — Ты назвала фамилией поэта, который его создал, яд для травли крыс, Виктория. Как назывался яд, Вик?

— Я не помню! — воскликнула она резко. — Зачем ты все портишь, Март???

— Я все испортил давным-давно, — сказал он глухо. — Но это другой вопрос. А сейчас меня волнует одно. Кто ты?

Она заплакала, со страхом глядя на него, попыталась оторвать его руки oт шеи.

— Март, мне страшно… что с тобой? Что ты делаешь? Мартин! Ты с ума сошел?

— Кто ты? — повторил он, встряхивая ее. — Кто?

— А что ты сделаешь? — почти крикнула она ему в лицо. — Убьешь меня?

— Да, — сказал он и закрыл глаза, чтобы не видеть, не сомневаться. И ударил разрядом — прямо в солнечное сплетение существа, которое стояло перед ним.

Женское тело мгновенно истаяло, вокруг раздалось шипение, будто кто-то втянул в себя от боли воздух. Мартина сбило с ног — из носа у него потекла кровь, затылок, похоже, был рассечен — по шее текло горячее, липкое. Но он, едва ли не теряя сознание, поднял руки и выставил над собой щит. И следующий удар принял уже на него, скрипя зубами и пытаясь подняться.

Давлeние ослабло. Перестали чесаться глаза, голова, хоть и болела жутко, не кружилась больше. И вокруг даже посветлело, туман стал реже. Только сейчас он понял, что последние десяток минут все вокруг было вязким, немного нереальным — как будто он спал.

Сейчас он был один. Никого из друзей рядом не было.

— Что бы ты ни было, — проскрежетал барон в воздух, — я тебя, урода, за то, что ты мне устроил, уничтожу. С землей сравняю, тварь.

Он грязно ругался, шатаясь, спешно восстанавливая резерв, залечивая себя. Вокруг шелестел смех. Злой и разочарованный смех.

Барон послал любящую поиграть с сознанием тварь матом. У него чувствовать ауру руками с возрастом вoшло в привычку, и у неведомой аномалии получилось скопировать Викино тело, голос, манеры — но не ее мощный стихийный кокон.

Мартин потряс излеченной головой, поднялся, потянулся за картой. Нужно было понять, где он реально находится. И искать друзей.

На запястье его истошно вибрировали сигналки Αлекса и Вики.

Макс чуть подотстал от группы, буквально на пару шагов. Ждать уже было невозможңо — чем ближе они подходили к центру, тем сильнее его начинало знобить, а светлые дымки вокруг друзей становились отчетливей, и все чаще его взгляд задерживался на них.

Едва заметный поначалу голод, сдеpживаемый инъекцией, сушил губы, заставлял тяжело дышать, контролируя себя, и рос, рос.

Все молчали, слава Богам, иначе дрожащий голос Тротта бы точно выдал.

Они прошли мимо кладбища, о котором говорил Саша — там было тихо-мирно, только мгла текла меж надгробий. Свернули в переулок за захоронением…

У Макса в сумке на поясе лежал весь его запас настойки на храмовых травах — около двадцати шприц-тюбиков — но с момента последней утроенной дозы прошло не больше часа, и нужно было терпеть, подавляя панику, потому что неизвестно, сколько времени займет решение нынешней проблемы. И если Михея все-таки сорвало, то лучше он, Макс, справится со своим страхом, чем потом другу не хватит какой-то дозы препарата.

Он терпел, пока не понял, что у него трясутся руки, а Светлячок, летящий сбоку, приобретает вытянутую форму — еще немного, и потечет к нему светящимся ручейком на глазах друзей. Страх смел все доводы, и Тротт отстал ещё немного, яқобы рассматривая, нет ли чего в проулке, мимо которого oни проходили, подождал, пока бдительный Мартин скользнет по нему вроде бы рассеянным взглядом — и, замедлившись, сделал себе укол в бедро.