Карен Монинг - Песнь лихорадки

Он неудобно заерзал на диване и вновь безумно вцепился в волосы обеими руками. Я позволила ему немного потомиться, пытаясь осознать этот странный момент и то, что я ему настолько важна, что это заставляет его — мужчину, которого не пугает даже Смерть — чувствовать себя неуверенно. Затем я отвлеклась на созерцание его рук. Теперь, зная, насколько рискованны для него тренировки, я еще сильнее восхищалась терпеливой силой воли, которая нашла способ тренироваться в рамках ограничений, из-за которых другие люди отступали. В раннем возрасте я выучила, что каждый день имеет значение, и убивание времени — это худшее, что ты можешь сделать. Танцор это тоже выучил.

— Вау. Не очень-то ты помогаешь, — пробормотал он.

Я поймала его за руку и медленно переплела наши пальцы. Я раньше никогда по собственному желанию не брала мужчину за руку, открываясь моменту и тому, что он за собой нес. Я находилась на неизученной территории, и вовсе не такой исход я себе представляла. Не то, чтобы это вообще к чему-то вело. Это все равно что взобраться на гору глупости и усесться на самой ее вершины прямо перед неизбежным сходом лавины, которая снесет тебя, а этому не бывать. Но я не собиралась восхищаться горой у ее подножья.

— Сила Риодана исходит из знания, что он силен, — сказала я Танцору. — Твоя сила исходит из знания, что ты не силен. И на мой взгляд, это твоя суперсила. И лишь одна из многих.

Его улыбка была ослепительной.

— Мега, я сейчас тебя поцелую.

Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Мы никогда не заходили на эту территорию, и потом не будет пути назад. Наша дружба навеки изменится. Нельзя забрать назад поцелуй у мужчины, которого ты поцеловала.

Я ему позволила.

Зара

Она стояла неподвижно, с неверием оглядываясь вокруг.

Это что, шутка?

Зара посмотрела на светящуюся вывеску «ГОЛОВА ОЛЕНЯ», болтавшуюся над ее головой на полосатом древке, затем обернулась на дверь позади себя, из которой она только что вышла.

Не в эту дверь она входила.

Абсолютно не в эту. Она прошла через дверной проем в солнечно-желтой части Белого Особняка, и едва миновав дверную коробку, ощутила сопротивление, и нечто отклонило ее в сторону, направляя иным путем.

К выходу через абсолютно иную дверь.

В дублинскую ночь.

Она нахмурилась, прищуриваясь.

Меньше всего она хотела очутиться на Земле.

Она не собиралась умирать в этом мире. Она покончила с этой планетой и любой другой, что когда-либо приютила на себе расу Фейри.

Она также не собиралась оставаться в Белом Особняке и доживать свои последние дни в клетке, построенной для нее королем. Покинув будуар, она направлялась в Сад Пылкой Музы, тот, что с серебряным фонтаном и великолепной террасой, тот, что уносил ее, если она забредала достаточно далеко и проходила через множество порталов, обратно в поток времени, в иной мир, далеко-далеко отсюда. Она обнаружила это место тысячелетия назад. В один из самых печальных своих дней, когда бродила и бродила, исполнившись безразличием, наугад выбирая тропы и, в конце концов, порталы.

Небольшая планета напоминала ей о доме, и она гадала, нарочно ли король поместил ее сюда, зная, что Зара ее найдет, давая ей возможность побега, потому что каждый год, столетие, тысячелетие, в которые она не воспользовалась этим шансом, он знал, что она на самом деле предпочитает его всему остальному.

Это так в его духе. Ему требовались бесконечные заверения, что она счастлива и желает находиться там, куда он ее поместил.

И сейчас она намеревалась отправиться в этот маленький мир и умереть там в одиночестве, когда и Земля, и она сама прекратят существование.

Но нет.

Она оказалась в грязном человеческом Дублине.

Закутавшись в плащ, она стремительно развернулась и вошла обратно в дверь паба.

И вошла лишь в паб.

— Это недопустимо! — прошипела она.

— Оук, недопустимо! — пронзительно вскрикнула Т'Мурра.

— Со мной нельзя шутить! Покажи мне дорогу обратно!

— Оук, дорогу обратно! — согласилась Т'Мурра.

Пылинки мерцали в луче лунного света, лившегося из сломанного окна, по спирали кружась в тихом неумолимом потоке.

Наблюдал ли за ней Король? Все еще ей манипулировал? Эта мысль приводила в ярость. Она ему не игрушка, не забава. Она женщина, которая должна быть свободной. Он задолжал ей это право.

Они попытались. Они потерпели неудачу. Время отпустить.

С чего бы ему отправлять ее в Дублин?

— Что ты от меня хочешь? — потребовала она.

— Оук, что ты хочешь? — эхом повторила Т'Мурра.

Поджав губы, Зара резко развернулась и пронеслась через дверной проем, пожелав, чтобы он мгновенно перенес ее на солнечные полы Белого Особняка.

Кусок туалетной бумаги прилип к ее шелковым домашним туфлям, и она ушибла палец на ноге о кусок сломанного бетона, незамеченный в темноте.

Все еще в Дублине.

— Эй, — позвал мужской голос. — Вы в порядке? Могу я вам чем-то помочь?

Она скованно повернулась к человеку, вторгнувшемуся в извечную Фейри-драму, в которую превратилась ее жизнь, и глаза ее бесконечно расширились. Мужчина спешил к ней, и когда он вышел на пространство, освещенное фонарями у паба, она осознала, что он очень привлекателен, красив той красотой, что время от времени заставляла Фейри похищать их. Молодой, сильный, с темными волосами, гибким телом танцора и прекрасными глазами.

— Я в норме, — натянуто сказала она.

— Мне так не кажется. Этот город может быть опасен, особенно ночью для одинокой женщины в таком наряде. Идем. Давайте найдем вам другую одежду. Ниже по улице находится магазин.

Зара запоздало осознала, что прозрачное платье, надетое под ее плащом, открывало все и не скрывало ничего, и тогда она мгновенно создала иллюзию более плотного платья, силой воли превратив его в мягкую плотную желтую ткань.

Ничего не произошло.

Молодой человек прищурился.

— Фейри? Или человек?

Она покрепче запахнула плащ на своем теле и просеяла его в другой, удаленный город.

Он стоял там же, не отводя взгляда от ее лица и ожидая ответа.

Она понятия не имела, какая судьба ждет королев, раньше срока передавших свою силу, и узнавала это по-плохому. Его вопрос был ценным. Она тоже не была уверена, кем является.

Она посмотрела на развалины мощеной улицы, заметила бутылку, наклонилась, взяла ее и разбила, затем закатала рукав и уколола себя осколком стекла. Появилась тонкая струйка крови.

Затем исчезла.

— Так вы Фейри, — сказал мужчина. — Если так, у вас есть силы убраться из этого места, не так ли?