Карен Монинг - Песнь лихорадки

— Я не могу представить лучшего правителя для них, — сказала она. — Этот милый мистер Риодан рассказал нам немного из того, через что ты прошла за последний год. Думаю, теперь ты справишься с чем угодно.

Я моргнула. Вау. Рейни Лейн стала прямо-таки ручной. Но опять-таки, мне не стоило так удивляться — яблоко от яблони недалеко падает. Хотелось бы мне знать, что ей рассказал Риодан. Явно не про то, что меня изнасиловали, несколько раз чуть не убили, и что сама я тоже убивала. Я сделала мысленную пометку разведать это получше, если представится возможность. Мне сложно представить, чтобы он стал охотно обсуждать это со мной, но очевидно, что перед «нормальными» людьми он показывал себя совершенно иначе, чем передо мной.

Папа сказал:

— Значит, ты знаешь песню, способную спасти планету, и мы не покидаем этот мир? Боже правый, я только что сказал «покидаем этот мир», — он рассмеялся и потер ладони. — Должен признать, я нашел эти новости весьма интригующими. Я всегда испытывал жажду путешествий, но не имел времени ее утолить, — он сказал, что Риодан записал Лейнов в первую волну колонистов, упакованных и готовых уезжать по первому уведомлению.

Вздохнув, я покачала головой.

— Это значит, что я — та, кто предположительно может пропеть ее или умеет с ней обращаться, что бы это ни значило. Но нет, мы еще не выяснили, что это за песнь. Танцор прямо сейчас работает над этим, — я рассказала им о музыкальной шкатулке и содержащейся в ней странной песне, которую я слышала столь иначе, чем все остальные.

Алина ошеломила меня словами:

— Мак, я слышу музыку, стоя возле черных дыр. Ты тоже ее слышишь?

Я кивнула.

— Она ужасна, — сказала Алина. — Такое чувство, будто я разваливаюсь по швам или типа того. От нее меня тошнит почти так же сильно, как от Синсар Дабх.

— Я чувствую это точно так же! — мы с сестрой разделяли еще один необычный дар ши-видящих. — Ты тоже слышишь песни разных каст? — я сделала мысленную пометку дать Алине послушать музыкальную шкатулку, гадая, услышит ли она ее так же, как я.

Она кивнула.

— У каждой касты своя уникальная мелодия. Песни Видимых гармоничные, прекрасные, а музыка Невидимых неприятная и диссонирующая. Их песни кажутся… какими-то незавершенными, как будто чего-то не хватает, и с этим чем-то музыка была бы прекрасной.

— Именно! Вау, девочки О'Коннор реально наделены даром ши-видящих, не так ли? — и эти дары должны быть переданы по наследству. У Алины должны быть дети. Много детей, поскольку я сомневалась, что в будущем стану матерью. Хоть мы никогда это не обсуждали, я сомневалась, что для Бэрронса это вариант. Мы никогда не предохранялись, а он не походил на беспечного мужчину. Я не представляла его воспитывающим еще одного ребенка, как ни в чем не бывало.

— Насколько это странно, — спросила у меня Алина, — встать во главе той самой расы, которую мы рождены были убивать? — она нахмурилась. — Наверное, это значит, что я больше не должна убивать Фейри, да? Тяжело будет привыкать.

В прошлом, когда я только приехала в Ирландию, я часто представляла, как это могло бы быть — если бы моя сестра выжила — драться с ней спина к спине, две сильные ши-видящие, два Нуля, убивающие Фейри тысячами. Я знала, что этому никогда не бывать, ведь она мертва. И этому не бывать теперь, по совершенно иной причине. Моя жизнь не просто изменилась, она развернулась на 180 градусов.

— Надо привыкать, и да, возможно, будет лучше, если ты перестанешь их убивать, — сухо сказала я. Как сложно все стало. Сестра королевы, убивающая Фейри, определенно не понравится моей расе.

Когда мой телефон завибрировал, я вытащила его из кармана и посмотрела на экран.

Встречаемся в Честере. У нас проблема.

Это был Бэрронс.

— Мне пора, — произнесла я встревоженно. Я надеялась остаться подольше, возможно, даже на ночь. Нам с Алиной столько нужно было наверстать! Я хотела знать все, что случилось с ней перед тем, как она… ну, перед тем, как случилось то, что случилось. Я хотела бесконечно обнимать ее, говорить, как я люблю ее, смеяться с ней, сходить куда-нибудь вместе. Наслаждаться кусочком нормальности, пока можно.

Мы с ней договорились встретиться сегодня попозже в Темпл баре, где — даст Бог, была не была! — будем пить Корону с лаймом (и бесить каждого ирландца в баре, потому что кто бы предпочел эту мочу вместо темного, крепкого Гиннесса?) и говорить, пока у нас не закончатся темы (чего никогда не случалось и не случится), а потом пойдем домой, уснем в одной постели, а утром проснемся, и мама будет готовить завтрак, а папа будет читать у огня «Мировые новости Риодана».

Обменявшись с ними неоднократными объятиями и поцелуями, я выскользнула в дождь и открыла зонтик, посмотрела в небо и поблагодарила свои счастливые звезды за такие дни.

Затем произнесла жаркую молитву о том, чтобы в будущем таких дней было намного, намного больше.

***

Я спешила по залитым водой, скользким от дождя неоновым улицам Дублина под грифельно-серым небом и наклоненным зонтиком против резкого, уносимого ветром дождя, и радовалась тому, каким нормальным это все казалось.

Молодые деревья раскрывали напитанные дождем листочки, цветы под проливным дождем свернулись в мокрые бутоны, промокшая пчела влажно прожужжала и приземлилась на окно, ища убежища в каменном подоконнике.

В Дублине вновь водились насекомые. Это маленький, но очень важный триумф — иметь жучков в мире после разрушения, которое принесли в наш город высасывающие жизнь Тени.

Высоко на зданиях ворковали голуби, прячась под мокрыми карнизами. Я даже заметила потрепанного молодого кота, скрывшегося за мусорным баком.

Хоть человеческая раса знала, что стоит на пороге потенциального апокалипсиса, вокруг меня кипела жизнь. Не я одна за последний год прошла сквозь ад, теряла людей и едва не была убита, и научилась выживать. Страдала вся человеческая раса, в каждом городе по всему миру. Все ожидания были расколоты. Все люди столкнулись с бессмертными созданиями из другого мира, дрались и боролись, чтобы выжить, переживали нехватку еды, тупо бродили по разрушенным городам, находили новые места для жизни, теряли и оплакивали любимых. Те из нас, кто остался, были воинами, твердо решившими сделать каждый день значимым и наслаждаться маленькими радостями, потому что кто знает, что принесет завтрашний день? Да и настанет ли он вообще.

Когда я шлепала по узкой мощеной аллее, легкое движение привлекло мое внимание, и подняв голову вверх, я увидела ДВЗ, столпившихся на крыше зданий по обе стороны улицы, головы в плотных капюшонах склонились и таращились на меня. Я перестала идти, позволила зонтику упасть назад и подставила лицо дождю, глядя на них в ответ и не боясь.