Ёрш Ника - Скользящая во снах

— Ну, не реви только, Гатька. Где наша не пропадала? — парень задорно усмехнулся и подмигнул мне. — Сколько всего было, и ничего — живы, здоровы и даже жирок местами появляться начал.

— Где это? У меня жирка нет! Это всё тебе кажется, платье такое просто, неудачное…

— Ну вот, другое дело, теперь узнаю подругу дней своих суровых! Такой ты мне гораздо больше нравишься.

— Зареванной и сердитой?

— Неунывающей, ехидной и уверенной в себе. — Ратмир широко улыбнулся мне, и я невольно засмеялась в ответ.

На улице послышался шум, похоже кого-то встречали, но из моего окна невозможно было хоть что-то увидеть.

— Что там, Ратик? — просунув нос в решетки, я отчаянно пыталась скосить глаза в сторону так, чтобы разглядеть происходящее у входа.

— Не что, а кто, — друг закусил угол нижней губы и слегка его пожевал — верный знак того, что он сильно нервничает. — Батя Ридъяра приехал. И еще какой-то мужик с ним, высокий, в сером костюме и с чемоданчиком. Походу, родственник твой пожаловал. Ну, вот что, тянуть больше нельзя, Рида по-любому в Гронидар заберут, у него обороты спонтанные еще месяц — два продолжаться могут, там ему безопаснее, за ним присмотр нужен. А тебя я этим вашим ящерам не отдам. Сейчас они зайдут в дом, я кое-куда сгоняю и вернусь за тобой. Не дрейфь, Гатька, кто не рискует, тот золотые в копилочку не откладывает!

Агата

Спустя несколько минут, я, широко открыв глаза, смотрела, как с тихим шипением таяла железная решетка на моем окне. Никогда подобных чудес не видела раньше.

— Гатька, ау, отомри, уже можно! — голова Ратмира появилась в проеме окна, и тут же исчезла. — Долго я здесь прыгать буду? Или ты передумала уходить?

— Бегу! — подтянувшись на руках, перекинула одну ногу через подоконник в сторону улицы, в то время как второй зацепилась за длинное платье. Эх, говорила мне бабуля: "Не спеши, Гатька, делай всё с чувством, с толком, с расстановочкой"… Ёмкое "ох, ёшкин…" было мне сопровождением на пути к свободе.

Ратик героически кинулся меня ловить, и мы вместе, кубарем, покатились в прекрасный сад Змееуста. Что ж, похоже, не любоваться ему в этом году лютиками и незабудками, примяли мы все к сатировой бабушке…

— Живая? — тихо спросил друг, как только мы перестали катиться.

— Уууу, как мне плохо, кажется, это конец…

— Еще нет, но если ты с меня не слезешь, то я задохнусь под твоей тушей!

— Это у меня туша? Ах ты, чучело невоспитанное! Друг называется! Не слезу теперь, неси, давай, меня на руках! Я, может, после всех твоих стараний калекой стала!

— Калекой ты станешь, когда мне встать удастся! — Ратик весь напрягся, сморщил свой нос и попытался скинуть моё хрупкое израненное тельце с мягкого теплого себя на твёрдую холодную землю. Но я, злобно покряхтывая, вцепилась в него всеми конечностями и не сдавалась. — А ну-ка, слезай, Гатька, чтоб тебя…

Много нехороших слов знает мой друг, но и я знаю немало.

Однако переругивались мы недолго, нас растащили мои тюремщики. Ратик еще побрыкался немного, а потом увидел своего отца и как-то сразу сник. План побега провалился на самом интересном месте. К слову сказать, меня всё-таки взяли на ручки. Параур донес «шесми Агату» до крыльца и церемонно передал выскочившему из дома Хаиму. Сделав самое несчастное лицо, я стала взывать к жалости сатира:

— Между прочим, я из окна упала, это было так жутко, так больно, так…

— Так безответственно и по-детски! — Змееуст уже стоял рядом и гневно смотрел на сына. — Неужели я не ясно сказал тебе, чтобы ты к ней не подходил? Мало мне того, что вы кровью сроднились, так, похоже, и мозги поделили, при этом потеряв большую часть!

Хм, никогда не видела этого дядьку таким рассерженным. Обычно он всегда серьезный, лицо такое непроницаемое и глаза холодные. А сейчас вон какой, того и гляди драться полезет. Я скосила глаза на Ратика, друг стоял, виновато опустив голову вниз и потирал отбитое мною плечо. И ведь прекрасно знаю, что нужно молчать, но мой язык снова сработал быстрее голоса разума:

— Это я его втянула в историю, с меня и спрашивайте! — высвободившись из рук Хаима и, с трудом сдерживая стон боли, я аккуратно встала на ноги. Кажется, синяки и шишки будут по всему телу. — Ратмир всячески отговаривал меня от побега, даже угрожал вызвать охрану, но я…

— Но вы сказали ему, что раз уж он пренебрег доверием отца и украл у него из сейфа родовой перстень, а затем потратил часть его мощи на уничтожение решетки с вашего окна, то отговаривать вас от побега бесполезно, не так ли? — лицо Змееуста приобрело неестественный малиновый оттенок, а зрачки по мере того, как он говорил, медленно вытягивались в две черные щелочки.

Так вот, как он решетку убрал с окна, а я еще удивилась, откуда такая силища…

— Не молчите, Агата, продолжайте, будьте так любезны, — я в кои-то веки решила притвориться немой. Тогда Змееуст сделал шаг в моем направлении и, одним движением подтащив меня к себе, ощутимо встряхнул за плечи, спрашивая: — Что вы собирались делать дальше? Куда бежать?! За вами ведут охоту лучшие наемники Эриуса! Мы ломаем головы, как сохранить ваши никчемные жизни, а вы тем временем ищете способы самоубийства поизощреннее?! Да я вас сам лучше…

В следующее мгновение меня снова резко схватили за руку и выдернули из стальных объятий Змееуста. Уже оказавшись за спиной смельчака, поняла, это Ратик. Однако стоило другу заговорить, и я невольно поежилась: не зря над ним больше десяти репетиторов с детства бились.

— Не трогай её, отец. Агата ни причём. Я осознаю всю меру своей безответственности и прошу прощения за эту выходку. Девушка не виновата, это была моя глупая затея с побегом. Но вы все должны знать, что я не позволю забрать её на этот поганый остров с кучей ящеров, которым нет до нее никакого дела!

Повисла гнетущая тишина. Отец с сыном молча буравили глазами друг друга, остальные старались смотреть куда угодно, только не на нас. А меня вдруг злость разобрала. Я вынырнула из-за спины друга и, уперев руки в боки, заговорила:

— Да с чего вообще весь этот балаган начался?! Мы ведь не знали, что всё настолько серьезно. А вы, вместо того, чтобы объяснить нам, что происходит, сразу перешли к допросам и запретили общение! И знаете, если бы вы закрыли Ратмира за решеткой, я бы тоже использовала любой способ, чтобы вытащить его оттуда, неужели не ясно?!

Дроу среагировал на мои выпады первым:

— Ясно, ясно. А вы в курсе, шесми Агата, что ритуал обмена кровью делает невозможным роман между вами? — Параур выступил вперед и уставился на меня своими алыми глазами. — И как раз эта ваша привязанность — одна из причин, возможно, самая важная, по которой вам нужно держаться подальше друг от друга. Для вашей же пользы.