Рожденный жить (СИ)

-Из-за… меня?

-Нет.

-Как странно…

-Не удивляйся ничему, просто послушай! Они были пьяны, и им уже было плевать. О тебе забыли! Всё кончено!

-Не может быть… — сорвалось с её похолодевших уст, — Зачем же они меня забрали?

-„Хотели спасти!“

-Спасли, — только и пробормотала она, — Идём… Тут мерзко и страшно. Боюсь, могут вернуться хозяева… Раз костра не было — я не верю в слова такого счастья!

»-Какой костёр?

-Ну, для этой, ты что забыл, что нашёл девку пещере?

-Ах, та, да ну… Забыл!

-Вы хотели спалить её? Как ведьму!

-Нечистую, — вставил другой.

-А-а, потом! — кричали все в один голос и были изрядно пьяны и веселы…« — повторил он услышанные слова, — А теперь пошли. Лай уже, должно быть, извёлся…

-Так ты нашёл его?

Ален не мог сказать всей правды. Он держал время, надеясь, отвлечь её, а сам не знал ничего, он растерялся и от страха растерял почти все свои силы. Ему пришлось бросить вампира, умчаться на поиски девушки. Встретиться он думал после, когда найдёт её, но чувствовал, что что-то сделал не так и был очень тому опечален. Обычно найти Лая не было для него проблемой, также как и с ней — земля рассказывала всё, о каждом шаге, и указывала верный и короткий путь. Но почему теперь он не может его найти? Почему не слышит его присутствия? В земле его тоже нет… Неужто что-то случилось?

-Он ждёт нас на окраинах города… Ты же знаешь, Лай боится Митиса. И в этом я его понимаю… — с трудом мог разглядеть демон. Его способности обострились, а сам он был очень взволнован.

-Ну, так идём!

-Погоди… — Ален отчаянно пытался понять, что именно он видит. Зелёные ветви, кора, листва… Но это не лес, точно. На самом деле всё было куда проще — обычно демон улавливал его присутствие, настраивался на его волну, и когда рядом был лишь туманный и пустынный горизонт, с лёгкостью мог найти эту жизнь. А в Митисе живности было хоть отбавляй! Куры, собаки, в конце концов люди, и у каждого по трое-четверо детей… Именно это обилие жизни и с сбивало его с мысли, путало, настраивало на другую волну.

-Сложно сконцентрироваться… но он здесь. Да, он здесь! Идём! Пока связь окончательно не исчезла…

***

С самого раннего утра он боялся быть замеченным. Прятаться среди домов посчитал опасным и потому избрал весьма оригинальное место — Лай забрался на дерево и скрылся среди его густой и шумной листвы. В сотый раз поблагодарил это место за то, что здесь росла такая большая вишня и что зима не успела оббить её платье.

„Митис — довольно странный городок. Он не похож на все остальные, и люди здесь слишком суеверны, однако их страхи не пустые слова — где-то на границе города, но не здесь, проходит грань двух миров. Именно из-за неё здешний город населён такими существами, как мы. Вампиры, демоны, оборотни и прочие чудовища — не плод воображения крестьян. Все они тут. Живые. Кому-то может посчастливится не встретить их, а кому-то будет суждено. Жизнь с ними или погибнуть из-за них — это уж как кому суждено.

Здесь и погода не хочет вести себя, как следовало. Среди лета может наступить зима, среди зимы — лето, урожай этой вишни, на которой решил спрятаться я, должен быть уже собранным, всё-таки декабрь месяц… Но кто ж виноват, что зима пришла так неожиданно? К счастью, снег к утру почти весь растаял. Листья лишь слегка припорошило, ветви уже оттаяли. Здесь удобно и видно всех, а меня, спорю, никто не увидит… Не должен во всяком случае!“ — думал он, параллельно с тем оглядывая свою новую обитель. Он трогал озябшими пальцами кору, проводил по ней рукой и находил, что кора тёплая. „Как будто она живая…“ — даже казалось ему.

Голод давал о себе знать, и вампир постоянно оглядывался в поисках того, кто бы мог оказаться рядом, и кого бы можно было „утащить в своё ‚гнездо‘, но вся беда заключалась в том, что он так и не научился нападать, а ещё, что не настал рассвет. Ален воспитал его как ‚ребёнка‘, баловал, всегда приносил всё сам. А сам он и кусать не умел, не знал, умеет ли или нет. Сколько не пробовал — раньше не получалось. Да и убивать других он боялся — сразу вспоминал ‚тот день‘, после которого он зарёкся себе, что не будет таким же жестоким.

Оставался только один выход — вишни. Спелые чёрные ягоды висели прямо напротив лица. Надо были лишь протянуть руку и сорвать с засохшего черенка… Он мешкал, сомневался, оглядывал её со всех сторон — когда-то клялся себе, что не посмеет есть людскую еду. А теперь нарушал клятву… И он нарушил, одним быстрым движением, сорвав сразу несколько черенков.

Красный пахучий сок тут же растёкся по ладоням — движение оказалось слишком сильным. Эта картина напоминала ему кровь и даже показалась символичной. Лай улыбнулся и протянул ягодку в рот. Одну, затем другую, а после сбился со счёта и уже не мог сосчитать. Правда это оказалась не вишня, а черевишня, но это только придало вкус. И голод пропал сам собой. Даже мир на миг показался не таким серым — приятный аромат разлетелся по воздуху и сделал его сладким и ‚безопасным‘.

Он ждал, когда пройдёт мимо хоть кто-то, хотел поглядеть на людей и одновременно с тем боялся. Но стояло только прокричать петухам, как они высыпали из домиков, не хуже трудяг-муравьёв. Их было так много, что Лай крепче ухватился за ветви и прильнул животом к одной из них, и смолк даже в мыслях.

Время шло, рука начинала неметь — не так-то просто было сидеть здесь и держаться. Он старался отвлечь себя, думал о Илзе, о том, что она где-то здесь, что он — дурак, ему надо было пойти за ней. ‚Но куда? В такой оборванной и грязной одежде? Той самой, которую запомнили на мне митисийцы? Они ведь снова погонятся и убьют…‘ — последнее слово становилось уже навязчивым.

И вдруг он увидел кого-то. Невысокого роста мужик направлялся прямо к дереву. Он неистово смотрел по сторонам и в листья, точно высматривая что-то в кроне. Лай сжался. Больше всего на свете он не хотел, чтобы его тут нашли, схватили и вонзили в сердце осиновый или серебряный кол, но всем нутром своим чуял, что это очень возможно!

Мужик остановился. Почесал затылок и прищурился. Вероятно, шум тяжёлого дыхания дошёл до него, или то скрипнула ветка? Крестьянин подошёл ещё ближе и схватился руками за ствол. Он стал раскачивать его, затем ближайшие ветви. Алые крапинки вишен падали ему на голову и плечи. А внизу лежала расстеленной скатерть — на неё должны были падать фрукты. Митисиец просто пришёл забрать урожай.

Лай изо всех сил старался не ослаблять хватку. Был готов уже вгрызться зубами в кору, лишь бы остаться незамеченным. И, к счастью, ему повезло. Через какое-то время мужик ушёл. Огромная скатерть превратилась в большой набитый до отвала кулёк — красные пятна проступали через её тонкую ткань, точно потоки крови, а под стволом всё было также красно.