Айзек Марион - Пылающий мир

М пожимает плечами, будто я предложил прокатиться до магазинчика за углом.

— Это мне подходит.

Но я вижу, что с Эйбрамом что-то творится. Он смотрит в землю, печальный и уставший. Трясёт головой, будто внутри него идёт горький спор. Затем он останавливается. Поднимает глаза на Джули.

— Удачи. И уходит.

— Ты куда? — кричит Нора ему вслед.

— Я иду искать свою дочь.

— Мы тоже! Возвращайся!

Я вижу, как он качает головой.

— Нет, вы собираетесь уничтожить BABL, разоблачить Аксиому и построить новый мир. А я иду искать дочь.

— Мы поедем в одно и то же место, тупая задница! Если мы не найдём её по дороге в Убежище, то найдём в самом Убежище!

— Вы не дойдёте до Убежища. Мир сожрёт вас заживо.

— Ты говорил себе, что мы можем тебе помочь!

— Я ошибался.

Нора вскидывает руки. М с сомнением смотрит на меня и Джули.

— Мне остановить его? — он щёлкает костяшками пальцев. — Мне не нужно оружие, чтобы взять человека в заложники.

Кажется, Джули его не слышит. Её лицо напряжено от переплетающихся эмоций, когда она смотрит, как уходит Эйбрам, поэтому я отвечаю за нас обоих.

— Пусть идёт.

Я чувствую вину из-за облегчения, которые испытал, выпустив из своего рта эти слова. Мы тащили этого мужчину через всю страну, надеясь, что он выйдет из своего ступора, увидит в своей жизни свет и пойдёт к нему, но вместо этого он ушёл. Он сказал: «Свет слишком далеко, его никому не достать», и ушёл. Я устал от него. Я устал и от него, и от людей, которые его создали, и от людей, которых он бы создал, если бы мог. Я устал от традиций и наследия существования, которое он несёт, и если он хочет унести их подальше от нас, я скажу — пусть.

Но, как всегда, Джули горячее меня. Она сдаётся последней. Она рвётся за ним.

— Эйбрам !

Я держусь на расстоянии, на случай, если ситуация обострится.

— Эйбрам, стой !

— Знаешь, что самое смешное? — без следа улыбки говорит он, не сбавляя шага. — Ты продолжаешь извиняться за то, что выстрелила в меня и взяла в заложники. Но это — единственное, за что я мог бы тебя уважать.

Джули упирает руки в бока.

— Это был единственный раз, когда я увидел, что ты жертвуешь своими принципами, чтобы сделать необходимое для своей семьи. А теперь ты повернула назад. Бросила мать и бежишь спасать мир.

— Я не бросила мать, — Джули скрипит зубами. — Я найду её и буду рядом так долго, как смогу. Но здесь на карту поставлено всё. Может, мы единственные люди за пределами Аксиомы, которые знают, как найти BABL, так что мы…

— Удачи! — он ускоряет темп. Джули начинает отставать.

— Эйбрам, послушай меня! — на её лице написана решимость, но голос уже хрипит. — Я знаю, что значит потерять семью. Будто ты отрезан от человечества, будто ты должен быть один?

Он сворачивает в тёмный переулок, отдаляясь с каждым шагом.

— Я борюсь с этой мыслью каждый день, но, чёрт возьми, это неправда! Наконец, он останавливается и оборачивается. Его спокойствие исчезло.

— Что тогда правда, Джули? — его голос как кислота. — Во что ты веришь, если даже не веришь своим собственным мыслям?

— Я верю в то, что мне всегда говорила мама, — она стоит прямо и с мягкой неподвижностью встречает его гнев. — Человечество — это семья, которую ты никогда не потеряешь. Независимо от того, что произойдёт.

Я смотрю на неё сбоку. Она в курсе, что я слушаю? Или она разговаривает со мной тоже?

Эйбрам смотрит на неё так, будто они из другого мира. Нереальное существо, говорящее на внеземном языке. Я жду, что он холодно рассмеётся, но он только прищуривается и заталкивает свои эмоции обратно в тюрьму в голове. Затем, вновь став безэмоциональным, он отворачивается и идёт прочь.

Джули не идёт следом. Её пыл угасает; кажется, она уменьшилась сантиметров на десять. Эйбрам тоже уменьшается, увеличивая расстояние между нами. Затем он заворачивает за угол и исчезает.

ВУГЛУ ТЁМНОЙ ПАРКОВКИ, окружённой разобранными машинами и грудами мусора, под коричневым брезентом стоит что-то большое.

— Это она? — спрашивает Нора. — Огромная.

— Пожалуйста, скажи, что это маскировка, — тревожится М.

Томсен приближается с вытянутой рукой, будто успокаивая перепуганное животное.

— Прости меня, детка, — она расстёгивает угол брезентовой накидки. — Я не хотела оставлять тебя так надолго.

С тех пор, как ушёл Эйбрам, Джули молчит. Пройдя шесть кварталов от набережной, она не перекинулась ни с кем даже словом. Я представляю, как она бродит по тёмным залам своей памяти. Наверное, переживает последний раз, когда она пыталась спасти Кельвина. Но я вижу, как в её глазах мелькает интерес, пока она наблюдает за открытием брезента.

— Они поймали меня прежде, чем я успела это сделать, — говорит Томсен, отцепляя последний крепёж, — но я всё равно это сделала. Я сделала это сегодня. Но, думаю, нам много чего предстоит сделать, — она стаскивает брезент на землю. — Барбара, — говорит она. — Это наша новая команда. Они помогут нам закончить.

Как и было обещано, Барбара — это не фургон. Она длиннее шести метров, округлая, как подводная лодка из мультика, и стоит на трёх парах колёс, как ретро-видение будущего. Из щелей в солнечных батареях тянется лес антенн, а на крыше стоят три бочки с надписью: ЭТО НЕ БЕНЗИН, НЕ ВОРОВАТЬ! Кроме красной полосы, проходящей по бокам, вся машина окрашена в яркий жёлтый.

М вздыхает, но я вижу, как на лицо Джули наползает слабая улыбка.

— ДжиЭмСи Бирчейвен 1977 года, — говорит Томсен, доставая ключи из-под хромированного бампера и открывая единственную дверь: изогнутый люк удивительно похож на дверь 747-го. — Лучший автодом из построенных когда-то, он стал даже лучше после нескольких апокалиптических модификаций.

Пока мы загружаемся в странный маленький домик на колёсах, она бегает по салону, пытаясь прибраться. Гиблое дело. Интерьер напоминает смесь редакции и мастерской эксцентричного художника: везде лежат документы, фотографии и коллажи из вырезок; карты и эскизы прикреплены к стенам и нарисованы на окнах, и, конечно, полно обычного мусора.

Потрёпанная копировальная машина, окружённая пачками пожелтевшей бумаги, занимает кухонный уголок.

— Так вот где происходит магия, — с неподдельным удивлением произносит Нора.

Томсен выглядит смущённой. Она пытается затолкать бардак в уже переполненные шкафы. Каждое сиденье загромождено, здесь буквально нет места ни для кого, кроме водителя. Джули кладёт руку ей на плечо.

— Томсен, — говорит она. — Тебе ещё нужно всё это? Томсен перестаёт распихивать вещи. Смотрит на Джули.

— Это же всё было ради поиска? Поиска вышки?

— И для Альманаха, — говорит Томсен. — Для написания и выпуска Альманаха.