Элизабет Нотон - Очарование

Где-то ей это даже нравилось. Нравилось его безразличие к тому, что люди и боги о нем думают.

И это новое открытие не имело ничего общего с тем фактом, что Орфей выглядел крайне сексуально в обтягивающих джинсах и плотной черной рубашке, подчеркивающей мускулы. Или тем, как мрачно он зыркал по сторонам, что явно выдавало в нем сорвиголову. Скайлу занимали нестыковки в так старательно выстраиваемом образе.

Проявление доброты, которую Орфею не удавалось подавить. Тревога, скрываемая от окружающих. Он беспокоился о брате, но отказывался это обсуждать.

Таков был настоящий Орфей. Не демон, которого он демонстрировал Скайле. Не скандалист, каким он представал перед миром. При взгляде на него в мозгу сирены все чаще и чаще возникало слово «герой». И она не совсем понимала, почему он сам этого не видит.

Слово «герой» пробудило в ней думы о лжи Афины, и, не удержавшись, Скайла мысленно перенеслась на Олимп. В груди сгустилось напряжение. Зевс не обрадуется, узнав, что она провалила задание. Если он пошлет других сирен закончить дело, как в прошлый раз…

К ней подошел Орфей: небритый мужчина с серыми глазами, в солнечном свете напоминавшими отполированный гранит. И хотя его хмурый вид показывал, что аргонавт пытается держать дистанцию после всего произошедшего прошлой ночью, воспоминания о его губах, руках и языке и обо всем, что он творил одним лишь взглядом, согрели Скайлу изнутри и прогнали прочь другие мысли. Включая Зевса, Олимп и ее будущее.

Она вновь его хотела. Больше, чем прошлой ночью. И это было в новинку. В последний раз Скайла так кого-то хотела тысячи лет назад. Когда сходила с ума по Кинуру. И хотя в общем-то они — одно и то же, сейчас все казалось иначе. Желание было сильнее. Горячее. И накрывало ее так, как никогда прежде.

Орфей прищурился.

— Мне не нравится этот взгляд.

Скайла улыбнулась, радуясь, что заставляет его держаться настороже. Это означало, что и он испытывает те же проклятые чувства.

— Какой взгляд?

— Тот, который говорит, что ты что-то задумала.

Ее охватило желание. Она и в самом деле кое над чем размышляла.

Что делать с орденом? Как удержать Зевса от преследования? И когда она заполучит в постель стоящего перед ней мужчину? Остается надеяться, что скоро.

Он кивнул на запад.

— Жилище Апофиса сразу за теми холмами. Его, вполне вероятно, охраняет дюжина ведьм.

— Он будет ждать нападения, — заметил Деметрий, подходя к напарнику.

Орфей пролистал открытые страницы на своем модном телефоне.

— Именно поэтому он так и не увидит нашего приближения.

Скайла перевела взгляд с одного воина на другого.

— Что вы двое замышляете?

Орфей улыбнулся, спрятал телефон в задний карман. Зловещий изгиб его губ заставил ее кровь закипеть, и показал, что у аргонавта свои планы.

— Выманить его с помощью новой последовательницы.

О, нет. Скайла отступила на шаг.

— Потомки Медеи — вы, а не я.

— Да, солнышко, но у тебя свои преимущества. Апофис любит только женщин. Особенных женщин. Думаю, ты все-таки нам пригодишься.

Дрожь предчувствия пробежала по ее позвоночнику. Да, она хотела Орфея, но что-то подсказывало ей, что его планы не имеют ничего общего с ее мыслями.

— Расслабься, сирена. Возможно, тебе понравится. Разве я способен завести тебя в ловушку?

О, да, еще как. И будет наслаждаться каждой минутой.

Проблема в том, что и Скайле это понравится.

Скайла не испугалась. Ее учили никогда не показывать настоящий страх. И все же колдун, скрывающийся в человеческом мире и обладающий почти божественными способностями, спокойствию не способствовал. А необходимость притворяться ведьмой-девственницей, которой сирена вовсе не была, также не придавала большой уверенности, что этот сумасшедший план сработает.

Подол купленного для нее тонкого белого одеяния касался бедер, вызывая желание почесать ноги. Босоножки казались слишком открытыми, а без оружия Скайла чувствовала себя раздетой. Поскольку в этом прикиде спрятать лук было негде, она отказалась от него в пользу кинжала, привязанного высоко на бедре. Наложенное Орфеем небольшое заклинание — по его словам, необходимое для этого притворства — тоже не слишком прижилось. На самом деле, оно вызывало ломоту в бедрах.

Ожидая в кругу, созданном Орфеем и Деметрием, Скайла старалась не ерзать. Воплощение стихии земли оттягивало ее ладонь. Лунный свет проникал сквозь камни и ветки на поляну, покрытую дикими орхидеями и окруженную темными холмами, заросшими кипарисами, дубами и соснами, похожими на немощных старцев. В этом свете окружающая местность казалась серой и бесплодной, а не разноцветной и живой.

Скайла ощущала энергию, вызванную Деметрием и Орфеем, которые скрывались где-то за деревьями. Знала, что воплощение стихии земли в кулаке усиливает ее мощность. И верила, что Апофис тоже это чувствует. Магия распознает магию, и сирена не сомневалась, что сила круга со временем выманит колдуна из укрытия. И все же, что-то в ней одеревенело. Орфей по-прежнему сердился, что она впуталась в это дело. Оставалось лишь надеяться, что героическая жилка, скрывавшаяся в нем по мнению Скайлы, проявится с появлением Апофиса. Потому что даже с воплощением стихии земли без своего оружия сирена не сравнится в воинском искусстве с колдуном.

Справа от нее захрустели ветки. Она задержала дыхание.

Вокруг ничего не сдвинулось. Шевелился лишь воздух, взбаламученный заклинаниями Орфея и Деметрия. Слева вновь раздался хруст, и Скайла попыталась что-то разглядеть в темноте. Не получилось. Кинжал тяжело повис на ее бедре, воплощение стихии земли налилось теплом в ладони. Пульс стучал по-прежнему быстро.

Из-за деревьев выступила фигура. У Скайлы перехватило дыхание.

Она знала, что Апофис вселился в тело аргонавта, но того, кто приближался сейчас, не ожидала. Темно-русые волосы, приятное юношеское лицо с квадратным подбородком, слегка припорошенным темной щетиной. В отличие от Орфея, с его темной, опасной внешностью, и Деметрия, чей хмурый вид пугал, этот аргонавт походил на кинозвезду, загоревшую под греческим солнцем, с мускулистым и фотогеничным телом, словно его плечи, грудь и бедра вытесаны из крепкого камня.

Но синий свет, исходивший из его глаз… был неправильным. Внутри находился явно не аргонавт. И определенно не герой.

Апофис остановился прямо возле камней, формирующих круг, и склонил голову. Его глаза засверкали ярче.

— Я чувствую исходящую от тебя силу, малютка.

Скайла едва не сказала, что ему сделать со своим могуществом. Но прикусила язык, напомнив себе, что служит приманкой. Эта работа не отличалась от службы сирены. Хотя изображать девственницу для нее чересчур.