Рианнон Томас - Грешные дела

— Это не то, что я делаю. Но ты не сказал ни слова о людях. Я думала, ты хочешь, чтобы им было намного лучше.

— Без короля всё будет лучше! Ты должна понять причину проблем! Иначе всё это вообще не будет иметь никакого значения!

— Это самоубийство, Тристан. Для тебя и для королевства. Ты должен это понимать.

— Я думал, ты послушаешь меня, — сказал он. — Я думал, что если я скажу тебе правду…

— Я слушаю тебя, — сказа она. — Но ты не понимаешь, как всё серьёзно, — Тристан, которого она знала, не был убийцей. Но она понимала, что на самом деле не знала Тристана вообще.

— Конечно, понимаю! Он убил моих родителей, Аврора.

— Не называй меня так. Не сейчас.

— Почему нет? Ты же не Мышка. Девушка, которую, как мне казалось, я хорошо знал… Ей всё равно. Или ты бы предпочла, если бы я поклонился и назвал тебя Ваше Величество?

Она смотрела на него и чувствовала, как в нём закипает ярость.

— Думаю, ты ошибался. В конце концов, я лишь глупая принцесса.

Она потянула дверь, но он вновь заговорил, прежде чем она что-то сделала.

— Ты делаешь ошибку. Я не смогу защитить тебя.

Она засмеялась. На самом деле, это не было смешным, но его прощальные слова, наполовину предупреждение, наполовину угроза, которые сводились исключительно к её безопасности и с помощью которых он пытался ей манипулировать… Это было слишком больно, чтобы оставаться серьёзной.

— Я пережила столетнее проклятье, Тристан, — сказала она. — Меня не нужно больше защищать.

Она проскользнула через дверь и позволила ей закрыться. Он так и не последовал за ней.

Снаружи моросил дождь, нагоняя лёгкий туман вдоль аллеи. Аврора задержалась в дверях, голова её гудела. Какой-то клиент столкнулся с нею, когда заходил в таверну, и она отпрянула.

Крапива, певица, прислонилась к стене. Небольшой скат крыши скрывал её от дождя. Она казалась усталой, её длинные чёрные волосы спадали на глаза, скрывали колени и локти. Она смотрела сквозь эту завесу на Аврору.

— Ты в порядке? — спросила она. Голос был таким же дымным, как и когда она пела, но это казалось немного неестественным, угловатым, как и её тело, словно слова становились острыми в её рту.

— О… Да, — отозвалась Аврора. — Простите, что побеспокоила.

Крапива выпрямилась.

— Нет, — сказала она, — ты меня не побеспокоила. Кажется, ты шокирована, — она смотрела на неё с чуть безразличным выражением лица, словно просто комментировала погоду.

— Думаю, это правда.

— Тристан сказал тебе, что он знает?

Аврора казалась слишком испуганной, чтобы сделать вид, будто она не понимает, что имеет в виду певица.

— Тебя удивляет, что я тоже знаю? Не переживай. Не думаю, что кто-то другой заметил.

— Тристан заметил. Сразу заметил.

Крапива склонила голову набок. Тристан описывал певицу, как колючую, но это было не то слово. Она тряхнула головой, тщательно выговаривая каждую фразу. Она была в стороне, но казалась искренней, наблюдала за Авророй с любопытством, потому что та встретилась на её пути и должна быть расшифрованной.

— Я верю, что он нашёл тебя, — сказал он, — девушку, разрушившую надежды.

— Я не разрушала его надежды, — возразила Аврора. — Я даже не знаю, что я делаю.

— Никто не знает, — пожала плечами Крапива. — По крайней мере, ты это признаёшь, — она присела. Её длинное платье потемнело, попав в лужу, а ноги были коричневы от грязи — но Крапива ничего не замечала либо не думала об этом. Она смотрела прямо перед собой. Само спокойствие. — Ты присядешь? Тут слишком холодно и тихо для одиночества, но я не хочу идти туда.

Аврора колебалась. Но певица права. Не время быть в одиночестве.

Она опустилась на колени рядом с Крапивой. Дождевая вода впиталась в её юбки.

— Ты хочешь поговорить об этом?

— Я не знаю, — прошептала Аврора. — Просто я… — она смотрела на стену, наблюдала, как дождь стекал по камням. Она крепче сжала колени, подтянув их к подбородку. — Тристан рассказал о некоторых вещах, которые… Я не знаю.

— В нём есть много горечи, — сказала Крапива. — Он пытается скрыть её за шутками, но всегда сердится. Это слишком опасный путь.

Шум разговора со двора следовал за ними, дождь выбивал ритм на голых руках.

— Он не тот, кем я его считала.

Крапива продолжала наблюдать за нею.

— Как долго ты его знала?

Все ночи были размыты в беспорядочных улыбках и страхе, а медовуха согревала её губы.

— Дня четыре.

— Да. Ты встречаешь парня и представляешь в нём всё, что хочешь найти. Утешение, спокойствие. Но вдруг появляется реальность.

— Это не так. Он хранил от меня секреты. Всё время он думал…

— Но ты тоже от него хранила секреты.

— Это другое, — возразила Аврора. — Мои секреты… Я должна была быть тиха. Это единственный способ быть в безопасности.

— Может быть, он чувствовал то же самое.

— Нет. Он делал это осознанно, моя или его безопасность была ни при чём.

— Тристан дурак, — хмыкнула Крапива. — Он не знает, что творит. Он так преисполнен планов и идей, что не может видеть больше ничего.

Аврора приложила голову к стене, позволяя ей царапать её голову. Дождь отбивал ритм под их ногами. Ей надо было поговорить о чём-то ещё, чтобы отвлечь от себя внимания.

— Крапива — твоё настоящее имя? — спросила она.

Крапива смотрела на неё. Одна прядь чёрных волос коснулась носа.

— Так я представилась. Разве это не делает моё имя настоящим?

— Прости, — прошептала Аврора. — Я не хотела тебя обидеть.

— Нужно что-то страшнее, чтобы меня обидеть. Но пойми, имена значат не всё, — она подтянула правое колено к подбородку. — Его дала мне не мама, это и не перевод, как говорили люди. Мальчишки, как Тристан, и не такие, как Тристан. Когда я только покинула своё королевство, когда не говорила на вашем языке так хорошо, они обозвали меня. Крапива. Цветок, который стал моим именем. Они сказали — подходит. Потом я узнала, что это означало. Они назвали меня нежелательной травой, которую стоит вырвать.

Аврора склонила голову, чтобы посмотреть на неё. Её волосы путались в камнях.

— Почему ты используешь его?

— Ты видела цветы? Они так тонки… Грубая рука, сильный ветер, мороз… они так легко умирают. Даже оставить их сами по себе — они высыхают и быстро умирают. Но сорняк… он сильный. Его почти нельзя убить. Если кто-то пытается его уничтожить, ему тоже вредит, — она встала так же резко, как и села, — позволь дать совет. Не верь никому, кроме себя.

— Почему ты это сказала?

— Я была такая, — Крапива отодвинулась. В этом углу она выглядела растрёпанной, холодной и идеально красивой. — Люди не слышат меня в моих песнях. Только себя. Эгоистичные, эгоцентричные, думают только о себе. Речь о моей жизни. И это не плохо. Но сейчас я не пытаюсь тебе сказать, как ты себя чувствуешь. Я говорю, как обстоят дела. А правда в том, что ты не должна ждать от остальных того, что в твоей голове. Не должна позволять, — Крапива посмотрела на открытую дверь. — Я должна вернуться на сцену. Но подумай о том, что я сказала, — она проскользнула внутрь, прежде чем Аврора успела ответить.