Рианнон Томас - Грешные дела

Это удивительно, удивительно, вы увидите! Все вас любят! А как жеиначе?

Аврора вспомнила слова в конце рассказала, обещание читателю долгой и счастливой жизни. Её истинная любовь целовала её, она просыпалась, проклятье заканчивалось. Но Селестина не делает ничего хорошего. Её проклятье не может принести счастье всем вокруг.

— Что случилось с Селестиной? — спросила она. — С ведьмой, что сделала это со мной? — слова казались тяжёлыми во рту и ещё тяжелее в воздухе, но Бетси не останавливалась.

— Никто не знает, — голос звучал неразборчиво, ведь у неё был полный рот булавок. — Она заколдовала вас и пропала. Её искали и в королевстве, и за границей, но не нашли. Я думаю, — добавила она заговорщицким шёпотом, когда вновь пробежалась иголкой, — что она потеряла магию, когда прокляла вас. Пуф! Пропала. И она слишком стыдилась своей слабости, потому и сбежала.

— Ох, — Аврора смотрела на своё отражение. «Селестина умерла» — твердила она себе. Прошло сто лет. Даже Селестины не стало. И всё же она не могла избавиться от ощущения, что кто-то незаметно наблюдал за нею.

Родрик ждал её в банкетном зале. Длинный стол тянулся через середину комнаты, украшенной гобеленами и картинами. Некоторые из них казались знакомыми, но большинство — новые, с иностранными вензелями и сценами из истории, о которых она ничего не слышала.

Она была запечатлена на некоторых из них, ведь когда была маленькой, отец доверял присутствующим достаточно, чтобы позволять ей присутствовать, и это было весёлое, полное возможностей время. Это было то место, где она могла поговорить с незнакомцами, слушать музыку и смех, жить так, будто была нормальной. Только принц ждал внутри, в комнате заброшенной и холодной, слишком большой и строгой.

Родрик вскочил, когда увидел, что она вошла.

— Принцесса Аврора, — сказал он и поспешил к ней, немного спотыкаясь. — Ты так красива… — он застенчиво улыбнулся. — Ты всегда красива!.. но особенно прекрасна сегодня. Вот, что я имею в виду.

Аврора улыбнулась.

— Спасибо.

— Ты… ты голодна? — Родрик почесал затылок. Лёгкий румянец лёг на его щёки. Она подошла к нему, и земля, казалось, пошатнулась под ногами, заставляя голову закружиться. Вряд ли это было похоже на то, о чем написано в сборнике рассказов. Но она всё равно взяла его под руку, чтобы дойти до конца большого стола.

Слуга, одетый в странную красную одежду, принёс каждому из них по тарелке супа. Аврора не говорила. Родрик не говорил. Ложки царапали чаши, звеня в пустом зале.

— Ты пропустила снег, — наконец-то сказал Родрик. — Намело несколько дюймов пару недель назад, но… Кажется, скоро весна.

Аврора кивнула, глядя в миску.

— Моя сестра, Изабель… Она так рада встрече, — продолжал Родрик. — Она тиха, но очень жива. Она просто боится посторонних.

Ну, что же, Аврора была с нею согласна. Она вновь кивнула.

— Это правда, — сказал Родрик, когда закончил есть, — предсказание, — он замер и вновь покраснел. — Прости. Ты не хочешь об этом говорить, как и прежде…

Аврора крепко сжала ложку. Они должны о чём-то поговорить.

— О чём ты хочешь меня спросить?

— В некоторых книгах говорится, что тебя развлекали магией на пирах, — он впервые улыбнулся открыто. — Не фокусники, а маги. Настоящие маги!

— Нет, — сказала Аврора. Эта мысль заставила её содрогнуться. — Нет, это не так.

— Ох, — Родрик уткнулся в свою тарелку, но Авроре казалось, что он пристально наблюдает за нею уголком глаза. — Люди надеялись… Я надеялся… — он умолк. — Просто магия так часто бывает полезной…

— Надеялся? — Аврора закрыла глаза. Откуда столько наивности? — Без неё куда лучше.

— И твоя семья не…

— Нет, — резко ответила она. — Зачем моей семье пользоваться магией? Они не дураки! — но они использовали магию, как она думала. Если верить книге. Они вливали её в неё, чтобы разрушить проклятье и вытащить её отсюда.

Родрик вновь посмотрел в свою пустую миску супа.

— Я сожалею, принцесса, не хочу противоречить тебе, но магия не может быть глупа. Она привела тебя сюда.

— Проклятье привело меня сюда.

— Но все равно… Мы жили без магии столько лет, принцесса, и ничего хорошего не случилось с тех пор, как ты уснула. Теперь всё будет лучше. Всё ведь будет хорошо?

Она покачала головой.

— Я не могу представить магию, как что-то хорошее. Может, когда-нибудь она и станет такой, но при моей жизни этого не было. Даже тогда было только несколько колдунов. — мужчины, получавшие за это богатство, женщины, что сотворяли яд вместо помощи. И Селестина — ведьма, проклявшая её. — Даже тогда они не были хорошими людьми.

Её отец терпел некоторых колдунов, прежде чем она родилась. Это давало надежду вылечить болезни и защитить королевство от угроз. Но после проклятия Селестины он признал, что магия изменилась, и все, кто ею владеют, опасны для остальных. Магия каралась изгнанием. Проклятья — смертью.

— Мой отец, — вмешался Родрик, словно уверен в том, что должен говорить. — Мой отец говорит, что у некоторых людей сейчас есть магия. Немного. Он говорит, что они украли её себе, и если мы будем бороться с ними, она вернётся.

— Ты не можешь украсть магию.

— Почему нет?

Она открыла рот, готовая дать твёрдый ответ, но слов не было. Магия пришла извне, и она знала это. Она из воздуха. Одни говорили, что надо быть нечестивцем, чтобы получить её, что вся хорошая магия использована, а осталось лишь чувство обиды и неприязни. Но правды Аврора не знала. Она прочла много книг, но правда магии таилась от неё, словно сама идея могла привести её к смерти.

Родрик немного помолчал.

— Она вернётся, — твёрдо сказал он. — Теперь, когда ты тут. И она будет сотворять только хорошее, как я говорил. Я имею в виду… Иначе, почему ты ещё здесь?

Её руки дрожали. Ложка стучала о тарелку, словно барабанная дробь, и ком потери подкатил к горлу, сжал грудь, чтобы она не могла дышать. Нет дома. Нет семьи. Только пустые обещания истинной любви и идеи, что она восстановит что-то, чего никогда не существовало.

Она встала. Стул со стуком свалился на землю.

— Мне надо идти, — сказала она. — Я не голодна.

Каждый шаг приносил боль в ногах, и она побежала вон из банкетного зала, каблучки стучали по полу. Она открыла окно и прижала руки к каменной раме, позволяя прохладному ветерку овеять лицо. Она глотала свежий воздух, закрыв глаза.

— Принцесса?

Родрик. Она всё ещё стояла с закрытыми глазами, лицо обдувал ветер. Он хороший. Немного незадачлив, неуверен, но приятен. Но он чужой, странный, неуклюжий мальчишка, считавший её своей собственностью, и она не знала, что делать. У неё не было ничего другого, никого другого, и угроза одиночества разрывала её, мысль заставляла терять сознание. Она не могла уйти. Но и не могла остаться тут, так близко к его глазам, неуклюже искавшим спасения в своей собственности.