Наталья Самсонова - Запрещенный обряд или встань со мной на крыло (СИ)

— Пришла расплата к нашему роду. Все сгинем.

Дейдре в ужасе прижалась к Наирне, глядя как на ее отце проявляются страшные язвы, как он гниет заживо. И как распрямляется Гайнор, как с каждым мигом розовеет кожа лорда Каделла.

— Страшная магия, — хрипло шепнула Наирна и с надеждой вгляделась в стрельчатые окна. — Злая. Стой ко мне поближе детка.

— Один раз — один смертник, — расхохотался здоровый, словно помолодевший Гайнор. — Твое проклятье ничто пред силой Туаттара, малышка. Сколько она проживет, когда ты выпьешь ее дар?

— Две или три недели, хозяин, — вкрадчиво произнес колдун. — Но если господин пожелает, возможны варианты.

— Пожелаю, — кивнул Гайнор.

Наирна схватила Дейдре и развернула лицом к себе. Призвав крылья, она укутала и себя и дочь, закрыла от того, что начало происходить в зале.

Пламя ударило в центр зала и из него, как из портала, вышагнуло шестеро мужчин. Диарар и Эйринн сразу накрыли щитом Наирну и Дейдре. Четверо других драконов окружили Гайнора. Тот успел лишь оскалиться, как в его сердце вошел черный клинок Туаттара.

— Заблокируй переход! — рявкнул Диарар, но тщетно, черный колдун успел уйти.

— Каирран, перенеси девочек на плато, пусть Латширри за ними присмотрит. А мы разберемся с тем, что здесь происходило.

Дейдре на секунду нахмурилась, вспоминая, что она плоть от плоти рода Гуортигирн. И что именно ей пристало заниматься делами рода. Но ласковая улыбка Наирны, страх последних часов и откровения лорда Каделла лишний раз доказали — место Дейдре на плато драконов, с сыном и матерью.

— Да, я хочу домой, — слабо улыбнулась Дейдре.

Целительница сама себе дала клятву — больше никогда не покидать плато из-за одних только предчувствий.

Несколько недель целительница просыпалась в ужасе. Ей снился Туаттар, рыщущий на границе плато. Гайнор с искаженным от похоти лицом и собственный отец, безжалостно отдающий ее на растерзание этим двоим. Она измучилась до такой степени, что это заметили и другие драконы. Латширри, врачевательница душ, через день приходила к дому Дейдре и вела с ней пространные беседы. Пока наконец не догадалась:

— Дело ведь не только в Черном Колдуне?

— Я справлюсь, — мотнула головой Дейдре. — Ради себя и ради сына. Скажи лучше, нашли его?

— Как в воду канул, — грустно покачала головой драконица. — Но мы будем наблюдать, ждать. Рано или поздно он проявит себя. А нам, драконам, не впервой с таким колдовством дело иметь.

Целительница только кивнула и проводила Латширри. А та, взглянув на свою маленькую, отважную пациентку коротко попросила:

— Разберись в себе и прими решение. Только так ты обретешь мир.

Дейдре выдавила из себя улыбку и, помахав рукой улетающей драконице, вернулась в дом. Принять решение, она покачала головой, легко сказать. На раздумья ей понадобилось еще несколько дней. Все это время, с того момента как Наирна и Дейдре вернулись на плато, Эйринн был рядом. Как будто он был мужем, а Дейдре женой.

И вот когда сердце начало рваться на куски, а целительские силы пропадать — вот тогда она решилась. И вспомнила слова Эйринна. Нельзя лгать. А она заигралась. Заигралась в семью — мама, сыночек и папа. Тогда как выбранный ею «папа» чужой возлюбленный. Но что еще хуже — он и любит совсем иную драконицу.

— Магия не прощает лжи, — грустно произнесла Дейдре.

Целительница вышла на крыльцо, бросила короткий взгляд на алеющее небо и вернулась в дом. Наирна, отказавшаяся уходить после того как дракончик назвал ее бабушкой, спала в комнате малыша. Церемония Имянаречения должна была произойти только через год и Дейдре уже порядком придумывать сыну прозвища.

— Наи, я отойду ненадолго, — целительница погладила драконицу по плечу. — Каша с персиками томится под крышкой, наш непоседа скоро проснется.

— Иди, милая. Мы тут справимся.

Дорогу до дому Эйринна Дейдре могла пройти с закрытыми глазами. Дракон обещался прийти к завтраку и целительница была решительно настроена попросить его не приходить. Никогда.

Эйринн был во дворе — что-то мастерил из досок, рядом стояло несколько банок с краской. Увидев Дейдре дракон вскочил на ноги:

— Что-то случилось?

— Нет, — покачала головой целительница, — по крайней мере не сегодня.

— Есть хорошие новости, — дракон потер подбородок, — не слишком хорошие, на самом деле. Ты оказалась права, дракониц находили именно по дарам. Не представляю чем это обернется. Особенно учитывая Туаттара.

— Не принимать подарки от людей, — пожала плечами Дейдре. — Ты мог бы больше не приходить к нам?

Эйринн неверяще обернулся. Целительница смотрела в сторону, на бледных щеках не было румянца.

— Почему?

— Прости, — она опустила голову, — но я люблю тебя. Не как друга. Это бесчестно по отношению к чужому жениху, чужому любимому. Когда ты играешь с моим сыном мне сложно, очень. Я вру сама себе и от этого теряю силу. Если хочешь, мы можем вместе пойти к старейшинам, пусть нас рассудят.

Эйринн смотрел на маленькую, хрупкую девушку, на ее искреннее неподдельное горе и чувствовал, как его самого распирает изнутри эйфория. Он вскочил на ноги, уронив недоделанные качельки и подхватил Дейдре на руки:

— Вот уж нет. Теперь я точно никуда не уйду. Я буду ухаживать за тобой по обычаям своего народа, посажу для тебя сад и построю для нас общий дом. Мы редко говорим о любви, но для тебя я готов об этом кричать.

— А как же Латриис?

— Я разлюбил ее еще тогда, — Эйринн опустил Дейдре на землю, — как и она меня. Но никто из нас не хотел быть тем, кто разорвет отношения. Она решила уйти в человеческие земли, а я последовал за ней — не потому, что любил, а потому что ни одну из дракониц не отпустил бы туда в одиночестве.

— Но сейчас она…

— Она как и я заперта в человеческом облике. Если она поймет, насколько дурно поступила, поставив условием своего пробуждения мое желание умереть, то крылья к ней вернутся. Как и право жить здесь, на плато.

Дейдре прижималась к сильному, теплому телу дракона и жмурилась от счастья. Жмурилась и утирала бегущие по щекам слезы — слезы облегчения.

— Как же я измучил тебя, девочка, — Эйринн поцеловал Дейдре в макушку, — прости меня, прости. Я не смел даже надеяться, что ты ответишь мне взаимностью. По крайней мере сейчас.

— Почему? — Дейдре заглянула в глаза любимому.

— Тебе крепко досталось, — откровенно сказал дракон, — ты была на грани срыва, когда я забрал тебя из дворца короля. Забрал от твоего мужа, которого ты не вспоминаешь — отказываешься признавать свои воспоминания. А уж после вашей с Наирной «прогулки»… Я счел, что если начну ухаживать за тобой это сделает только хуже. И просто был рядом.