Бек Макмастер - Узы тьмы

Она заставила себя подняться на ноги, протянула пальто Люсьену, но тот не шелохнулся, чтобы его взять. Лишь уставился на пальто, будто никогда не видел его раньше.

— О чем думаешь? — спросила Ианта, склонив голову. — У тебя такое выражение лица…

— О том, что прежде считал свое детство ужасным.

Сердце пронзило болью. Он даже не представлял. Не знал всего… Ианта тут же отбросила эти навевающие грусть мысли. Она свободна от Гранта Мартина и от воспоминаний.

— Не надо меня жалеть. Я редко о нем думаю, — призналась она, перекинув пальто через руку Люсьена, и повела к их экипажу, стоявшему рядом с котсуолдскими конюшнями. — Я сделала все, чтобы он больше не смог мне навредить.

— Правда? — Люсьен, шагая рядом, внимательно вглядывался в ее лицо. Без пальто в дневных солнечных лучах его рубашка выглядела ослепительно белой, а серый жилет обтягивал сильное натренированное тело. — Или ты сама себя стараешься в этом убедить?

Ианта покраснела:

— Ты что же, сейчас пытаешься читать мои мысли?

— Нет. Просто у тебя мысли на лице написаны. Тебя беспокоит отец.

— А тебя — твой, — выпалила она в ответ.

Они обменялись долгими тяжелыми взглядами.

— Который из них? — уточнил Люсьен, насмешливо вздернув бровь.

— Полагаю, оба. Расскажи мне про лорда Ретберна, раз уж я все равно знаю суть вашего конфликта с Дрейком. Он тебя бил? Запирал? Заставлял бросать любимое занятие и проводить бессмысленные часы за молитвой?

Люсьен холодно посмотрел на нее:

— Нет. Ему было на меня плевать.

Затем повернулся и зашагал прочь через травянистую лужайку парка. Ианта уставилась ему вслед. То есть? И это после всех ее признаний?

— Подожди! — закричала она и, подхватив юбки, устремилась следом. — Ты не можешь просто так взять и уйти. — Наконец она схватила его за рукав и добавила: — Пожалуйста!

Люсьен отсутствующе смотрел сквозь парк. Ианта не представляла, что он собирается ей ответить, его тело превратилось в тугую струну. Потом Люсьен опустил ресницы, скрывая янтарь глаз.

— Знаешь ли ты, когда я наконец перестал быть безразличен лорду Ретберну?

Она покачала головой.

— Прямо перед тем, как он заставил меня вызвать демона. После стольких лет забвения … нет, даже не так — полного безразличия, он наконец обратил на меня внимание. Пригласил в свой кабинет показать те загадки, что он изучал — о времени, пространстве, измерениях, превышающие мои знания. Потом предложил мне дар, Ианта. Ошейник. Я не догадался, для чего он нужен. Я никогда прежде не видел рабский ошейник, поскольку такие вещи запрещены. Отец сказал, мол, это усилит мои силы, чтобы я стал для него неистощимым источником энергии. Ему нужны были мои способности в качестве поддержки для выполнения трудной задачи. — Люсьен резко выдохнул. — Как же глупо было ему поверить, но… Мне и в голову не приходило, что он задумал подлость. У меня не было причин сомневаться в нем, и я так гордился, что он попросил меня о помощи. Я хотел как-то его порадовать. Отец ведь всегда предпочитал мне моего кузена Роберта. Это же оказалось то единственное, что Роберт не смог ему дать, поскольку способностей к магии у него не больше, чем у репы. — Подняв небольшой камешек, он принялся с ним играть, все еще глядя вниз. — Знаешь, что оказалось самым паршивым?

Ианта не могла сдержать внезапный приступ жалости. Она провела затянутой в перчатку ладошкой по руке Люсьена, потерла большим пальцем костяшки. Ей не нравилось видеть его таким.

— Что же?

— Что всему была причина, — сказал он, поднимая глаза и встречая ее взгляд. — Почему Ретберн был так ко мне равнодушен. С какой-то стороны я даже испытал облегчение, когда наконец-то узнал правду. Ретберн просто мне не родной отец. Неудивительно, что он с трудом меня терпел.

— Но что же в этом плохого?.. — начала было Ианта, но тут же осеклась.

Губы Люсьена растянулись в тонкой улыбке.

— Вот именно. Я обменял одного безразличного ко мне отца на другого, которого даже никогда не встречал. И вот вдруг этот отец нуждается в моей помощи. Надеюсь, теперь ты не слишком удивляешься, что я не особо доверяю вашему предложению?

И впервые у нее не нашлось слов в защиту Дрейка.

Им удалось проникнуть в особняк Ретбернов на окраине Кенсингтона ровно за пять минут.

Люсьен вошел в хозяйский кабинет, поставил свечу на каминную полку и обвел помещение суровым взглядом. Тут мало что изменилось. Над каминной полкой висел портрет лорда Ретберна. Художнику удалось идеально передать его внешность, включая тонкие усики над верхней губой, пронзительно-недовольные глаза и излюбленное презрительное выражение лица.

Люсьен повернулся спиной к одному из своих призраков. Больше Ретберн над ним не властен.

Белые простыни на мебели покрывал слой пыли. До слушания, которое ожидалось летом, всем имуществом управляли приставы по доверенности. Как Роберт, наверное, злится! Люсьен даже мрачно порадовался этой мысли, пока не понял, что если по решению суда будет признан вменяемым, то унаследует лишь этот мрачный мавзолей и древнее обветшалое поместье.

Что за будущее его ждет?

Не желая знать ответа, Люсьен подошел к окну и отвел тяжелые бархатные занавеси. Несколько секунд спустя на него опустилась миниатюрная пыльная буря.

— Проклятье! — Он закашлялся, отвернулся и замахал руками, пытаясь разогнать пыль.

— Чего ты ожидал?

Ианта шагнула в кабинет и повернула бледное овальное лицо в сторону заполненных шкафов. Ее белоснежная кожа совсем лишилась красок. Эмоции были придушены, остался лишь легкий радужный блеск удивления. Красавица в красном платье светилась оттенками слоновой кости и розовых тонов. Люк задержал взгляд на бледном изгибе плеч. Теперь Ианту было трудно воспринимать как врага.

При виде нее напряжение в его груди чуть ослабло.

Ианта вовсе не походила на безумную злодейку, которую он представлял себе в мечтах о мести. Она оказалась женщиной из плоти и крови со своими демонами и секретами. Люсьен не был уверен, что ему нравится их зарождающаяся дружба. Он не слишком доверял напарнице, но в глубине души хотел узнать о ней побольше.

В какой-то мере они родственные души. Лишь Ианта понимала, что значит, когда тебя предает твоя плоть и кровь или тот, кого ты считал родным.

— Вот еще, — сказала она, приблизилась и стряхнула пыль с его камзола. — Похоже, пыль — самое опасное, что нас тут ждет.

И все же на входе Люсьен проявил осторожность. Лорд Ретберн ценил уединение и когда-то наложил на жилище множество чар и установил тайные ловушки. Однако никаких преград не осталось. Они превратились в прах вместе с хозяином.

— Будем надеяться.

— А где бы он спрятал свой гримуар?