Дайан Дюваль - Царство ночи

Но паразитический вирус, заменивший иммунную систему, сделал его невосприимчивым к наркотикам — опиатам, мышечным релаксантом, успокоительным, парализаторам, стимуляторам и противовирусным, — так что Скотт прочувствовал всю боль, когда в его кожу вонзились острые, как иглы, клыки. Ощутил холод и ужас, пока его кровь перетекала в вены Денниса. И вместе с Монтроузом ждал, решит ли король сохранить ему жизнь.

Ноги Скотта задрожали, руки безвольно повисли, колени подогнулись. Лицо побелело. В лишенных надежды глазах Монтроуз увидел, что парень знает о своей грядущей гибели.

— С-спасибо, — прошептал он на последнем вздохе.

Деннис отбросил обескровленное тело на пол, точно мусор.

Вирус уже начал пожирать Скотта изнутри, стараясь прожить как можно дольше.

Монтроуз в шоке смотрел на Денниса.

Король вампиров вытер рот.

— Придется несколько недель потратить на восполнение и увеличение наших рядов, — сказал он, будто бухгалтер на собрании акционеров. — Ты уж постарайся справиться со своими обязанностями. — Затем подошел к пустому проему в прачечную, откуда ступени вели на первый этаж, и оглянулся через плечо. — А то сейчас тебя можно пустить в расход.

Он успел подняться по лестнице, покинуть дом, может, даже по улице пройти, прежде чем Монтроуз вспомнил, как дышать.

Вытянув дрожащую руку, он нащупал за спиной стол.

Воздух пропитался запахом рвоты, однако и он не смог перебить вонь разлагающегося тела Скотта.

Джон лежал там же, где рухнул, в луже черной блестящей крови, невидяще глядя в потолок.

Ноги Монтроуза подогнулись, он сполз на пол и забился в тот самый темный угол, где какое-то время прятался Скотт.

Подальше от грязи.

От смерти.

И от понимания того, что он вполне может стать следующим.

Маркус стоял у двери в ванную, вцепившись в косяк с двух сторон и опустив голову. А внутри Ами претворяла в жизнь свой план: принимала душ.

Попытки уговорить ее сперва обработать раны были встречены отказом, мол, в таком случае повязки намокнут, и придется накладывать их заново.

Вздохнув, Маркус поднял голову, расправил плечи и оглядел спальню.

Удивительно. Он ожидал увидеть открытые чемоданы с раскиданной или аккуратно сложенной одеждой, коробки у стены или на кресле в углу, возможно, с парой приоткрытых крышек. Комната должна была находиться в процессе обживания и отражать неудовольствие существующим положением, надежду на переезд к другому бессмертному и нежелание признать, что это навсегда.

Но все оказалось распаковано. Ни следа коробок и чемоданов, которые, скорее всего, уже обретались на чердаке. За приоткрытой дверью в гардеробную Маркус разглядел джинсы, свободные штаны и рубашки на вешалках. И пальто. Ни платьев, ни юбок. А на полу ровным рядом стояли ботинки, черные кроссовки и мягкие тапочки в форме тигриных лап. (Увидев последние, Маркус улыбнулся.) Все маленького, прямо детского размера.

Ни шпилек, ни аккуратных лодочек.

Возможно, Ами похожа на Бетани. Той всегда претил подаваемый СМИ стереотип, будто у женщин должно быть множество пар обуви от лучших брендов.

« Зачем тратить сотни, если не тысячи долларов на пару дизайнерских туфель, которые напоминают то, что моя бабушка носила в семидесятые ? — вопрошала Бет, завязывая шнурки на удобных кроссовках. — Ну и куда мне их надевать? »

Маркус застыл. С момента появления Ами он вспоминал о Бетани всего второй раз, при этом не чувствуя горя и одиночества, лишь нежность.

«Черт, и всегда-то Сет оказывается прав», — угрюмо подумал Маркус. Открытие принесло облегчение, от которого ему стало неловко.

Остальная комната выглядела почти так же, как и до появления Ами: одинаковые комоды по обе стороны от кровати с белым покрывалом. Буфет, кресло. Все как прежде, за исключением расставленных повсюду фотографий Сета, Дэвида и Дарнела.

Вот и еще одна особенность характера Ами: она серьезно относилась к ответственности. Ей поручили роль его аколита, и что бы ни случилось, она выполняла свои обязанности. Даже когда Маркус по-детски попытался вставлять ей палки в колеса. А аккуратная комната (как и отказ отступить от схватки с вампирами) доказывала ее упрямство.

Из ванной донесся скрип закрывающегося крана, шум воды оборвался. Маркус слушал, как Ами выходит из душа и вытирается. И какой бы красоткой она ни была, сейчас он не испытывал возбуждения — лишь переживал о ее ранах и представлял, как белое полотенце порозовеет от крови.

— Ами? — крикнул он.

Что-то стукнуло.

— Ой!

— Что случилось? Ты в порядке?

— Ты меня напугал, — проворчали в ответ. — Что ты здесь делаешь? Разве ты не решил поесть внизу?

Да, ему бы следовало перекусить, но Маркус слишком боялся оставить Ами. Волновался, что она потеряет сознание от потери крови или поскользнется и упадет из-за головокружения.

— Я в порядке, — солгал он. — Впусти меня.

— Нет! — воскликнула Ами возмущенно. — Я голая!

Ладно. Он кретин. Болван. Подлец. Паразит. Раз его тело отреагировало на это заявление. Маркус так старался сохранить между ними рабочие отношения, и тут она выдает такое… Его усталый разум заполонили образы голой и вполне себе здоровой Ами…

« Да, ты тот еще подлец ».

— Я же не прошу тебя пощупать, просто хочу посмотреть на раны.

— Я сама о них позабочусь.

Жуткая упрямица.

— И о тех, что на спине?

Маркус понятия не имел, есть ли у нее такие, но решил, что игра стоит свеч.

После паузы, Ами робко повторила:

— Я голая.

— Пожалуйста, перестань, — едва не застонав, взмолился Маркус.

Меньше всего в его плачевном состоянии ему нужно было, чтобы оставшаяся в теле кровь прилила к паху. Вот как сейчас.

— Слушай, я… погоди.

Он подошел к комоду и принялся открывать ящики, пока не нашел белье. Затем схватил коричневый лифчик и белые трусики и вернулся к ванной.

Маркусу даже понравились ее вещички. У него как-то была связь с женщиной, которая боялась показаться ему не в кружевном или в несочетающемся белье. Только в лифчиках с красочным рисунком и трусиках «танга», напоминавших зубную нить. Маркус не понимал, с чего женщины решили, будто мужчинам это интересно. На вопрос «Какой вы предпочитаете видеть женщину — обнаженной или в сексуальном белье?» все мужики ответят одинаково: голой.

Маркусу, например, всегда было плевать, простое ли на любовнице белье, подходят ли трусики к верху по цвету, хлопок там или шелк. Его больше занимало, как побыстрее все это снять. И чем меньше ленточек и завязок, тем лучше.

— Ами, завернись в полотенце и открой дверь.

— Я не покажусь тебе голой!

— Перестань мне об этом напоминать, — раздраженно приказал Маркус.