Кутузова Елена - Инкуб королевского дома. Спящая цикада

Лаир приводила её в жилой вид. Распахнула занавески на высоком окне, и теперь раскладывала вещи, которые Эйр отправил с ними.

Склоняющееся к закату солнце золотом обливало тонкую фигурку. Паркет блестел под босыми ногами Лаир, а она поднявшись на цыпочки, тянулась к верхним полкам шкафа. Антон застыл – свет из окна бил в глаза, мешая смотреть, зато насквозь просвечивал летнее платье, превращая тонкий хлопок в невесомую кисею. В волосах Лаир, разметавшихся по плечам, запутались солнечные зайчики.

Услышав, что кто-то вошел, она повернулась. Золотой свет заходящего солнца тут же облил высокие скулы. Миндалевидные глаза затянуло поволокой, по мягким губам пробежался кончик языка и быстро спрятался за влажными жемчужинами зубов.

Не помня себя, Антон шагнул в комнату, закрывая дверь. Лаир подалась навстречу, дыхание приподнимало высокую грудь и тихий, неразборчивый, но такой мелодичный шепот заглушил остатки здравого смысла.

Тело плавилось в руках. Капли пота утренней росой сверкали в лучах нескромного солнца. Пряное дыхание Лаир касалось лица, скользило по губам, проникало в легкие, кружа голову. Жаркое марево страсти скрывало реальность, и звук, пробивший грезы, был чем-то чужеродным. Он казался таким незначительным, но Антон ухватился за него, чтобы вырваться из водоворота. Реальность на миг вернула разум, но Лаир обвила его шею руками, выдохнув прямо в губы протяжный стон, и остановиться оказалось невозможным.

Сладкая нега. Смятые простыни. Зеркало – немой свидетель произошедшего - отразило все. Совесть заставляла корчиться в муках, но телу совсем не было стыдно. Антон оттолкнул от себя Лаир, ощутив жар её кожи. Наваждение уже прошло и, одевшись, он вышел, отводя глаза.

В гостиной царил полумрак – солнце успело скрыться, но в окно врывался свет уличного фонаря. Тревожили мысли о странном звуке. Послышалось, или действительно кто-то заглядывал в комнату?

- Она знает.

- Что?

Задумавшись, он не услышал, как Лаир вышла следом.

- Наири. Она все видела.

Антон оглянулся. Суккуб закинула руки за голову, закалывая волосы. Грудь от этого простого движения приподнялась, линии изогнувшейся спины поражали совершенством. Красивая кукла. Античная статуя, главная ценность музея. И все. Никаких чувств, кроме этих. Да и ей Антон был уже не нужен.

- Черт!

У Аниной двери он задержался. Рука замерла, не решаясь прикоснуться к шоколадного оттенка дереву. Антон понял, что боится. Если Лаир не соврала, как он посмотрит в глаза Анне? Врач, ратовавший за сдержанность, убеждающий пациентов, что все в их воле, и что всегда можно остановиться в полушаге от пропасти.

Он оглянулся на Лаир. Она уже ушла. Из ванной доносился плеск воды. Почувствовав себя одинокой песчинкой в космосе, Антон постучал. Шквал эмоций, которые обрушит на него Анна, лучше холодной пустоты, образовавшейся где-то в глубине живота.

Ответа он не дождался. Встревожившись, толкнул дверь. За ней его встретила темнота.

Опущенные жалюзи отсекали свет стилизованных «под старину» фонарей, в избытке понатыканных на пригостиничной территории. Нащупав выключатель, Антон нажал кнопку. Плоская витражная люстра усеяла комнату осколками радуги.

Анна сидела на кровати, обняв колени руками. Растрепавшаяся челка закрывала опущенное лицо плотным покрывалом. Женщина не пошевелилась, когда Антон подошел поближе.

- Ань?

Молчание. И - шлепок по протянутой руке.

- Прочь!

- Ты чего?

- Не догадываешься?

Антон разозлился. Он и так ругал себя последними словами за слабость. И как мужа, и как врача. Нашелся психолог – с примитивным инстинктом не совладал! О том, что эти «примитивные» инстинкты на деле оказываются самыми сильными, он решил забыть. И еще... Это Ольга Его жена могла кричать, обижаться, драться, наконец. Но не Анна! Она – всего лишь друг, и лезть в личные дела его семьи не имеет права!

- Прекрати ломать комедию. Ну, переспал, и…

- У тебя совесть есть?

Она подняла голову, глядя снизу вверх. Пряди волос сбились, открывая воспаленные глаза. Опять плакала.

-Ты хоть представляешь, что натворил? Антон, я, конечно, все понимаю. Лаир – суккуб, и, кажется, человеку на самом деле невозможно противостоять её чарам. Но ты мог хотя бы шифроваться получше? Как я теперь Ольге в глаза смотреть буду? После того, как видела тебя кувыркающегося с другой женщиной?

- Все верно, - голос у Антона охрип от волнения. - Это наваждение, по-другому и не сказать...

- Оправдания ищешь? Низко.

- Низко? - Антон пожал плечами. – Согласен! Но корить я себя буду потом. Сейчас нельзя расслабляться.

Он врал не Анне, он врал самому себе. И от понимания собственной лжи становилось только хуже. Не пожалеет он о случившемся. И ругать себя не будет. Свалит все на суккубскую сущность Лаир и успокоится.

- Чего усмехаешься? - шмыгнула носом Анна.

- Да так, раскладываю по полочкам свой внутренний мир. Глупо получилось. Но давай не будем об этом. У нас есть другие проблемы, посерьезнее. Ты выспалась? Успокоилась?

- Успокоишься тут…

- Тогда сейчас еще лекарства дам. Но сперва поешь. Я схожу гляну, что там в холодильнике есть. И заказ...

- Уже принесли,- Лаир спокойно вошла в комнату. – Наири, вы что желаете? Доставили вишневый сок и банановый нектар.

- Наири желает, чтобы ты вышла и не показывалась ей на глаза, - Анне удалось остаться нарочито-спокойной, но в сторону Лаир она старательно не смотрела. – Если мне что-то понадобится, я в состоянии сама себя обслужить.

Суккуб присела в поклоне и испарилась.

- Есть хочешь? Я закажу.

- Нет. Кофе хочется...

- Нельзя. Как твой лечащий врач…

- Антон, - голос Анны был тих и невзрачен. - Как мой лечащий врач… не пошел бы ты… далеко - далеко...

- Понял. Что хочешь? Латте, капучино, глясе?

- Очень крепкий, сладкий и со сливками. Помнишь, какой чудесный кофе варил Петя?

- Никифоров? - оживился Антон. - Помню. Все-таки зря он в медицинский пошел. Ему баристой быть - самое то. Ну, - Антон поднялся. – Как у Пети не обещаю, а вот хороший, крепкий и сладкий – вполне. А если еще и сливки найдутся… Черт!

Он замолчал. Вспомнил, что там, в кухне, обосновалась Лаир. Общаться сейчас с ней не было никакого желания.

- Боишься в глаза своей нечаянной любви взглянуть?

- Аня!

- Молчу. Пойду, сама сварю. Если есть, из чего.

- Я могу в магазин сбегать.

- Надо было что-то купить?

Одновременно с вопросом включился свет в гостиной. Эйр стоял, переводя взгляда с Анны на Антона. Потом одна бровь его поползла вверх. Но инкуб быстро справился с собой, и его лицо вновь стало непроницаемым.

- Аня кофе хочет.

- Можно заказать.

- Не надо. Незачем. Я просто хочу большую кружку сладкого кофе со сливками. Но ни к чему превращать это в китайскую церемонию!