Кутузова Елена - Инкуб королевского дома. Спящая цикада

- А чем писать? Тут вообще, чем пишут?

Хон все так же молча указал на чернильницу, откинул крышку. Подал большое птичье перо, и перо металлическое, вставленное в деревянную ручку.

- Выбирайте.

- Уууу, у нас такие только для чертежей и рисования используют.

- Наири, вот еще...

Анна улыбнулась. Автоматическое перо. Вспомнилось школьное поветрие, когда дети повально скупали такие ручки в киосках, а потом рыскали в поисках чернил. Двойки, что выставляли учителя, требовавшие писать простой, шариковой... Но те ручки были пластиковые, со стальным жалом. Хон же протягивал нечто, напоминающее янтарный стержень с граненой стеклянной колбой посередине. Внутри плескалась черная жидкость.

- Ну, давай это. Хоть клякс не будет. Если вспомню, как этим писать.

Хон сам вложил перо в руку Анны. Пальцы на миг соприкоснулись. Юноша вспыхнул и принялся старательно наводить порядок: закрыл чернильницу, убрал в сторону лишнюю бумагу...

- Не суетись. Да и вообще... можешь идти. Я сама разберусь. Появятся вопросы – задам потом.

- Я... сделал что-то неправильно? - в синих глазах плеснула тревога.

- Нет. Все хорошо. Просто я хочу спокойно почитать. А ты... У тебя же есть дела, ты вроде как учиться должен?

- Я полностью в распоряжении Наири. Других заданий у меня нет.

- И ты не устал?

- Не устал, - в голосе появились упрямые нотки.

- Хорошо. Я поняла. Но все равно - ступай. Вернешься, скажем... часа через три.

Хон отсалютовал и вышел из кабинета. Анна услышала, как тихо открылась и закрылась входная дверь.

Анатомия инкубов походила на человеческую. По крайней мере - при беглом просмотре. Про боевую форму Анна даже открывать не стала, решив, что хватит пока и обычной. Смотрела, сравнивала, и отчаянно понимала: без знания языка попытки самообразования бесполезны.

Устав, подошла к окну. Солнце прорывалось сквозь кроны деревьев, с помощью тени красиво расписав лужайку перед домом. Хон сидел в беседке, что-то читал.

- Вот поросенок! Хон!

Услышав зов, курсант закрутил головой, потом увидел Наири, призывно машущую из окна. Скорость, с какой юноша кинулся к дому, впечатлила.

- Ты зачет по спринту сдавал?

Анна удивилась - он даже не запыхался! Хотя чему удивляться, здесь этих мальчиков превращают в настоящие машины для убийств.

На вопросы Хон ответил обстоятельно, со знанием дела. И подтвердил выводы Анны.

- Похоже, тебе еще работа подвалила. Противная и нудная, но совершенно необходимая.

- Приказывайте.

- Научи меня вашему языку.

Вместо ответа курсант придвинул к себе лист бумаги и аккуратно начал покрывать его знаками.

- Это наш алфавит, Наири.

- А ты не тянешь кота за... хвост. Перепиши буквы в столбик.

Потом Анна сама напротив каждой писала транскрипцию. Долго мучила юного наставника произношением. И лист за листом черкала кривые закорючки, приучая руку к чужим буквам.

Хон старался. Поправлял, объяснял... Забывшись, стал вести себя раскованнее, выпустив на свободу привычки. Анна с улыбкой смотрела, как он то и дело запускает пятерню в волосы. Вскоре аккуратная прическа растрепалась, придавая молодому человеку хулиганский вид.

Стук в дверь прервал занятие. Вошел дежурный:

- Наири, простите, что прерываю, но ужин остывает. Курсант Саван, вы должны были проследить за временем. И приведите себя в порядок!

Хон тут же подобрался, пригладил волосы и застегнул верхнюю пуговицу. Выходя из кабинета, Анна слышала, как его распекают буквально за все.

Ужин она проглотила, торопясь вернуться к работе. Хон, застегнутый на все пуговицы, ждал, вытянувшись у кресла.

- Уже поел?

- Наири не нужно заботиться о...

- Подожди, так ты все это время тут был? Какая глупость. Иди, поужинай и... кстати, который час? Уже поздно... Значит, до завтра.

Отпустив Хна, Анна погрузилась в работу. Наслаждаясь забытыми ощущениями. И, к собственному стыду поняла – она не так умна, как себе казалась. Язык саритов давался гораздо легче. Анна загрустил, вспомнив Ларррика. Он почти стал другом...

Дверь кабинета приоткрылась. Дежурный рораг настойчиво порекомендовал идти спать:

- Наири нужно беречь здоровье.

- Для чего?

Бормоча, что она думает о соблюдении режима, побрела в спальню. Горячий душ, удобная кровать и – непонятные сны. Снова ласкающие прикосновения, не вызывающие ничего, кроме раздражения. Невидимка отстал только к рассвету.

Утром за окном немилосердно громко зазвенели птичьи трели. Анна улыбнулась сквозь сон и с головой завернулась в легкое покрывало: предутренние грезы самые сладкие. Но почти сразу села в кровати, сгоняя остатки дремы. Соблазн поспать подольше никуда не делся, а дел Анна на сегодня наметила немало дел.

Дежурный вскочил со стула, протирая красные глаза.

- Вы тут всю ночь сидели? Это очень вредно – не соблюдать режим.

- Да, Наири, но...

А Анна уже шурудила на крохотной кухне. Увы, из знакомых продуктов там оказался только чай и рис.

- Подождете немного, сейчас доставят завтрак.

- А если не подожду? А вы уже ели? А мальчики? - она кивнула на окно. Из кухни хорошо просматривалось крыльцо с замершими курсантами.

- Мы поедим после дежурства.

- А... - Анна прислушалась.

Снаружи долетали голоса: задорные юношеские вопли, суровые окрики наставников.

- В Академии уже проснулись?

- День учеников начинается на рассвете, Наири. Утреннее построение, зарядка. Потом завтрак. И – занятия.

- Значит, все, кроме вас, успели поесть?

- Нет. Группы возвращаются с пробежки. У них полчаса на то, чтобы привести себя в порядок, и лишь после этого курсанты пойдут в столовую.

- Тогда может, поесть вместе со всеми?

От подобной перспективы рораг дар речи потерял. Но Анна уже загорелась:

- Ну, что скажете?

- Наири, я немедленно пошлю за вашим завтраком. Вам не придется ждать.

- Значит, ждать, пока приготовят, будут ученики... верно?

- В Академии достаточно работников, чтобы...

- Я тут как в одиночной камере. Поэтому...

Курсанты взяли на караул.

- Вот что, ребята. Сейчас все вместе идем в столовую. Будем завтракать. Вы тоже, не надо так таращиться. Мне плевать на ваше "положено-не положено", смотреть, как молодые, здоровые парни зарабатывают гастрит, я не желаю!

Её появление в главном корпусе Академии произвел фурор. Поняв, кто перед ними, и взрослые, и подростки падали ниц, не смея поднять взгляда. Сообразив, что все ученики рискуют остаться голодными, Анна шепнула сопровождающему:

- Скажи, чтобы не смели. Пусть все идет своим чередом.

Но приветствия от ректора выслушать пришлось, да и в столовой молодые люди повскакивали с мест, вытягиваясь в струнку.

- Вольно! К приему пищи приступить! - вспомнила Анна студенческую жизнь и сборы, которые раз в год устраивал военрук.