Эдриан Феникс - В крови (ЛП)

Внизу ярко горели городские огни, мерцая светом прожекторов, кроме одной темной пустой секции прямо на востоке, которая раньше была Девятым Районом, а теперь стала разрушенной тенью, воняющей разложением. Заклинания vévé, гри-гри и благословленные свечи охраняли его призрачные границы, защищая большую часть ничего не подозревающего населения Нового Орлеана от запертых там жестоких и злых духов — вечно тонущих, вечно ожидающих помощи, которая никогда не приходила. И никогда не придет.

Бисеринки пота выступили на лице Люсьена, когда он повернул на юг к реке. Лунный свет отражался от поверхности Миссисипи, а прожекторы кораблей скользили красными и желтыми огнями по медленно текущим водам реки.

Люсьен увидел проблеск черного и красного боковым зрением. Лилит догнала его и летела рядом. Крылья плавно несли ее по небу.

«Перестал быть быстрее ее», — с усмешкой подумал он.

Неземные нотки звучали в воздухе, чистые и ритмичные. И на мгновение, на один удар сердца, все эти столетия растворились, и он снова почувствовал себя летящим в темно-синих небесах Геенны. Его прекрасная cydymaith летела рядом, издавая свою замысловатую песнь.

Рев самолета над головой разрушил эту иллюзию, и столетия вернулись.

Но Лилит пела, это было реальным; ее отчаянный wybrcathl заполнил воздух и сердце Люсьена.

То, что она пела, заморозило его кровь.

Геенна угасала, царство слишком долго оставалось без могущественного и оживляющего прикосновения Создателя. Барьер между мирами распадался, и скоро Падшие вернутся в мир смертных, чтобы править им вечно.

А затем войны за власть начнутся всерьез.

Над Новым Орлеаном

15 марта

Разгоняя крыльями воздух, Люсьен замедлился и спустился на берег Миссисипи, покрытый водорослями и грязной галькой. Черные цветы Данте пели в его руках, а слова Лилит отдавались эхом в голове.

Геенна угасает.

Сложив крылья за спиной, Люсьен опустился на одно колено и погрузил цветы в темную воду, почувствовав вонь мха, грязи и рыбы. Порыв ветра отбросил волосы с лица, и он боковым зрением увидел проблеск красного.

— Что ты делаешь? — крикнула Лилит и схватила его за руку.

Парируя ее нападение плечом, Люсьен сильнее сжал цветы и утопил их еще глубже в Миссисипи. Черные завитки обвились вокруг кисти, предплечья и шеи; затягиваясь все туже и въедаясь в плоть, букет боролся за жизнь. Маленькие пузырьки появились на поверхности воды. Люсьену показалось, что он услышал приглушенную булькающую подводную песнь. Его грудь сдавило. Но другого выбора не было. Чтобы уберечь Данте, он был готов сделать все необходимое.

— Остановись! — Лилит бросилась в реку, потом нагнулась, запустив руки под воду в поиске того, что он утопил. Ее пальцы скользнули по тыльной стороне его ладони. Она вонзила когти.

Чернильные усики букета соскользнули с шеи и рук Люсьена, безвольные и безжизненные. Он выпустил цветы и вынул руку из реки. Кровь выступала из проколов, даже когда раны исцелились.

Лилит еще немного пошарила в мутной воде, потом выпрямилась. Один черный цветок, мокрый и тихий, свисал из ее рук. Она выбралась из реки, ее платье, мокрое ниже бедер, прилипло к стройным ногам. Лилит захлопала крыльями, стряхивая с них воду.

Поднявшись на ноги, Люсьен смотрел на нее. Как все высшие Падшие, она была высокой, но, несмотря на свои шесть футов восемь дюймов, все равно оказалась почти на голову ниже его. Он помнил ощущение ее шелковистых волос, скользящих между пальцами, мягкость крыльев — даже спустя тысячи лет.

Воспоминания о Женевьеве, одетой только в белое полотенце, с мокрыми волосами, разбросанными по плечам, смеющейся, со сверкающими темными глазами, замелькали у Люсьена в сознании, и горе сжало его сердце.

Люсьен был рад, что Данте ушел и находится на пути в Лос-Анджелес. Он был достаточно далеко, чтобы временно оставаться в безопасности, но не вне досягаемости Падших, пока нет. Надежно оградив ум и сердце, Люсьен наблюдал, как Лилит приближается.

Печаль мелькала в золотых глазах Лилит, которая поглаживала когтем стебель утонувшего цветка. Она подняла голову, и огонь в ее глазах выжег все признаки печали, свидетелем которой он был чуть ранее.

— Как ты мог , Самаэль [14] Самаэль — ангел смерти для грешников, сатана. Ответственен за грехопадение Евы и убийство Каином Авеля. Один из главных демонов в иерархии ада. Был мужем Лилит. ? — спросила она. — Прекрасный дар Создателя , а ты утопил его, как ненужного котенка. — Она бросила в него цветок. Тот упал в водоросли.

— Я не использовал это имя с тех пор, как покинул Геенну, — сказал он.

— Зови меня Люсьен.

— Собираешься уничтожить и этого Создателя ?

— Возможно, я уже это сделал.

— Возможно.

Лилит преодолела короткую дистанцию между ними, ее грудь колыхалась под тонким шелком при каждом шаге. Она остановилась перед ним, подняв подбородок, понимающая улыбка растянула ее губы. Ее аромат пробудил прошлое, напомнив о страстном мягком теле и требовательных стонах. Он напрягся, вдыхая теплый запах кедра и смолы, кровь помчалась по венам.

— Возможно, — повторила она. — Но я так не думаю. Во всяком случае, пока. Если бы ты убил его, то не спешил бы уничтожить цветы.

Люсьен улыбнулся.

— Ты в этом уверена?

Наклонив голову, она изучала его. Речной бриз поднял завитки ее волос и сдул их на миловидное лицо, исчерчивая его полночно-черными тенями.

— Да, мой cydymaith , я уверена, что ты не убил его… пока.

— Теперь я не твой cydymaith , — тихо сказал Люсьен. — Я отказался от этого, когда покинул Геенну.

— А я нет, — ответила она, надменно подняв подбородок.

Люсьен рассмеялся:

— Спустя все это время? Лилит, пожалуйста.

Пламя в ее золотых глазах разгорелось еще сильнее, стало ярче и жарче, как будто она желала сжечь его дотла одним лишь взглядом.

— Ты знаешь, где Создатель ? — спросила она. — Я знаю, что это молодой

мужчина с могущественной anhrefncathl . И несвязанный.

Ужас сковал Люсьена своими холодными когтями. Даже Лилит понимала, что Данте был не связан, Создатель на краю неизбежного безумия. Принудив себя улыбнуться, он сказал:

— Его песнь также привела меня. Теперь я знаю о его местонахождении не больше, чем ты.

— Правда? — пробормотала Лилит. Она скользнула рукой по его голой груди к губам. — Тогда кто превратил Локи в камень и привязал его к Земле?

Машинально Люсьен поцеловал кончики ее пальцев. Его удивило то, как легко он вернулся к привычкам, которые считал умершими. Это его встревожило. Схватив ее руку, он отвел ее от лица.

— Это меньшее, чего он заслуживает, я уверен. У Локи есть враги, — сказал он. — Это ты послала его?