Валерия Осенняя - Книжный клуб заблудших душ

Стоит ли таить обиду? Или просто сделать вид, что ничего не произошло? Он прав – мы на самом деле друг другу никто. Но как же не хочется прекращать наше общение. С ним так легко и комфортно… только с ним я чувствую себя живой. Хотя теперь мне начало казаться, что одной быть лучше, чем терзаться сомнениями и переживаниями.

Поглощенная своими мыслями, я ничего не видела перед собой. Бросила у входа на столик сумку и корзинку с едой, затем прошла в спальню. И лишь там, раскрыв балкон и впустив в комнату теплый сухой воздух, на мгновение расслабилась.

– Пусть будет что будет, – тихо шепнула я, ложась на кровать и подкладывая под голову руки. – В любом случае теперь все пойдет быстрее, и совсем скоро надзор выйдет на того, кто за всем этим стоит. И тогда…

Тогда наши пути с Данкарэ разойдутся, а все, что произошло между нами за это недолгое время, останется в прошлом, просто волшебным сном.

Чья-то теплая рука гладила меня по волосам, вызывая приятные, давно забытые воспоминания из детства. Так часто будила меня мама. И мне вдруг совершенно не захотелось открывать глаза, ведь тогда сон развеется. Однако тихий мужской голос заставил удивленно напрячься.

– Прости меня …

Данкарэ? Сердце неприятно сжалось, но я не стала показывать, что проснулась. Вот только он сам это понял.

– Я знаю, что ты уже не спишь. – По его интонации я поняла, что мужчина улыбнулся. – Но я пойму, если ты не захочешь меня видеть. Ты имеешь на это право. И все же знай, ты очень помогла следствию… мне ! Документы, которые ты принесла в КМН, на многое открыли нам глаза. Если бы не ты, мы бы долго еще не сдвинулись с мертвой точки.

И все же я не спешила открыть глаза. Просто слушала, ощущая, как возникшая за последние часы стена обиды стала рушиться. Его слова все же были приятны. Вот только так легко забыть его реакцию все равно не смогу.

Он как будто почувствовал мои мысли:

– Я не должен был себя так вести и поддаваться эмоциям. Сам не знаю, что на меня нашло. И ведь я даже не захотел тебя выслушать…

Я все еще лежала с закрытыми глазами. Никогда не думала, что извинения любимого мужчины могут быть столь приятными.

– Знаешь, – он все так же осторожно водил по моим волосам, а я не пыталась убрать его руку. – Мне в жизни еще никто не приносил завтраков на работу.

Тут я уже не удержалась и удивленно распахнула глаза, встречаясь с озорными огоньками во взгляде Данкарэ. Как он узнал? Выходит, все-таки заглянул в корзинку…

Не успела я и рта раскрыть, чтобы спросить, как меня внезапно сгребли в охапку и горячо зашептали в шею:

– Бекки, ты ведь даже не представляешь, как я перенервничал, узнав, что ты нарушила мои указания и выходила из дома… вновь рисковала своей жизнью!

– Но я ведь хотела помочь! – возразила я, попытавшись вырваться из его объятий, но он меня не отпустил.

– Притом сделала это за моей спиной… несмотря на просьбу! – жестко уточнил Данкарэ, недовольно заглядывая мне в глаза.

– Извините, но так было нужно. Я не хотела говорить, потому что знала, как именно вы отреагируете. Если бы рассказала, вы бы точно не пустили. Сами отправились бы на встречу, но не факт, что этот пройдоха Вернон захотел бы говорить с вами… – быстро протараторила я, желая объяснить, как я вижу свой поступок.

Но Данкарэ ничего не ответил, только фыркнул и крепче прижал меня к себе. А мне вдруг совершенно не захотелось вырываться. Но некстати вспомнились его слова, набатом пробившие в голове: «Наверное, я сам дал тебе повод считать наши отношения более близкими, но…»

И волшебство исчезло. Я вновь забилась в его руках. Это подействовало – меня все-таки отпустили.

– Рэбекка, – глухо произнес мое имя Данкарэ, аккуратно проводя рукой по моей щеке. – Утром я наговорил тебе всего в пылу. Не стоит принимать те слова близко к сердцу.

Я невольно замерла, чувствуя, как его бархатный голос обволакивает меня, словно дорогой чинийский шелк. Следователь в самом деле испытывал вину. Извинялся, хотя у него были все основания сердиться на меня. Ведь он волновался за меня, а я пренебрегла своей безопасностью.

Да, возможно, Данкарэ перегнул палку, но сейчас это не имело значения. То, как он извиняется… сколько искренности и сожаления в его словах. Признаться, даже сложно поверить, что передовой следователь КМН может вести себя столь нежно и заботливо. Что таить – то, как он дорожил мною, заставляло сердце трепыхаться пойманной в клетку птицей. Я сама загнала себя в ловушку.

– Ты простишь меня?

Я давно уже простила. Но как же тяжело переступить через себя. Забыть сказанное им в пылу. Меня слишком задели его жестокие слова…

Он попытался вновь взять меня за руки, притянуть к себе, но я отстранилась и тихо проговорила:

– Не стоит переступать грань, иначе может снова возникнуть нежелательный повод…

Слова попали точно в цель. Данкарэ моментально понял, о чем я. На его лице ясно отразилась досада, видимо, от собственных сказанных тогда слов. По крайней мере, мне хотелось в это верить.

– Бекка, – сипло прошептал мужчина, делая вновь попытку взять мою ладошку, но я вовремя убрала ее.

– И я не люблю, когда меня называют Беккой, – с легким равнодушием уточнила я, сама не ожидая от себя такой холодности. – Помнится, вы как-то говорили, что мой дар слишком ценный, лишь поэтому я все еще не за решеткой…

– Ох, Рэбекка! – мужчина неожиданно схватился за голову, нервно запуская пальцы в волосы. – За что ты так со мной? Разве я не заслужил твоего доверия? Может, ты права, мне стоило давно открыться тебе, как это сделала ты … – На мгновение он запнулся, будто бы не находя слов, и все-таки решительно продолжил: – Поверь, я нисколько не использую тебя и никогда не использовал. Просто не мог признаться. Но клянусь тебе, мне известно о твоем даре намного больше, нежели ты можешь себе представить…

Его слова вызвали во мне очередную волну любопытства. О чем он? Я даже слегка подалась вперед.

– Моя мать, – Данкарэ кинул быстрый взгляд на снимок в серванте, – видела духов и также скрывала свой дар. Я вырос в маленьком городке, на окраине нашего королевства. Да и тогда все было по-другому. Там, откуда я родом, все по старинке: нет людей с магическим даром, нет КМН, по сути, обратиться не к кому. Честно говоря, я долго не знал о тайне матери. Не знал, даже когда отец отправил ее на лечение. Не понимал, что происходит. Помню, как спрашивал отца, но он всегда отвечал, что мать больна и требует лечения. Однажды после очередного курса папа привез ее домой. Ночью я проснулся оттого, что услышал какой-то странный шум. Он шел из комнаты мамы, которая вела себя очень странно – зажимала уши, словно пытаясь заглушить голоса в своей голове. Я испугался за нее, а она, заметив меня, только горько улыбнулась, подошла и успокаивающе взяла меня за руку…